Две жены господина Н. - Елена Ярошенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назвавшись случайным прохожим, который не мог не помочь раненой женщине, Миллеров предъявил больничному персоналу паспорт на имя полтавской мещанки Шестаковой, вынутый якобы из кармана пострадавшей, и благополучно покинул больницу.
В замоскворецкую квартиру он уже не вернулся, а сразу отправился на вокзал, сел в поезд и отбыл в Финляндию…
Дворничиха Капитолина никак не могла добудиться мужа, позволившего себе соснуть часок-другой после обеда.
— Слышь, Петрович, проснись уже, идол ты бесчувственный!
— М-мм… — Петровичу хотелось, чтобы его оставили в покое, и он только мычал, ожидая, когда супружница наконец отвяжется.
— Да вставай же, бревно ты этакое. Пойди, идол, к Лубковским на этаж поднимись!
— М-мм…
— Вставай, чучело бестолковое, и сходи к Дуне. Слышишь? У них там что-то бумкнуло, проверить надо…
— Чего проверить?
— Да я с кем говорю, с тобой, сатана, или с пеньком замшелым? Ты меня слушаешь или все еще не проснулся? Продери уже глаза-то, ирод! Говорю, у Дуни что-то грохнуло. Пойти проверить нужно. Може, стряслось у них что?
Взъерошенный со сна дворник тяжело сел и свесил ноги с лежанки.
— Ну не баба у меня, а банный лист! Так прилипнет — не отодрать. Что там стрястись могло? Кабы что стряслось, так небось Дуня твоя уже в окошке торчала бы да на весь двор голосила… Дай ты мне поспать, змея, что я — проклятый, ни сна, ни отдыха…
— Так что ж там бухнуло-то? Надо же узнать!
— Тебе нужно, ты и иди, раз любопытство забирает.
— Да я непричесанная, а у Дуни муж — такой интересный мужчина, мне неловко халдой к ним заявляться. А тебе что? Тулуп на плечи кинул, да и пошел! И вся недолга, разговоров больше…
— Ну да, ты, вертихвостка, перед чужим мужиком фасон наводишь, а я вместо всякого отдохновения по этажам бегай, за буханьем всяким наблюдай! Гляди, Капка, дождешься у меня!
После долгих препирательств Капитолина все же заставила мужа встать и пойти в квартиру Дуни. Дверь Лубковских была не заперта. На крики дворника никто не отозвался, а в передней, куда он осторожно заглянул, валялось окровавленное полотенце…
Дворник, кубарем слетев по лестнице, выскочил на улицу и стал свистеть, призывая постового городового.
Вскоре квартиру Дуни Лубковской уже осматривала полиция…
Глава 28
Май 1907 г.Колычев сидел у окна и наслаждался внезапно пришедшим теплом. Вместо почек на деревьях как-то вдруг, за один день развернулись крошечные клейкие нежно-зеленые листочки, и казалось, если долго на них смотреть, можно увидеть, как они растут. Доктора уже позволили Колычеву совершать недолгие прогулки. Он предвкушал, как ближе к полудню выйдет на улицу и подставит лицо ласковому весеннему солнышку.
Господи, как хорошо жить и как много на свете простых, ничем не заменимых радостей — солнце, весна, синее небо, первые листики… Торговки, наверное, на всех углах продают желтые весенние цветы, можно будет принести в дом пару букетиков…
В дверь всунулась голова Василия.
— Дмитрий Степанович, что к обеду заказать желаете? Суп мясной или рыбный варить? Что вам по аппетиту?
— Делайте, что вам проще, Вася! Мне все равно.
Слуги так преданно ухаживали за ним в дни его болезни, что сейчас, выздоравливая, Колычев чувствовал к ним огромную благодарность. Впрочем, весь мир казался ему теперь очень добрым…
— А к вам тут господин Антипов пришли. Прикажете принять?
Нет, никогда не удастся сделать из Васи образцового слугу… Ну кто так докладывает о гостях? Впрочем, у парня много других достоинств.
— Проси. Здравствуй, Павел!
Антипов тоже совершенно перестал раздражать Колычева. Дмитрий со стыдом вспоминал, как мечтал в больнице, чтобы Павел поскорее ушел из палаты и оставил его в покое.
Теперь незатейливая болтовня Антипова, часто навещавшего раненого следователя и пытавшегося всячески его развлечь, была Дмитрию совершенно необходима. Визиты Антипова не давали ощущать одиночество.
Но сегодня Павел появился непривычно рано, обычно он заходил к вечеру, когда успевал управиться со служебными делами.
— Митя, слушай, у меня такие новости!
— Ну? Рассказывай!
— Да нет, я своими россказнями только все впечатление тебе испорчу. Вот, читай.
