Журнал Наш Современник №8 (2003) - Журнал Наш Современник

И не кучка “мерзавцев” во главе с Лениным свергли царя, а сами его приближенные, генералы и политики, заставили его отказаться от престола. Взять корону из других Романовых никто не захотел. Они понимали, что царизм в России себя изжил и брать корону бесполезно. Таковы факты истории…

Царские жандармы не церемонились с революционерами, попавшими в их руки. Так, о расстреле группы моего земляка Ивана Бабушкина на глухой сибирской станции удалось узнать только после революции. Еще более многочисленные казни крестьян были за противодействие Столыпинским земельным реформам, здесь казни продолжались годы и счет шел на сотни и тысячи, и все это с согласия царя. Репрессии приняли такой массовый характер, что царь был вынужден как-то остановить реформы. Конечно, определенную роль сыграли и протесты интеллигенции.

В Киеве в оперном театре Петр Столыпин был убит; убийца, как впослед­ствии выяснилось, был связан с царской охранкой. Он убил одного Сто­лыпина и не пытался убить царя или его министров, сидевших рядом. Царь демонст­ративно не остался на похороны своего премьера, а спокойно уехал отдыхать в Ливадию. Неужели так поступают мудрые государственные деятели? В своих мемуарах г. Михайлов говорит, что почти все казаки были верны царю. Да, очевидно, казакам было что защищать. А вот крестьянам средней полосы России защищать своего царя не хотелось. И процветающей Россию они не видели. Они видели неграмотность, нужду, беспросветность, беззе­мелие.

Конечно, и в среде большевиков было много подлинных мерзавцев, разъезжавших в шикарных поездах с громадной охраной, поварами и врачами, с необузданной жаждой к власти, золоту, драгоценностям, ниспро­вергавших все русское, бросая в пожар мировой революции многие тысячи жизней россиян. Это — беда большевиков и всех революционеров. Если г. Михайлов этих имеет в виду, то надо было прямо сказать. Эта тема имеет сугубо национальную окраску, и большевики во главе со Сталиным нашли силы избавиться от революционеров-космополитов. В целом курс на устройство жизни у Ленина—Сталина был, безусловно, правильным. В советские времена, вопреки 15-летним воплям демократов, никакой уравниловки не было. Была разумная пропорциональность между высшими и низшими окладами. Заработок был такой, какой страна тогда могла дать своим работникам. Конечно, зарплата работников искусств, артистов не шла ни в какое сравнение с тем, что они имеют сейчас за счет трудового народа России и что имеют их менее талантливые коллеги на Западе. Но ведь не все имеют! Я понимаю, что артисты тоже трудящиеся, но за последние годы их “продукция” часто получается весьма сомнительного качества, и было бы полезнее народу, чтобы многое из нее он совсем не видел. Я имею в виду в первую очередь телевидение и “творчество” всяких Марк-Захаровых, ну и многих других. У г. Михайлова, если он действительно патриот России, есть возможность сравнить развитие России при большевиках и при Ельцине—Путине сегодня, и какова была тогда и какова есть теперь экономическая мощь России. О военной я уже и не говорю.

Говорить о перезахоронении Ленина и сотен людей, похороненных у Кремлевской стены, сейчас тоже неэтично. Так тогда решил народ, немного одуревший от полученной всеобщей свободы. Но почему Ленину нельзя лежать в склепе (мавзолее), а врачу Пирогову, Барклаю де Толли и другим можно? Никто не считает это неэтичным. Для всех гуляний, мне кажется, можно найти другое, более подходящее место, чем Красная площадь. Так видится мне, старому человеку, этот вопрос. Было любопытно читать, что в творчестве г. Михайлову помогает мистицизм. Что тут скажешь? Это его личное дело. Ну, если это ему помогает, пусть и дальше продолжает верить. Но православие не одобряет веру в сверхъестественные силы помимо Бога, и православный г. Михайлов легко может спутать веру в Бога и веру в “паранормальные явления”: в ведьм, колдунов и прочих нечистых. У творческих людей, мы знаем, суеверие, вера в приметы всегда присутствовали. Ну, что тут… Как говорится, с Богом, Александр Яковлевич! И подучите историю нашего государства. Это и в творчестве вам поможет.

Леванов Савин Иванович,

деревня Воркопь Шекснинского района

Вологодской области”.

*   *   *

“Дорогой Александр Яковлевич, здравствуйте!

