Журнал Наш Современник №8 (2003) - Журнал Наш Современник

Мне кажется, что историков можно разделить на два типа: историки-потребители, пользующиеся уже готовым материалом, и историки твор­ческие, историки-собиратели. Каждую встречу, имеющую отношение к Отечест­венной войне, В. Ганичев использует, чтобы выяснить, уточнить, узнать что-то новое от собеседника. Как он сам говорит: “...выпытываю какие-то подробности, как мне кажется, неизвестные истории”. Приходит к нему в издательство “Молодая гвардия” маршал Чуйков, легендарный герой Сталин­града, и он заводит с ним разговор не вообще о Сталинградской битве, а о конкретных днях — 13, 14, 15 сентября, самых кризисных днях битвы. И услышал то, что можно было услышать только в доверительном разговоре. Вот после перенесенной операции В. Ганичев сталкивается в подмосковном санатории с Молотовым. Каких-нибудь пять минут разговора — и успевает “вырвать” важное для себя как историка.

“— Вячеслав Михайлович, как Вам удалось связать в единый узел Чер­чилля, Рузвельта, Сталина?

— Сталина ни с кем не свяжешь. Он сам связывал.

— А если бы они (США и Англия) открыли второй фронт в 1942-м или даже в 1943-м году?

— Ну, в 42-м они открыть не могли. Кстати, они еще и обижались, когда мы говорили “второй фронт”. Второй — значит второстепенный.

Короткий поклон — и вот, прямой, как палка, четко ступая по гравию, Молотов удаляется в глубь санаторного парка. Сколько тайн дипломатии жесткой военной поры уносит он с собой”.

Военное время и тыл. “Все для фронта”. Автор приводит текст сохранен­ной справки, врученной военкоматом им, школьникам в Сибири, во время войны: “Справка выдана 1 “а” классу в том, что он сдал 3 пары валенок, 1 полу­шубок, 10 пар портянок, 3 пары носков, 8 пар рукавиц, 12 кисетов, лезвия для бритвы, конверты, бумага курительная, мыло хозяйственное (7 кусков), мыло туалетное (3 куска), карандаши — 25 штук. Райвоенкомат”.

Иногда, кажется, мелочь, мимоходом брошенная автором, но и она не лишена исторической значимости: “Дочь убийцы Николая II Юровского горделиво присутствовала на многих комсомольских мероприятиях, где мне  приходилось бывать в 70-х годах”.

Характерно, что история литературно-общественной борьбы, одним из лидеров которой был Валерий Ганичев, не дает покоя нынешним русофобам. Но если раньше, в 60—80-х годах, “русофилы”, “почвенники” вызывали бешеные нападки, преследования со стороны космополитических сил, то нынешние либералы-экстремисты стремятся замолчать, похоронить историю русской борьбы.

В. Н. Ганичев — один из создателей Всемирного Русского Народного Собора, сейчас он — заместитель главы Собора. (Возглавляет Собор Святейший патриарх Алексий II.) Сначала Собор (первый из шести прошедших был в 1993 году) замалчивали, игнорировали в прессе, “во властных структурах”, “демократических” партиях. Но вот “лед тронулся”. На Соборной трибуне появились официальные лица, вплоть до президента Путина. Решили внести свою лепту в “соборный разум” “либеральные демократы”. Вездесущий Жириновский, всегда и всюду проповедующий, что равенства не может быть, стыдно быть бедным, на Соборной трибуне напирает на то, что следует жить по Библии. Вместе с Жириновским на Соборную встречу в октябре 1998 года пришел Гайдар. Тема встречи была: “Пути спасения”. Оказывается, в лице первого толкача бандитских реформ объявился местечковый мессия, указую­щий нам “пути спасения” — какие же? Выступивший на VI Соборе Г. Явлинский заявил: “С людьми, не верующими в Бога, невозможно проводить эффектив­ные реформы”. Особенно такие авантюристические, как “500 дней”, — будь при этом даже все верующими. Новоявленные “соборяне” хотят, конечно, извлечь из нового своего амплуа политический гешефт, но важнее здесь другое, давно известное — игрой в слова профанировать саму идею, чтобы она не имела никакой цены. Не позавидуешь Ганичеву, сидящему в прези­диуме и выслушивающему всю эту лицемерную дребедень. Не осадишь же этих настырных ребят в миролюбивой обстановке (“Мир вам!”), хотя в своей публицистике заместитель главы Собора не скрывает своего отношения к тем, кого он называет “идеологическими террористами”.

