Привратник Бездны - Сергей Сибирцев

- Я же твердил тебе, освой настоящую специальность! Огороды бабкам копай, знаешь... Газеты, книжки торгуй! Любитель-массовик, вот твоя синекура отныне, знаешь!

- Странная картина, дядя - ты никак заговоренный? По тебе что, уже проехать запрещается? Опозоришься тут с тобой на весь свет, - с библиотекарской громкостью причитал я вслух, про себя же позволял приемлемо ядреные партийные синекдохи...

Увы, не вырисовывалась из казенного галантно гнетного членокрушителя - чудище-скалка, - поторопился я со своим кухонно-литературным угодничеством, поспешил...

Мои голые руки безопасными плетьми лежали на черном, угорьно струящемся, ободе, пальцы выбивали какой-то только им известный бесшумный марш... Марш побежденного непрофессионального палача. И даже не палача, а жалкого самоучки мучителя - убийцы...

Пора было просыпаться.

Пора было начинать жить по настоящему.

По настоящему страшно жить только в настоящем сегодня...

Настоящих несновидческих кошмаров в предстоящем дне будет предостаточно. Не хватало еще наслаждаться всякой дрянью во сне, во время волшебного времяпрепровождения, которое лично всегда мое, и в которое непозволительно никакому чуждому и неприличному рылу соваться и стучаться...

Впрочем, постучаться никому не запрещается...

Впущу ли, - вот в чем вопрос вопросов.

И все же, отчего некоторые препошлые и преподлые вещи, предметы, представления, мысли, проникают порою так запанибратски, запросто, без спросу в тайное тайных моей сути, моей души, моего Я?

Пальцы продолжали неслышно маршировать, передний вал катка не прекращал своей показательной бессмысленной трамбовочной деятельности, не приблизившись и на спичечный коробок, к основанию стыло подергивающегося туловища, обряженного в казематную матрацную пижаму...

Мои глаза машинально таращились в миниатюрный экран мобильного телевизора, регистрируя идиотский фарс, - форс мажорную ситуацию при показательной ликвидации профессионального ликвидатора...

Мертвые зрачки телекамер с туповатым недоумением фиксировали мою профнепригодную потерянность, путая ее с неумышленно унылой озадаченностью неофита-экзекутора...

И буквально через мгновение я обнаружил себя прямо перед вхолостую прокручивающимся передним валом, который, оказывается, все-таки удосужился исполнить первично кровавую работу предварительного этапа экзекуции: вместо наглаженных полосатых ляжек жертвы моим брезгливым глазам предстал анатомический - судмедэкспертный слайд, на котором четко отпечаталось черно-кумачовое мясистое месиво, из которого торчали отполированные обнажившиеся бело-розовые берцовые кости...

Ну, все, все! Пора, пора просыпаться...

Это уже, дядя Володя, не смешно. Это, в самом деле попахивает патологией. Подобные сновидческие эмпирические упражнения и любования, непременно спровоцируют какую-нибудь затейливую психопатологическую бяку с трусливым человеческим разумом...

Почему-то не просыпалось...

Чтобы окончательно удостовериться, что моя персона присутствует в очередном непрошеном сновидении, я попытался защемить правую мочку собственного уха... И не обнаружил искомого на привычном законном месте!

Ну, слава Создателю, - значит сплю! Следовательно, все происходящее не более чем обычный сновидческий бред...

Следовательно, в собственном сне я могу творить все, что мне заблагорассудится. Не оглядываясь, так сказать, на общечеловеческие и прочие обычаи и правила цивильного жительства...

- Приятель, скажи, как на духу, - неужели совсем не больно? Докладываю: тон лица нормальный. Зрачки не расширены... Странно все это. Слушай, а тебе не приходило в голову, что ты спишь?

- Юродствуйте, господин любитель! Испоганил обе ноги, знаешь... Такие прорехи, я чувствую не заштопать, а?

- Не знаю, я не портной... И палачом не получается потрудится-позабавиться. Так, скуки ради согласился поучаствовать в шоу-казни... Идиот! Непонятно - почему этот сволочь-каток застрял тут? И тебя, приятель, и меня мучает почем зря. Впрочем, во мне, или во сне, каких только гадостей не встретишь... Верно? Ладно, потерпи еще. Скоро все равно все кончится.

- Дай-ка закурить, кончатель, знаешь! У меня здесь свои, под мышкой, в мешочке припрятаны... Достань, сделай милость, знаешь. Сам видишь, - руки заняты. Затекли, черти, знаешь!

- Покурить захотелось... Ну покури, покури! Где, под мышкой, какой?

