Безымянный подросток с окраины города - Даниил Бравцев

Вот только его никто не понял.

***

Священник тронул его за плечо.

Андрей обернулся и ту же услышал:

– Позвольте мне закончить, потому что дождь усилился, люди сейчас простудятся…

– Нет, – отрезал Андрей, – ждите.

Дождь действительно усилился. Капли теперь не просто барабанили по крыше гроба – они пытались проломить её. Казалось, сверху кто-то очень сильно разозлился на Землю и теперь обливает её вёдрами холодной воды, дождь не ощущался каплями, а одним сплошным потоком, какой не настигал Петербург последние полвека. Андрей видел, как лица женщин облепили волосы, как вся их одежда стала мокрой, в каких лужах утопали туфли мужчин. Вдобавок ко всему дул сильный ветер, словно намеревался вогнать холодные капли в кожу, заставляя организм содрогаться при каждом своём порыве. Вода стекала по крышке гроба, но всё время падала новая, ей не было конца – планету вот-вот затопит чьими-то слезами.

– Поймите, людям тяжело ждать, нам следует ещё опустить его в яму, все мёрзнут и…

Андрей повернулся к священнику.

– Те, кто не могут ждать, пусть катятся к чёртовой матери! Если вы не можете подождать – катитесь к чёртовой матери! А те, кому действительно важен Коля, останутся здесь, даже если начнётся Армагеддон. Вы пришли сюда выполнить свою работу, так будьте добры: стойте и терпите. Вам за это заплатили деньги.

– Но почему мы не можем провести всё сейчас?

Андрей взревел:

– Блять, потому что я с ним говорю! И я имею на это полное право, потому что именно я – я! – был рядом с ним, когда он умирал. Если вы действительно так верны богу, как говорите, вы простоите здесь в дождь, в град и выполните свой долг, а если собственное здоровье вас беспокоит больше чем служба, нахрен снимайте свою мантию и убирайтесь отсюда!

Андрей отвернулся от священника и повернулся к гробу. Кинул взгляд на поредевший ряд людей. Положил руки на деревянную крышку. Опустил голову.

Теперь его переполняла ярость. С каждым стуком капель о шею, руки, поверхность гроба клубившийся внутри гнев усиливался. Мир закипал вместе с ним. Закипал в холоде дождя, в сковывающем морозе, но хоть пальцы немели, внутри всё жгло. Лёгкие наполнялись магмой, вены наполнялись магмой, каждая клеточка тела наполнялась магмой. А в ней проглядывали чёрные трещины на жёлтой стене.

Тяжело дыша, склонившись над гробом, Андрей закрыл глаза и вновь вернулся в 1 декабря.

***

Их наградили кофе.

Андрей и Коля хотели уйти, лишь оплатив счёт, но управляющий их не отпустил, настояв на благодарности. Официантки с трепетом и нежностью сделали им кофе, вложив в него всю свою душу, и протянули двум юношам, что спасли их подобно рыцарям. На поверхности кофе, приготовленного для Коли, плавало белое сердечко. Ну конечно. Красавчикам больше внимания. Хотя одна из официанток миленько так улыбнулась Андрею. Он ответил ей улыбкой, взял кофе и вместе со своим другом покинул закусочную.

Они шагали вдоль одной из улиц Петербурга, под небом, краски которого сменял подступающий вечер, и попивали кофе.

– Слушай, а почему это тебе нарисовали сердечко, а мне нет?

Коля расплылся в улыбке.

– Возможно, их покорило моё физическое обаяние или, вероятно, харизма, которую у меня не отнять. Походу, я слишком привлекателен для этого мира, amigo.

– Ага, и слишком скромный, – Андрей сделал глоток своего кофе, подставил лицо прохладному ветерку. – Как думаешь, эти ублюдки ещё там появятся?

– Да конечно появятся! Надеюсь, управляющему хватит мозгов выставить хотя бы двух охранников вместо себя или вызвать полицию, если они снова начнут буйствовать. Мы ж не можем там постоянно тусоваться.

– Мы поступили правильно.

– Да, правильно. Больше всего меня разозлило то, что эти бородачи перебили меня, когда я начал рассказывать о… ну, о той нежности, которую испытал к своей guapa, когда проснулся ночью. Я прям пропитался этой нежностью, а тут – бац! – стекло разбивается.

– Ты влюбился по уши, Колян.

– Да не по уши, а по самую макушку. Ну ты только подумай! Мы с ней не так давно знакомы – почти полтора месяца, – а у меня такое чувство, будто я её знаю всю жизнь. Я даже когда встретил её, подумал, что почему-то она кажется мне знакомой, будто я когда-то давно знал эти черты лица, этот голос, потом забыл и вот снова вспомнил. Нашим душам словно суждено было встретиться. Я даже когда целую её, чувствую, что там, внутри, нечто родное, своё. Я.. ну, не знаю… как будто сильно любил её в прошлой жизни, а теперь встретил в этой. Как будто влюбился в неё не первый раз. Прости, не знаю, как объяснить.

– Да я понимаю тебя. Сам втюрился по макушку. – Андрей допил кофе, дошёл до урны, выкинул пластиковый стаканчик и сказал: – Давай сократим через дворы – так быстрее.

Коля молча кивнули, прикончил своё кофе и отправил стакан в мусорку.

– Слушай, я тут подумал, – начал он, – почему бы на не устроить двойное свидание? Я позову свою, ты позовёшь свою, и мы вчетвером сходим куда-нибудь, оторвёмся. Оплата за мной.

– Денег много?

– Ну так я ж заработал, могу себе позволить развлекаться. Да давай, Эндрю, будет весело! Я заодно познакомлюсь с твоей Лизой, а ты – с моей Полиной. Она очень славная. И очень добрая.

Они вошли в тень арки, что служила входом во двор-колодец. Глаза Андрея уловили на стенах мелкие, расползающиеся трещины.

– Если всё пойдёт хорошо, – не унимался Коля, – будешь свидетелем на нашей свадьбе. Мы с Полиной будем кружиться в медленном танце, а ты – смотреть на нас блестящими от слёз глазами и говорить: «Господи, Коля, я так рад, что ты, наконец, счастлив! Храни вас Бог, молодожёны! Вы так красиво смотритесь вместе!»

Коля рассмеялся, и хоть Андрей не хотел улыбаться, всё же пара смешков вышла наружу, а уголки губ потянулись вверх. Этот чертяга умел рассмешить.

– У тебя больная фантазия, в курсе?

– А потом ты пригласишь меня на свою свадьбу, и я закачу там такой тост, что все упадут на колени и разрыдаются! Вы же собираетесь обвенчать свою любовь узами брака?

– Колян, мне семнадцать, а ей шестнадцать, мы ещё слишком молоды и пока не обсуждали…

Андрей замолчал, замерев на месте, уставившись в одну сторону.

Коля проследил за его взглядом.

И наткнулся на десятки других.

У входа в другую арку – ту, что выводила из двора-колодца – стояла компания бородатых мужчин – стояла шеренгой, перекрывая арку. Большинство показались знакомыми, но появились и новые – всего Андрей насчитал пятнадцать. Каждый из них просверливал Колю взглядом, наклонив голову, меж полос из чёрных волос грозно сверкали глаза. Почти все как на подбор были как минимум в полтора раза шире Андрея или Коли, высокий рост усиливал их устрашающий вид. Даже отсюда, на расстоянии