Письмо это вызвано прочтением глав Вашей книги “Личное дело” в “Нашем современнике”. То, что Вы являетесь для меня, моих близких и родных людей, друзей и соратников одним из самых любимых актеров и образцом русскости, если можно так выразиться, не подлежит никакому сомнению, так как ни одного показа фильма с Вами мы не пропускаем, и, посмотрев в пятый, десятый раз, жена сглатывает слезы, а я — комок в горле. Прочитав главы из книги, убедился еще и в том, что и мировоззренчески Вы мне близки. Да и быть по-иному не могло. Для русского человека, для офицера, коим я еще совсем недавно был, для русского поэта нет ничего ближе и дороже, чем Россия, Отечество, русский народ…

В. Серков,

г. Сочи”.

*   *   *

“Уважаемый Станислав Юрьевич!

Прочитал “Личное дело” А. Михайлова. Как Вы могли согласиться на публикацию такой безнравственности? От многих моих советских товарищей хотелось бы Вам передать: авторитет журнала от подобных публикаций не будет расти. Знали бы Вы, что многие, не читающие Ваш журнал, узнав об этих печатных сплетнях, ринулись в библиотеку, чтобы прочитать эту грязь. Думаю, что высказываю мнение многих читателей. Извините, написал мало: сильно беспокоит армейская травма правой руки, а написать хотелось бы побольше.

А. Кузьмичев,

Москва”.

ОТ РЕДАКЦИИ

Совершенно ясно, что мы столкнулись с двумя разными подходами к прошлому и настоящему России в нашем патриотическом движении, в существе которых следует разобраться поглубже.

Когда-то, в начале 90-х годов прошлого века, эти два движения были на время примирены в рамках Фронта национального спасения, зримым свидетельством чего стали два флага на баррикадах у Дома Советов: красный, коммунистический, и черно-желто-белый, иногда называемый “народно-монархическим”.

Но после поражения народного восстания в октябре 1993 года антирусская по духу и сути власть стала широко использовать державную риторику и старую имперскую символику. Увы, ей удалось таким образом снова расколоть “красных” и “белых” в русском патриотическом движении. Это подтверждают и отдельные высказывания А. Михайлова в “Личном деле”, и эмоциональная реакция его оппонентов. Более того: и сами эти высказывания, и противо­речивые отклики на них есть то разобщенное состояние оппозиции, которое выгодно нынешней власти. Следовательно, истина не в самом предмете спора, а где-то в стороне.

Исторический парадокс мятежей и революций в том, что среди тех, кто когда-либо сеял смуту в России, всегда действовали две силы — разруши­тельная и созидательная. “Какое же созидание в разрушении?” — запальчиво спросит иной читатель. Точно такое же, как в ремонте прогнивших стен. Кому-то кажется абсурдным и варварским, что мы время от времени играючи крушим свой дом, а потом с великим трудом его восстанавливаем, но на самом деле абсурдно и абсолютно не исторично полагать, что великая держава, великий народ могут в одних и тех же рамках развиваться и сто, и двести, и триста, и тысячу лет кряду. Да, нужны были монголо-татары, чтобы выкристалли­зовалась идея национального единства, и Смута XVII века была нужна, чтобы сам народ соборно сменил одряхлевшую династию Рюриковичей, и большевики появились в нашей истории ко времени — не остановила бы романовская Россия гитлеровский “натиск на Восток”.

В любой революции обязательно участвуют те, кто хотел бы уничтожения данного государства и власти, но сама по себе революция, если она не верхушечный переворот, а массовое народное движение, — это защитная реакция общества, своеобразная антикризисная программа, призванная обновить жизнь и принципы управления обществом. Как звери и птицы неведомым инстинктом ощущают приближение природных катастроф, так и люди смутно чувствуют близость глобальных исторических катаклизмов. В ХХ веке Россия пережила и выдержала такие удары, каких не знала ни одна империя в мировой истории. Но для этого, конечно, ей нужно было то кризисное управление, которое ей дали большевики-патриоты.

Вот с какой точки зрения, на наш взгляд, нужно оценивать и Николая II, и Ленина, и Сталина, и белых генералов… Например, большинство белых боролись против разрушительной силы в революционном движении России. Но они не видели антикризисной роли революции и не верили в нее. Белые застали “большой ремонт” в фазе разрушения стен и отвечали на это так, как подсказывал им опыт уходящей истории. Красные ломали стены с одной стороны, а белые, хочешь, не хочешь, с другой… В огне революции рождался новый патриотизм. Тогда его глашатаем был даже сам Троцкий, во что сейчас трудно поверить! Почитайте его выступления перед красноармейцами в 1918—1920 годах… Вас поразит обилие русской патриотической риторики. Это был, конечно, патриотизм поневоле, вызванный тем бесспорным соображением, что нельзя побеждать под русофобскими лозунгами, имея армию, составленную в основном из русских крестьян. Но патриотизм обладает одним бесценным качеством: его нельзя сначала дать, а потом просто отнять, как, наверное, хотелось Троцкому.