- Да здесь, под левой, в тряпичном мешочке. Жена озаботилась, знаешь.

Я с некоторым сомнением поизучал монолитный фасад, методично буксующего, перепачканного грязью и сукровицей, жалкого полудохлого вала катка-убийцы, и наклонился к полуудавленному ликвидатору, одновременно запуская руку в распах его казено-хэбешной тужурки...

Как и положено, в нормальных сновидениях, я абсолютно игнорировал близ стоящую праздную публику, в которой преобладали: журналистская в попсово-богемском прикиде братия, чиновно-эполетные сюртуки, и обыкновенные стражи правопорядка в асфальтовой (доморощенной прет-а-апорте) униформе при расчехленном штатном вооружении: каучуковые трости, штатные пушки со складными каркасными металлоприкладами, прозрачные дугообразные пластиковые щиты, изукрашенные боевыми шрамами-царапинам...

Вместо лиц, - сплошные круглые, овальные, расплывшиеся и аскетично подобранные личины, - маски-амплуа театра Кабуки...

Потыкавшись в потной тесноватой подмышке приговоренного, мои пальцы, наконец, наткнулись на нечто геометрическое, проминающееся, заключенное в мягкое, вроде как фланелевое...

И зажав между пальцами, это нечто похожее на примятую сигаретную пачку, потянул наружу...

И, зачем-то поднял глаза на лениво ворочающийся вал катка, - хрустя, подминаемыми и проминаемыми костьми, эта давильная малогабаритная игрушка обрела таки долгожданную уцепистую инерцию...

И одновременно с моим ошарашенным взглядом-столбняком, мою дурную филантропическую длань заклинило, заклещило...

Мой разлюбезный приговоренный ликвидатор, видимо, успел уловить, вернее, почувствовать своими заголившимися до неприличной жути бедрами, начало поступательного (давильно неотвратимого) движения механизма, и тотчас же выдумал жалобливую просьбу, на которою я, палач-самоучка, разумеется, тотчас же (или спустя какое-то нерешительное мгновение) клюнул...

И это одно из последних осмысленных усилий примолкшей жертвы передалось и мышцам его раскинутых распятых рук, и - одна левая, каким-то непостижимым чудом сумела вырвать из земли дюралевый метровый клин, к основанию которого была приторочена посредством браслетки из того же легкого авиаметалла...

Перехватившись освобожденной рукою за край клина-клинка, этот живучий пройдошливый тип без размаха подсек меня прямо под икры...

И я завалился, точно половозрелая, цветущая, коварно подпиленная профессиональным лесорубом, мачтовая сосна... Завалился прямо на стоически сопящую, наполовину обезображенную, тушу жертвы, ноги которой уже были напрочь попорчены, поглощены и утрамбованы в клубную цветисто-землистую бурую мякоть...

В подобные обморочно сновидческие моменты, нормальный мозг обязан давать команду на пробуждение, - в моем же конкретном случае никаких приказов о выходе из сна я не услышал... Мне предлагалось пройти все испытания на выносливость моего не тщедушного воображения...

А вдруг э т о - не сон, а преподлая доподлинная явь? Ведь в явном взаправдашнем быту нынче в точности очаровательные куролесы не возбраняется испробовать, испить и перещупать собственными пальцами и прочими непрочными тактильными и эрогенными зонами, что...

Что же оставалось предпринять в моем распластанном утробно дышащем положении? Вырваться из неодушевленно-стальных объятий предсмертно сипящей подлой жертвы не удавалось, как я ни пыжился, не отжимался, - нас, словно приторочили, - пришили друг к другу суровыми прочнейшими медвежьими жилами...

Давильный агрегат, между тем уже добрался до пупочного района жертвы...

Я плотно лежал, уже не дергаясь, словно прикрывая, спасая своим жалким бренным организмом - нижний, приговоренный, все еще переводящий сиплое дыхание...

Скосив глаза на профессионального ликвидатора, я встретился с непритворно заинтересованным пучащимся оглядом садиста-вивисектора, - из его рта, хватающего воздух как бы горстями, вдруг выдулась чудесная кроваво зеркальная реторта, - и через мгновение, беззвучно лопнув, окропила мою холодильно взопревшую физиономию миллиардом алых тепло пряных осколков...

Странно, но мне почему-то не приходило в голову - кого-нибудь кликнуть на помощь, чтоб, как-нибудь выхватиться из мертвецкого идиотского сплина...

И присутствующие юридические и правокарательные чины, тоже не спешили на выручку... Все были чрезвычайно поглощены поучительным и удивительно занятным нештатным зрелищем: вослед, а то вместе с приговоренным приносился в жертву исполнитель-палач - палач-самоучка...