Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения

Итак, стал я давить на её добросердечие. Принялся людей своих муштровать по всей строгости. Мы, признаться, давно уже учений не проводили, бойцы мои, прямо скажем, расслабились. Такому пренебрежению есть оправдание, ведь организовать учения зимой, когда лишний раз на улицу выйти — и то целая проблема, крайне затруднительно. А сейчас погода как раз наладилась — самое время солдат встряхнуть. Вот и гоняю их, как говорится, и в хвост и в гриву. Как я и рассчитывал, подобное зрелище не вызывает у девушки особого энтузиазма. Я же говорю — очень уж она добросердечная. Мои надежды состоят в том, чтобы у кузины возникло твёрдое впечатление, что слишком уж это тяжёлое бремя — гнать людей вперёд, когда они уже из последних сил выбиваются. А кроме того, при всяком удобном случае демонстрирую ей разные неоднозначные ситуации, из разряда тех, когда альтернативы одна другой хуже, рассказываю про долг офицерский, про то, как тяжко порой такие решения принимать, от которых судьба множества людей зависит. В общем, всеми силами стараюсь, чтобы наша Юнис накрепкоуверилась, что душевные невзгоды, которые военному приходится претерпевать, куда страшнее телесных будут.

Если так и произойдёт, можно считать, что главное поручение моей драгоценной тётушки я выполнил и обещанную награду заслужил в полной мере. Надеюсь, что и графиня Пиллар в таком случае о своих посулах не забудет.

Что же до второй части тёткиного письма, той, где мне предлагается нашу богатую невесту к себе расположить, тут уж, признаться, не знаю, что и делать. На сей счёт существуют различные соображения. С одной стороны, конечно, собственные средства мне отнюдь не помешают. На офицерское жалование, понятное дело, не проживёшь так, как подобает наследнику рода Мервалей. Но и на батюшкины деньги, которых, по правде сказать, вовсе немного, особо рассчитывать не приходится, особенно по нынешним временам, когда трое из моих сестёр всё ещё в девицах ходят. Тут бы мне, конечно, кстати пришлась выгодная женитьба, чтобы дела свои поправить. Опять же породниться, в некотором роде, с семейством Пилларов для военной карьеры отнюдь не вредно. Юнис, правда, положа руку на сердце, не писаная красавица, да и ума у неё не избыток. Но зато и не такая, уж простите, клуша, как некоторые из моих сестриц. В общем, далеко не худшая партия, если подумать.

И всё-таки что-то меня останавливает от того, чтобы, фигурально выражаясь, бросить все силы на взятие этого бастиона. И вовсе не тот факт, что на меня половина родни ополчится, коль скоро я их незамужним дочерям предпочту воспитанницу тёти Соланж. Нет, тут что-то другое. Есть у меня странное предчувствие, что с такой женой проблем я обрету немалое количество. Фехтование, дуэли, крепости — кто знает, какие ещё сумасбродные желания у неё в будущем появятся. Да и нелепо это как-то, когда твоя жена в мужском платье разгуливает. Я бы, во всяком случае, пожалуй, был не рад такому поведению. Вот и колеблюсь я пока, не зная, стоит ли идти в атаку или лучше отступить подобру-поздорову. Но я пока подготавливаю позиции для наступления, а сам не тороплюсь окончательный выбор делать. Кто знает, может так получится, что сама судьба за меня всё тем или иным образом решит.

***

Юнис, боясь заблудиться в незнакомой местности, выехала на встречу с Эсгером заранее, едва ли не за три часа. Обычно такая предусмотрительность была ей совсем не свойственна, но сейчас девушке хотелось сделать всё наилучшим образом и ни в коем случае не допустить, чтобы какая-нибудь глупая случайность испортила всё дело. Искомая развилка, однако, оказалась ровно там, где и обещал клеймёный. Желая убедиться в том, что действительно нашли нужный перекрёсток, Юнис с Анселем даже проехались в ту сторону, где, по словам Эсгера, должна была быть переправа, благо времени оставалось с запасом. Вскоре дорогу им действительно преградила река, неширокая, но очень быстрая. Такого стремительного течения Юнис, выросшей на равнинах, никогда прежде видеть не доводилось. Бурный в это время года поток торопливо нёс свои воды, мутные и покрытые пеной, с гор в долину, в неистовой круговерти течения плыли обломки деревьев и прочий мусор. Над опасной стремниной, совсем близко к воде, протянулась переправа, узкая и, как показалось девушке, довольно хлипкая. Казалось, взбесившаяся река вот-вот смоет и погребёт в своих тёмных водах это жалкое творение человеческих рук, бессильное перед буйством стихии.

