Враждебные воды - Питер А. Хухтхаузен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Автобусы ехали прямо сквозь толпу, направляясь к закрытому военному санаторию за городом. Из его окон было видно сверкающее Карибское море, в тени пальм скрывалась широкая веранда, бассейн, но лучше всего были комнаты, в которых стояло только по две кровати. Каждому члену экипажа была выдана новая хлопчатобумажная форма, добротные сандалии и чистое белье. Все тут же исчезли в гостинице, которая для всех показалась раем.
Через час экипаж был вновь построен, но уже теперь перед их строем стояли другие люди в полувоенной форме, хотя и без знаков различия, но и без того было видно, что это свои, русские. Причем начальство, и довольно высокое.
— Завтра за вами прилетит специальный самолет из Москвы, — говоривший седой человек явно имел генеральское звание, судя по тому, как к нему относились остальные. — Ведите себя достойно и не забудьте перед отлетом сдать кубинскую форму.
Все недоуменно переглянулись. К генералу быстро подошел один из стоявших до этого в стороне кубинских офицеров и что-то прошептал ему на ухо.
— Отставить. Форму сдавать не надо. Это подарок Рауля Кастро.
На этом официальная встреча закончилась и экипаж распустили.
— Старпом! А где Пшеничный и замполит? — обеспокоенно спросил Британов.
— Не знаю, похоже, их увезли в наше посольство прямо с причала.
— Интересное дело, а я, значит, вроде уже и не командир?
— Никак нет. Вы командир. Во всяком случае, для нас.
В полдень вымытые, отдохнувшие Азнабаев, Капитульский и Красильников собрались в общей столовой. Рядом с длинным столом стоял большой экзотический буфет, наполненный ананасами, апельсинами, мясом, сыром, хлебом и свежими овощами.
Как раз в этот момент в столовую вошел Британов. Он выглядел все так же плохо, как и тогда, когда Капитульский нашел его на дне желтого спасательного плота. Все три офицера встали.
— Вольно, — сказал Британов. Он взглянул на буфет.
— Всего хватает?
— Всего, кроме водки, — хмуро ответил Капитульский. Он кивнул в сторону целого ряда бутылок с минеральной водой.
Один из официантов услышал его слова и понял. Он направился к обитому бамбуком бару и открыл двойную дверь. Там оказался холодильник, до отказа набитый пивом, шампанским и бутылками ледяной русской водки.
— Да здравствует братское социалистическое государство Куба! — Красильников умудрился вытащить двумя руками сразу полдюжины бутылок пива.
Британов подошел к бару и взял покрытую инеем бутылку «Столичной». Наполнив ряд рюмок, он раздал их офицерам. Все встали.
— Товарищи! — командир вложил в это простое и привычное слово нечто большее, — я хочу выпить за вас, за наш экипаж. Что бы ни случилось с нами дальше, я хочу, чтобы вы знали — я не снимаю с себя вины за потерю лодки, но буду требовать честного и беспристрастного разбирательства. И прошу вас только об одном — говорить правду и ничего, кроме правды. Пожалуйста, передайте это своим подчиненным.
Не чокаясь, он до дна выпил свою рюмку и молча вышел.
Остальные тоже задержались недолго. Слова командира вернули их к реальной жизни. Почти праздничное настроение куда-то улетучилось.
Возвращаясь в свой номер, Капитульский по дороге тихо сказал Азнабаеву:
— Женя, мне удалось с помощью Леши Гаккеля отправить телеграмму с борта «Васильева» домой, точнее, сестре Ирины в Таллинн.
— Ну, блин, ты даешь! — восхитился штурман. — И что же ты написал?
— «Муж вашей сестры возвращается домой». Надеюсь, она поймет и позвонит нашим в Гаджиево.
— Молодец, конспиратор хренов. — И он ласково потрепал друга по плечу.
Аэропорт Гавана, следующее утро
Членов экипажа погрузили в те же роскошные «Икарусы», чтобы отвезти на военный аэродром. Их подвезли к охраняемым воротам, где моряков ждал Ил-62. Два дня оздоровили практически каждого; даже все раненые, кроме доктора Кочергина, были уже на ногах.
Кочергина несли на носилках. Его лицо было по-прежнему бледным, а глаза слишком желтыми. Он серьезно отравился, помогая выжить другим, но сам настоял на том, чтобы лететь вместе со всеми домой.
Экипаж выстроился на бетонной площадке. Все были одеты в одинаковую тропическую форму цвета хаки, у каждого была сумка с подарками кубинских товарищей.
Самолет быстро наполнился, старшие по рангу сели впереди, младшие — сзади. Британов сел вместе с Капитульским и Азнабаевым, на два ряда за замполитом Сергиенко. С момента своего прибытия на «Васильев» командир не удостоил своего зама даже взглядом. Такое отношение не осталось незамеченным другими членами экипажа, и некоторые недоумевали. Те, кто знал подоплеку, молчаливо поддерживали командира.
Люк медленно закрылся, взревели моторы, и скоро самолет был уже в воздухе, набирая высоту над голубым Карибским морем. Глаза всех были устремлены на постепенно исчезающую Кубу, напоминавшую земной рай.
Чем ближе к северо-востоку, тем темнее и холоднее становился океан. Когда самолет стал приближаться к Шеннону, Ирландия, для заправки топливом, один из сопровождавших офицеров встал и наконец обратился к экипажу.
— Товарищи, — произнес он в микрофон, принесенный стюардессой, — для вас приготовлена новая форма. Пока самолет будет заправляться, вам ее выдадут. Выберите свой размер и переоденьтесь. А сейчас при приземлении самолета все иллюминаторы должны быть закрыты в целях безопасности. — Он отдал микрофон и сел на свое место.
— В каких это целях безопасности? — спросил Капитульский.
— Нашей, конечно, — ответил Азнабаев. — Представляешь, если ирландцы увидят в иллюминаторах наши пиратские морды? Наверняка подумают, что самолет битком набит террористами!
Но Британову было не до шуток. Вместо того чтобы рассмеяться, он хмуро сказал:
— Скоро нам будет не до смеха. — С этими словами он отвернулся к иллюминатору и стал наблюдать за вырисовывающимися очертаниями Ирландии.
После приземления в салон внесли большие коробки из багажного отделения самолета. Их вскрыли и начали передавать военно-морскую форму по рядам.
Очень быстро обнаружилось, что вся она одинакового размера. Причем очень большого — и практически никому не подходила. К тому же не оказалось иголок с нитками, чтобы пришить знаки различия.
— Да они просто издеваются над нами! — воскликнул кто-то из экипажа.
Части формы стали летать по салону, сопровождаемые смехом экипажа. Это было что-то вроде разрядки после напряжения, сковавшего всех в ожидании прилета в Москву. Воцарившаяся неразбериха носила какой-то истерический характер. Офицеры пытались успокоить людей, но это им долго не удавалось. Наконец командир поднялся и пошел по салону, одним взглядом утихомиривая людей.
Самолет вновь оторвался от земли и продолжил полет в восточном направлении. Море исчезло, и показалась
