Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности - Эстер Дюфло

Они остаются его приоритетом. Ромер стремится к тому, чтобы развивающиеся страны построили такие города, куда захотели бы переехать творческие люди и в которых рождались бы новые идеи в результате взаимного «опыления». Города, которые были бы дружественны для бизнеса, но при этом действительно пригодными для жизни – Шэньчжэнь без загрязнения и бесконечных пробок. Что необычно для успешного академического ученого, Ромер настолько верил в свою идею, что создал некоммерческий мозговой центр, деятельность которого направлена на помощь в создании так называемых чартерных городов. По мысли Ромера, это должны быть гигантские защищенные анклавы (он хотел создать сотни таких анклавов по всему миру, в каждом из которых должно проживать не менее миллиона человек), живущие по ромерианским правилам, которые не распространяются на остальную территорию страны. Кроме того, с национальными властями должен был быть заключен контракт, согласно которому соблюдение этих правил должно обеспечиваться внешним правительством из развитой сраны. На настоящий момент только правительство Гондураса решилось на подобный эксперимент и планирует создание до 20 зон занятости и экономического развития. К сожалению, хотя и заявляется, что правительство Гондураса было вдохновлено идеями Ромера, его подход, скорее, ближе к банановым анклавам United Fruit Company и ее конкурентов, которые существовали в первой половине прошлого столетия и где законом была воля этих компаний. Гондурас отклонился от проекта с самого начала, когда отказался от надзора со стороны внешнего правительства. В итоге выяснилось, что правительство Гондураса было больше заинтересовано в имени и славе Ромера, чем в его советах, поэтому он покинул проект, когда было подписано соглашение с американским предпринимателем, ратующим за абсолютно нерегулируемый капитализм при развитии зон занятости и экономического развития. Эта история говорит нам о том, что чартерные города вряд ли являются ключом к устойчивому росту в развивающихся странах по той очень веской причине, что зачастую препятствием выступают внутренние политические процессы, от которых подобные города должны быть ограждены.СОЗИДАТЕЛЬНОЕ РАЗРУШЕНИЕ

В качестве обобщения вышесказанного можно сказать, что в рамках регионов эффект перелива представляется вполне реальным. Однако те ограниченные данные, которыми мы располагаем, показывают, что вероятно он не настолько силен, чтобы выполнить задачу поддержания роста на уровне всей экономики. Возможно, понимая это, Ромер припас еще одну историю в рукаве. В этой истории причиной роста является развитие новых идей фирмами, а эти идеи превращаются в более производительные технологии[336].

Ромер описывал силу, которая должна обеспечить постоянное совершенствование технологий, особенно в тех странах, где проводится политика поддержки инноваций. В отличие от мира Солоу, здесь технологический прогресс не является какой-то таинственной силой, которую мы не контролируем.

Для построения модели с постоянными инновациями и необузданным ростом Ромеру была необходима сила, уравновешивающая то, что известно каждому ученому и инженеру: чем больше уже изобретено в прошлом, тем сложнее найти оригинальную идею. По его предположению, такой силой является общедоступность новых идей после их создания. Знания распространяются. Преимущество использования готовых идей состоит в том, что новый изобретатель «стоит на плечах гигантов». Изобретателю необходимо всего лишь доработать готовую идею, а не изобретать что-то абсолютно новое. В результате рост может продолжаться непрерывно.

Ромер является настоящим оптимистом, возможно, именно этим объяснялась его вера в то, что он сможет оградить свой проект чартерного города от заслужившей печальную известность политики Гондураса. Такой же оптимизм внушает и его видение инновационного процесса. В его мире новые идеи просто распространяются, как запах роз на летнем ветру.

Однако в реальном мире с производством новых идей не все так просто. Многие продаваемые идеи производятся фирмами, которые обычно являются собственниками своих открытий. Фармацевтические компании или производители программного обеспечения, например, стараются сохранить контроль за новыми идеями, как законными, так иногда и не очень законными методами. Промышленный шпионаж, как и его противник – патентное право – являются сегодня одними из крупнейших мировых отраслей. Через несколько лет после выхода работы Ромера, Филипп Агийон и Питер Хоуитт опубликовали классическую работу, в которой доказывали, что инновационный рост возможен даже в такой, гораздо более жесткой, среде[337]. В их мире фирмы внедряют инновации не столько из-за стремления к знаниям, сколько для того, чтобы быть уверенными, что они сделают это раньше конкурентов. Тем не менее новые идеи продолжают производиться, если только патентная защита полностью не исключает развитие старых идей.

Данное изменение перспективы не обходится без последствий. В мире Ромера инновации – это дар, который изобретатели предлагают миру. Они зарабатывают какие-то деньги, но экономика получает несоизмеримо больше, так как будущие поколения новаторов будут пользоваться их изобретениями бесплатно. Поэтому Ромер настаивает, что мы должны делать все возможное, чтобы мир стал как можно более дружественным для новаторов – снижали налоги на прибыль и доходы с капитала, создавали инкубаторы и инновационные ячейки, выдавали патенты, которые защищали бы права новаторов настолько долго, насколько это возможно и так далее.

У Агийона и Хоуитта намного менее романтичный взгляд на новаторов. Интересно, что Агийон – это тот редкий экономист, у которого была возможность наблюдать вблизи за инновационным процессом. Его мать, родом из франкоговорящей еврейской семьи, переехав во Францию после того, как была вынуждена покинуть свой дом в Египте в начале 1950-х годов, основала известный дизайнерский бренд Chloé. Филипп рос именно в те годы, когда Chloé развился от небольшой швейной мастерской до глобального бренда. Тем не менее вдохновленный работами Йозефа Шумпетера (гарвардского экономиста середины XX века и исключительного хвастуна[338]), Агийон считал, что инновации являются процессом созидательного разрушения, в котором инновации предполагают как создание чего-то нового, так и разрушение старого[339]. В его мире иногда доминирует созидательное, а иногда господствует разрушительное. Новинки создаются не потому, что они полезны, а потому, что они аннулируют предыдущий патент. Поощрение инноваций может иметь неприятные последствия. Изобретатели могут беспокоиться, что иногда временной интервал между моментом, когда они вытесняют предыдущего владельца патента, и менее счастливым моментом, когда их собственный патент не будет отобран кем-то другим, может быть крайне коротким. Защита патентов важна для стимулирования людей к инновациям, но слишком просто сделать ее чрезмерной, что позволит обладателям патентов почивать на лаврах. Должен соблюдаться баланс между инновациями с нуля и возможностью использования идей других людей.

СНИЖЕНИЕ НАЛОГОВ

Как вы помните, одна из причин, по которой экономисты, подобно Лукасу, были не удовлетворены моделью Солоу, заключается в том, что эта модель не дает никаких рецептов для нетерпеливых политиков. А модель Ромера дает. Очень удобно, что его рекомендации не вполне революционны. В частности, согласно Ромеру, государство должно стимулировать тяжелый труд над изобретением новых технологий, которые сделают всех более производительными. Другими словами, оно должно снижать налоги.

Ромер поддерживает Демократическую партию США. По крайней мере такие о нем ходят