Однажды в Марчелике 4 - Лео Сухов

Приказ генерала Форестера («О запрете посещения солдатами питейных заведений») висел на дверях салуна, как грозный щит отталкивая даже самых бесшабашных гостей. И лишь редкие офицеры, на которых запрет не распространялся, заходили расслабиться во время увольнительных. Вот и сейчас в тёмном углу совершенно честно и совершенно обыденно надирался какой-то артиллерист…

То, что клиент — артиллерист, бармен узнал от него же, наливая первые порции горлодёра. А то, что артиллерист надирался обыденно, честно и целенаправленно — тоже сразу было видно. Сколько таких приходило к стойке за выпивкой за последние двадцать лет? И не сосчитать. Однако артиллеристу мало было надраться… Теперь этот придурок разливался соловьём, распушив потрёпанный войной и возрастом хвост перед милой девушкой с длинной косой.

Офицер, по мнению бармена, давно наговорил себе на расстрел. Однако упорно продолжал рассказывать планы командования — те немногие, что вообще знал — в надежде увлечь провинциальную красотку. И ведь он даже не понимал всю тщетность своих усилий!..

— Тьфу, пропасть… Ну и дурак!.. — в сердцах пробормотал бармен, заставив официантку кинуть на него удивлённый взгляд.

— Ты про кого? — спросила она.

— Да про солдатика этого… — буркнул бармен, принимаясь яростно натирать стойку.

— А как по мне, так видный мужчина. Офицер!.. — проговорила официантка, которую-то как раз можно было понять.

Она работала в заведении уже второй десяток лет. Пришла устраиваться, когда была молода и красива. Груди её были полны и упруги, да и корма что надо — а это не скроешь от намётанных мужских взглядов никакими платьями. Сейчас же к ней подкрадывался тот возраст, когда надо бы найти мужа и осесть дома. А она всё ещё пыталась искать себе идеал, которые, само собой, находятся не слишком часто… И уж точно не в Оосе!..

Для официантки, которая провела большую часть жизни среди грубых и необразованных людей, выскочить замуж за офицера староэдемской армии было бы фантастической удачей. Однако, как ни крути, даже бармен прекрасно видел разницу между нею и той милой девушкой, что внимательно слушала пьяного солдата, разливавшегося соловьём.

— Эх, если бы не мымра!.. — вздохнула официантка, заставив бармена вновь неодобрительно посмотреть на неё.

— «Если бы не мымра!»… — тихо передразнил он женщину. — Ты головой-то думаешь? Или, как и семнадцать лет назад, совсем другим местом?

— Зачем ты так? — сразу скуксилась официантка.

— На одежду мымры своей посмотри! — посоветовал бармен. — Револьверы видишь? Штаны видишь? А кольцо на пальце видишь?

— Она замужем, что ли? — удивилась официантка.

— Её муж — здоровенный касадор, — проговорил бармен, ещё больше понизив голос. — Мрачный, с огромными револьверами. Они прибыли вчера поздно ночью. И сегодня задержались. Касадор увидел в окне отряд кавалеристов и быстро ушёл. А девка сразу репьём прилепилась к этому солдафону.

— Он офицер! — чуть обиженно возразила официантка.

— Он такой же офицер, как я — владелец салуна! — буркнул ей бармен. — Мелкая рыбёшка, почему-то знакомая с планами командования… Если его услышит кто-то из своих, ему конец! С концами конец! Вот обещаю тебе!..

— Так, может, предупредить его? — тихо спросила официантка, всё ещё беспокоясь об объекте своего воздыхания.

— Конечно, — согласился бармен, правда, его тон и выражение лица говорили полностью об обратном. — Иди сдай воякам касадора, который решил тут разведать, что да как… Дура, староэдемцы приходят и уходят! А касадоры — остаются здесь. Стой и улыбайся… Это всё, что можно сделать.

Двери салуна с хлопком раскрылись, и с заполненной жаром улицы внутрь вошёл тот самый здоровенный мрачный касадор. Официантка немедленно оценила револьверы, бросив на них заинтересованный взгляд, а потом сразу же замечтала совсем о другом… Хотя, конечно же, понимала, что это только мечты — несбыточные, но такие сладкие…

Заметив, что его жена занята, касадор не стал ничего делать: ни кидаться к бедному артиллеристу, ни бить ему морду. Сделав какой-то знак девушке, он подошёл к барной стойке и ткнул бармену в бутылку горлодёра. Тот понятливо выставил стопку на стойку, а затем налил в неё пахнущую спиртом жидкость. Бармен подумал, что касадор её тут же в себя опрокинет, но тот не стал спешить.

Спокойно посидел, послушал, о чём поёт пьяный офицер… А потом спокойно выпил ядрёную брагу, даже не поморщившись, и негромко проговорил:

— Сейчас уедем. Сколько с нас?

Бармен спокойно выставил счёт, спокойно принял деньги и так же спокойно отправил официантку проверить номер. Хотя в этом не было жёсткой необходимости: там просто нечего было красть и ломать. А когда женщина вернулась и кивнула, бармен таким же кивком дал понять постояльцу, что всё в порядке.

Касадор снова повернулся к девушке и, поймав её взгляд, снова что-то показал ей жестами. А затем поднялся и двинулся на выход.

Спустя ещё десять минут девушка сказала офицеру, что ей нужно припудрить носик на заднем дворе салуна, и покинула заведение. А бармен только головой покачал, глядя, как артиллерист с каждой минутой мрачнеет всё сильнее и сильнее…

Девушка не вернулась. И это было слишком предсказуемо. Сколько раз сбегали такие красотки от неприглянувшихся ухажёров… И та же ситуация повторялась с завидной периодичностью…

Правда, бармену всё равно не было жалко артиллериста. Пусть радуется, что его не взяли сотрудники армейской разведки — иначе бы пристрелили за болтливый язык на месте. А сбежавшая девушка… Если бы артиллерист не обладал столь же внушительным самомнением, что и официантка, он бы сразу понял, что эта девушка — не его полёта.

Кастиелло де Романо, Марчелика, 5 октября 1937 года М.Х.

Собрание громко бурлило, слушая докладчика. И только Дан Старган, пришедший сюда незамеченным, оставался спокоен. Он ещё не знал, как переломить ситуацию, которая складывалась на собрании, но уже активно над этим думал. Ему не нравилось то, что рассказывал Мясник, и ещё больше не нравился настрой касадоров. У большинства из них в глазах стояла смертная тоска, которую невозможно было скрыть. Ни напускной бравадой, ни громкими заявлениями…

Уже выступили два главы самфунов, призывая взяться за оружие и выполнить свой долг. Священный долг защиты мирных жителей Марчелики. Увы, но правила касадоров были неумолимы. Без вмешательства Дана, при появлении орды