Антипов вытащил из внутреннего кармана тонкую пачечку исписанных листов бумаги.
— Тут такое происшествие имело место, не поверишь! Вот говорят же — господь правду видит! Я сам из материалов дела выписки производил для тебя. Кое-что выпустил, конечно, кое-что подсократил… Но суть оставил.
Колычев развернул протянутые ему листки. Сверху довольно корявым почерком было размашисто написано: «Из дела по обвинению потомственной дворянки Марии Веневской в принадлежности к антиправительственной организации, так называемой „Боевой группе социалистов-революционеров“, и занятии террористической деятельностью».
Колычев почувствовал, что его сердце заколотилось, а руки стали неприятно влажными. Антипов отошел к другому окну, приоткрыл форточку и закурил, не глядя на Дмитрия.
Дмитрий продолжил чтение:
«21 апреля сего года дворник Имохин по настоянию своей жены Капитолины, услышавшей подозрительный шум в квартире Лубковских, поднялся к ним на этаж, посмотреть, что там произошло. Квартиру он нашел незапертою и пустою, а на полу в прихожей заметил окровавленное полотенце, о чем было незамедлительно сообщено полиции».
— А кто такие Лубковские, Паша? — спросил Колычев.
— Евдокия Лубковская — это одно из имен твоей подлюки-пассии. Ты читай, читай, тебе все скоро понятно будет. Не мог же я все дело с самого начала переписать. Выбрал главное…
«При осмотре обнаружилось, что передняя, кухня и две комнаты из тех, что занимали жильцы, залиты кровью, в особенности комната в одно окно, обращенная к тупику и служившая, по-видимому, спальней женщины.
Эта же комната и находившаяся там мебель носили на себе следы разрушений. (Описание разрушений.) В расстоянии шага от стола линолеумное покрытие пола было пробито насквозь, в обнаженном полу виднелись вонзившиеся кусочки жести и осколок кости.
Около пробитого отверстия имелась лужа крови, от которой по направлению к двери в переднюю шли зигзагами сплошные пятна крови. По кафельным плиткам находившейся возле двери печки, с высоты одного аршина от пола, тянулось книзу несколько линейных стоков крови, образовавших на полу лужу. Задвижка и ручка двери со стороны спальни были сильно испачканы кровью, и от них по полотну двери книзу шла струя крови. Затем кровяные следы по полу передней вели на кухню к раковине и стене, на которой укреплена полка с посудой.
По всей спальне были усмотрены… (Следует подробное описание найденных фрагментов кожи, мышечных тканей и осколков костей, а также указательного пальца левой руки женщины, мест их обнаружения и характера разброса, предположительно по радиусам от стола в спальне.)
В жилых комнатах квартиры Лубковских были обнаружены следующие, служащие к разъяснению данного дела предметы: сверток с 2 пакетами гремучего студня весом около 5 фунтов; 4 стеклянные трубочки с шариками, наполненными серной кислотой, с привязанными к трубочкам свинцовыми грузиками; две цилиндрической формы жестяные коробки с укрепленными внутри капсюлями гремучей ртути; 1 закрытая крышкой и залитая парафином коробка, представлявшая собой вполне снаряженный детонаторный патрон, коробка со смесью бертолетовой соли и сахара… (Далее следует подробное перечисление найденных предметов, используемых террористами для изготовления самодельных взрывных устройств.)
Приглашенные эксперты, полковник Колонтаев и титулярный советник Тесленко, высказали мнение, что в квартире Лубковских произошел взрыв детонаторного патрона во время его снаряжения, вызванный неловким или неосторожным движением лица, занимавшегося означенной работой.
Взрыв этот причинил работавшему повреждения, на которые указывают следы крови и оторванные пальцы. Все найденные материалы и взрывчатые вещества предназначались для изготовления ударно-разрывных снарядов, подобных тому, который год назад был брошен в коляску московского генерал-губернатора.
При розыске лиц, проживавших в доме церкви св. Николая под фамилией Лубковских, выяснилось, что предъявленный ими паспорт был подложным. Несмотря на все принятые меры, личность мужчины, нанявшего квартиру, осталась в точности не установленной, и он разыскан не был; женщину же, которую он выдавал за свою жену, удалось задержать.
По данным дознания и предварительного следствия было установлено, что 21 апреля в частную лечебницу Шульмана на Пятницкой улице явилась окровавленная женщина, у которой на левой руке отсутствовали все пальцы, а на правой руке полностью отсутствовали указательный палец и мизинец; остальные пальцы правой руки имели серьезные повреждения, причем две фаланги большого и среднего пальцев были совершенно обнажены. (Далее детальное описание характера травм женщины.)
