Руководство по фальшивым отношениям с твоим врагом - Никки Брайт

Я кивнул, чувствуя странную смесь облегчения и тревоги. Теперь я не знал, хорошо это или плохо — её неведение.

— Как думаешь, насколько она будет зла, когда всё узнает?

Оуэн издал неопределённый звук.

— Не знаю. Но ты точно это выяснишь, потому что должен рассказать ей сам.

Я почувствовал, как остатки сил будто покинули меня. Было неприятно осознавать, что мне придётся столкнуться с её возможным гневом… или, что хуже, полным равнодушием.

— Сэм, — голос Оуэна стал твёрдым, обретая ту интонацию, которую используют старшие братья, когда пытаются вразумить. — Ты должен всё ей рассказать. Ты обязан это сделать. Да, её идея о фальшивых отношениях была безумной и началась с лжи, но своим молчанием ты только сильнее её обидел. Она не злится — она расстроена.

Я уставился на узорный ковёр своего кабинета.

— Мне жаль, что я её обидел, — пробормотал я.

Оуэн смягчился, его лицо перестало быть таким жёстким.

— Хватит себя казнить. Никто в нашей семье на тебя не злится. Все уже поняли, что ты безнадёжно влюблён в мою сестру. А что касается Натали… — Он замялся, но уголки его рта дрогнули в лёгкой улыбке. — Твоё предложение, конечно, должно было вызвать подозрения, но она упряма до невозможности. Просто не захотела видеть очевидное.

Из груди вырвался слабый смешок — скорее просто выдох.

— Честно? Я вообще не думал, что она поверит хоть в одно моё оправдание. Сам удивился, когда она согласилась.

— Да уж, ещё бы ты не удивился, — кивнул Оуэн. — Так, ты готов встретиться с ней лицом к лицу?

Я стиснул зубы.

— Если она не примет всё как есть, я могу потерять её навсегда.

— Ну, если вспомнить, что ещё этой зимой Нат терпеть тебя не могла… хуже вряд ли станет.

— Если это должна была быть попытка меня приободрить, то она провалилась, — слабо усмехнулся я.

— Послушай, Сэмюэль, — Оуэн посмотрел на меня серьёзно, голос стал мягче. — Я люблю свою сестру. И, признаться, ты мне тоже нравишься. Просто скажи ей правду, ладно?

Я включил телефон и снова посмотрел на снимок, где Натали и я улыбались, прижавшись друг к другу. В груди сжималось всё сильнее при мысли, что могу её потерять. Но после сегодняшних разговоров с Дженной и Оуэном я понимал, что они правы — Натали заслуживала знать всю правду.

— Ты знаешь, где она сейчас? — спросил я, надевая шерстяное пальто и убирая телефон и ключи в карман.

— Конечно, — кивнул Оуэн. — Более того, я уже организовал тебе поездку.

— Да всё в порядке, я могу доехать на своей «Порше».

Оуэн хлопнул меня по плечу, пока мы шли по коридору.

— Сэм, ты уже практически почётный Мэнн. А быть Мэнном — это значит, что ты редко что-то делаешь в одиночку.

— Что это значит?

— Скоро сам увидишь, — ухмыльнулся он.

Минутой позже мы вышли на улицу, и я замер, увидев припаркованный у тротуара огромный фургон с мышью на боку — живое воплощение 90-х. Бабушка Мэнн с силой рванула боковую дверь, крикнув:

— Ну что, красавчик, садись, пока не передумала!

Оуэн пожал мне руку.

— Спокойно, дам тебе честь ехать впереди, — и, ухмыльнувшись, запрыгнул на пассажирское место рядом с бабушкой.

Не так стремительно, как он, я сел на переднее сиденье и захлопнул дверь.

— Ноги держи повыше! — напомнил Оуэн, пристёгивая ремень.

Воспоминания о том, как я выгонял мышь из этого фургона во время предыдущей поездки, были ещё слишком свежими, поэтому я поспешно поднял ноги и сам пристегнулся.

— Добрый день, — поприветствовал меня дедушка Мэнн с водительского места, заводя мотор. — Выглядишь паршиво.

— Уже слышал это сегодня, — буркнул я.

— Я поспорил с Майком на двадцать четыре часа работы за моей циркулярной пилой против такого же количества часов с его бензопилой, что ты будешь выглядеть именно так. — Дедушка Мэнн хохотнул, выруливая на улицу. — Похоже, малышу Майку придётся выкорчёвывать мои кусты!

— Рад слышать, что хоть кто-то получает выгоду из моих страданий, — пробормотал я.

— Настоящий Уорнер! — рассмеялась бабушка Мэнн.

Дедушка Мэнн заговорщически наклонился ко мне.

— Я знал, что мне достанется бесплатная рабочая сила. У меня глаз наметан — я сразу вижу, когда мужчина влюблён.

— Да ну, даже Марджори без своих очков-бифокал увидела бы, что Сэмюэль влюблён в Натали, — фыркнула бабушка Мэнн. — А ведь она без них практически слепая! Как вообще можно этого не заметить?

Оуэн, сжав край сиденья до побелевших костяшек, уставился в пол.

— Ну, по крайней мере, я и половина Фокс-Крика об этом не знали.

— Поздравляю с худшим зрением, чем у Марджори, — отрезала бабушка.

Я попытался выдавить улыбку.

— Спасибо за поддержку.

— Не благодари раньше времени, парень, — отозвался дедушка Мэнн, прочищая горло. — Ты довёл нашу драгоценную тыковку до слёз.

Оуэн простонал.

— Я же говорил маме не рассказывать об этом никому! Нат меня убьёт.

И тут из-под приборной панели выскочила маленькая серая мышь.

Не раздумывая, я схватил свернутую газету с панели и начал размахивать ею, пытаясь попасть в грызуна. Мышь ловко уклонялась от ударов, словно участвовала в чемпионате по акробатике.

— Я не хотел доводить Натали до слёз, — сказал я, продолжая махать газетой, — но надеюсь, она позволит мне это исправить.

— Вот и славно, — одобрительно кивнул дедушка. — Это всё, чего мы хотим.

Мышь наконец ретировалась, скрывшись обратно в панели. Я швырнул газету на место.

— Даже не знаю, расстраивает меня это или радует — ты слишком быстро адаптируешься ко всем нашим странностям, — пробормотал Оуэн.

Мы ехали всё дальше от центра города, и за окнами уже сменились заснеженные поля, а затем густой лес.

— Признаюсь, я удивлён вашим прощением, учитывая, что мне рассказывали про вашу давнюю обиду на моего дедушку Уорнера за то, что он однажды купил последний стаканчик мороженого с определённым вкусом в Черри, — заметил я.

— Это был Мятный Новогодний, — проворчал дедушка Мэнн. — Его продают только два дня в году! И Уолтер Уорнер даже не любит этот вкус! До сих пор обидно, честное слово.

— В любом случае, — вмешалась бабушка Мэнн, — не приписывай нам слишком много благородства. Мы решили быть милосердными, потому что знаем, что тебя ждёт настоящее испытание.

— Испытание? — переспросил я, нахмурившись.

— Скоро поймёшь, — лукаво усмехнулась бабушка.

Если она хотела, чтобы это прозвучало пугающе, то у неё не получилось. Мне уже было достаточно страшно думать о том, как Натали отреагирует на мои чувства. Что бы ни представляло собой это «испытание», оно вряд ли могло быть хуже.

Дедушка свернул на знакомую дорогу. Потребовалась пара секунд, чтобы я понял