…Одним из героев любимого писателем XVIII века стал и его “Тульский энциклопедист” Болотов Андрей Тимофеевич. Автор повести о Болотове показывает, как в его герое удивительная зоркость взгляда, пытливость ума, редчайшая обширность познаний, практический эстетический гений, выразившийся в сотворенном им садово-парковом чуде в Богородицке (Тульской губернии), соединены органично с нравственной возвышенностью, идеальностью устремлений. В духовном и научном постижении мира, природы, мироздания, в православном осмыслении бытия и виделась Болотову задача истинного просветительства.

В своей публицистической книге “Русские версты” В. Ганичев размышляя о прошлом и настоящем России, как бы расставляет на ее историческом пути верстовые столбы, вехи в качестве ориентиров для современников. Это и величайшие радостные события в нашей истории, и времена смуты. Это великие имена и в духовной, и в государственной, и в культурной жизни народа. Ставит животрепещущие проблемы, вроде уроков поражения, создания русской национальной школы и т. д.

Перед нами — новая публицистическая книга В. Ганичева “Православный дорожник”, изданная Воениздатом. Читатель прочтет и сам оценит ее. Здесь я скажу о вещах, наиболее характерных для автора. Если в книге об Ушакове говорится об океаническом мышлении, то в “Православном дорожнике” — о мышлении пространственном, о том ощущении беспредельной дали, которое автор испытал, участвуя в поездке по Транссибирской железной дороге в дни, когда в стране отмечалось столетие ее существования. Оба типа мышления, можно сказать, вошли в наше национальное сознание. Очерк “Южнее. Южнее, на самый юг” — о наших полярниках в Антарктиде (1991 г.), с остро переданным ощущением ее ледяной стихии, как бы возвращает читателя старшего поколения во времена челюскинцев 30-х годов (хотя те были в Арктике). Таковы “гены” исторической памяти.

“Вперед, Шанхай!” — неподдельное восхищение автора тем великим созиданием, которым охвачен современный Китай. И этот поразительный подъем грандиозного городского строительства, чувство уверенности в своих силах, оптимизм китайцев — все это стало возможным потому, что во главе страны стоят, в отличие от наших правителей, лидеры с такими качествами, как патриотизм, государственная мудрость.

Иного своего героя В. Ганичев называет “дела делателем”. И о нем можно сказать то же самое. Он “дела делатель” и на посту председателя правления Союза писателей России, и заместителя Председателя Всемирного Русского Народного Собора, и главного редактора “Роман-журнала XXI век”. Насчет организаторских способностей Валерия Николаевича надо сказать особо. Как редки у нас, русских, организаторы! Еще Александр I жаловался: “Нет людей”. Кто-то (кажется, Карамзин) возразил: “Ваше величество, они есть, их надо искать”. Но как ни ищи, остается в нашей русской жизни то, что наш современник Егор Исаев патетически именует “бескадрицей”. Валерий Ганичев во всех своих общественных “ипостасях” достойно, ответственно несет бремя своих обязанностей просветителя, преданного долгу служения Отечеству и слову.

Олег Корниенко • Сызрань А. Н. Толстого (Наш современник N8 2003)

Олег КОРНИЕНКО

СЫЗРАНЬ А. Н. ТОЛСТОГО

Прохладным воскресным вечером 24 августа 1897 года к летнему причалу уездного города Сызрани подошел пароход из Самары. Подали трап, и пассажиры, суетясь, направились на берег, отмахиваясь от назойливых извозчиков.

Оставив четырнадцатилетнего сына Лешу караулить вещи, Александра Леонтьевна Бостром-Толстая вместе со своим знакомым Евгением Михай­лови­чем Синявским, редактором-издателем “Сызранского листка объяв­ле­ний”, тоже сошла на берег. Извозчика они нашли быстро и теперь дожидались, пока схлынет основная масса пассажиров.

“В Сызрань приехали мы часов в 9 вечера и очень долго провозились с багажом, — напишет Александра Леонтьевна спустя два дня супругу Алексею Аполлоновичу Бострому в его родовое имение Сосновку. — Проклятые извоз­чики совсем не умеют обращаться с вещами, уронили мою кровать и немного попортили сетку”.

Остановились Толстые в номерах Маркова (комната 3) на улице Большой (ныне Советской). Но гостиница есть гостиница, и через месяц, между 16 и 20 сентября, подыскав жилье поуютнее, они переехали на частную квартиру к сестрам А. Н. и О. Н. Александровым здесь же, на Большой.

В письме от 24 сентября 1897 года А. Л. Бостром сообщит мужу: “Я очень рада, что ты меня поместил здесь... Хозяева хорошие, стараются, как бы нам лучше...”

Еще бы не стараться: 8 рублей за квартиру — деньги по тому времени немалые. А потому дела по дому, пока Леля (так звали его домашние) в училище, вела Александра Леонтьевна, и только в декабре у нее появилась первая и единственная помощница — Анюта из Сосновки.