Заворожённая, Юнис заставила лошадь подойти к самому берегу и долго всматривалась в стремительный бег воды. Пожалуй, если по какой-то несчастной случайности упасть в такую реку, никакими усилиями уже не выплывешь на берег. Только и останется, что отдаться на волю течения в безумной надежде, что оно будет милостиво к своей беспомощной жертве и вынесет её на мелководье вместо того, чтобы увлечь в гибельную пучину.

— Что ты там увидела? — спросил девушку подъехавший Ансель.

— Ничего, только реку, — смущенно ответила Юнис. — Правда, самую необычную из всех, что мне попадались. Меня прямо-таки гипнотизирует это зрелище. Как, впрочем, и всё вокруг.

— Если бы я был философом, — поделился маг, — я бы заметил, что эта река — своего рода аллегория человеческой жизни. Стоит попасться в ловушку её течения — и никогда уже не выберешься на берег, так и будешь нестись неведомо куда, повинуясь чужой воле.

— Так и есть, — поддакнула Юнис, — я тоже как раз об этом подумала.

— Вот, скажем, чего далеко ходить, — продолжал Ансель, — мы с тобой абсолютно случайно встретились осенью в Элатее, я из праздного любопытства захотел узнать, какое дело привело тебя в магическую лавку, и вот уже меня подхватило и понесло в самом неожиданном направлении. Теперь я, кто бы мог подумать, занимаюсь изучением некоей таинственной разновидности магии и по совместительству служу гувернёром при благородной девице. Должен признаться, весьма непредсказуемый поворот судьбы.

Говоря о своём положении гувернёра, Ансель не слишком погрешил против истины. С самого прибытия в Орлиное Гнездо маг, вероятно желая избежать разных инсинуаций и пересудов, всячески делал вид, что играет при Юнис роль скорее сопровождающего, чем близкого друга. Он отрекомендовался придворным магом семейства Пилларов, постоянно носил свою официальную магистерскую робу и вообще вёл себя так, будто находится на службе, а не в увеселительной поездке. Девушке такое положение дел было весьма непривычно, но Ансель упорно требовал, чтобы ему подыгрывали в этом спектакле.

— Только не говори, что этот поворот тебе не по нраву! — воскликнула Юнис. — Держу пари, ты только рад, что тебя увлекло в такие дали.

— Пожалуй, я и вправду этому рад, пока знаю, как мне в случае чего выбраться из этого потока. Надеюсь лишь, что мой путь не превратится в одночасье в дорогу без возврата.

— Что-то ты заговорил слишком высокопарно, — заметила девушка, — и на мой вкус излишне сгущаешь краски. Мне больше нравится думать обо всём, что произошло со времён нашей встречи в столице, как об увлекательном приключении, и надеяться, что вскоре нам с тобой предстоит ещё одно. Разве ты не предвкушаешь сегодняшнее рандеву с Эсгером так же, как я?

— О, да! — согласился Ансель. — Но, справедливости ради, не все события, которых я жду с нетерпением, приводят в итоге к добрым последствиям.

— Глупости, — отмахнулась Юнис, — ну что дурного, по-твоему, может случиться из-за моего Дара?

— Как знать? — пробормотал маг. Он задумчиво кусал губы и казался чем-то озабоченным. — Знаешь поговорку про коготок и птичку?

Но девушка совсем не была настроена слушать мрачные предсказания. Она лишь беспечно рассмеялась в ответ и послала лошадь в галоп, торопясь вернуться к назначенному месту встречи.

Немногим раньше полудня к перекрёстку подъехала телега, запряжённая низкорослой пузатой лошадкой. К некоторому удивлению Юнис, на козлах сидел молоденький солдат из клеймёных, в то время как сержант Эсгер, видимо на правах старшего, удобно устроился в возке среди какого-то скарба.