Дочь Сатаны (СИ) - Зотов

Вскоре этот самый монстр, преследовавший меня всю мою жизнь и истребивший всю мою семью, и вовсе испарился, словно его никогда и не существовало. А его уже не бьющееся сердце постепенно превратилось в прах, который сыпался из моей ладони на землю.

— Т-т-т-т-ты… Ты его убила… — дрожащим голосом проговорил Алоис, рухнув на колени и хватаясь за голову. — Е-е-его нет… Его больше нет…

— Как будто у меня был другой выбор, — мой голос становился прежним, но глаза по-прежнему светились. — Он бы не остановился и убил даже тебя.

— Г-госпожа… — со слабой улыбкой прошептал Себастьян, смотрящий на меня верным взглядом, пусть теперь и совсем незнакомыми глазами.

Услышав один лишь его голос, я поспешила к нему, даже не обращая внимания на демоническую форму.

Сейчас это было вовсе неважно.

— Себастьян… — я буквально упала перед лежащим на земле демоном на колени и грустно усмехнулась, стараясь быть сейчас менее эмоциональной: — Я же говорила, что нам следует быть осторожней… Нам обоим.

— Простите, госпожа… Я слишком эмоционален был в этой битве и подвёл Вас… — отвечал он всё таким же ласковым и заботливым голосом. Его демоническая огромная ладонь осторожно коснулась моей щеки.

— Мы оба сегодня позволили эмоциям взять верх, что поделать, — я чуть улыбнулась, не думая отстраняться и совсем не боясь этого прикосновения.

— Позвольте мне… Немного отдохнуть, и тогда… — Себастьян старался выровнять дыхание и залечить свои раны. — Я отведу Вас и господина Алоиса в поместье… Вы… М-мы… Должны отдохнуть.

— Конечно, — я кивнула в ответ, чувствуя, как мои глаза постепенно приходят в нормальное состояние, а тело медленно одолевает некая слабость, но, не смотря на это, мне пришлось вести, себя как обычно и не показывать своего состояния. Затем я со вздохом обратилась к Алоису: — Ты так и будешь распускать нюни, как маленький, или быть может, всё-таки возьмёшь себя в руки?

— Тебе легко говорить, дурёха! — ныл избалованный мальчишка, подползая ко мне так, словно ему четыре года и его любимая игрушка сломалась.

— Боже, даже не верится, что мы ровесники… — я закатила глаза, глубоко выдыхая. — Послушай, я сама не верю, что это говорю, но… Мы можем помочь тебе, если ты готов пойти на перемирие.

— Ты?! Ты можешь помочь мне?! Пха, что ты знаешь о моей жизни, чтобы лезть и помогать такому, как я? Я сам всех смогу купить! — Транси впал в истерику и схватился за воротник моего платья.

— Я лишь предложила свою помощь. А принимать или же отказываться от неё, решать тебе, Алоис, — холодно и спокойно ответила я, вырывая свой воротник из его цепких рук.

— Дайте… Дайте ему успокоиться, госпожа, и тогда он ответит… — сказал вдруг Себастьян, что стал принимать свой человеческий облик и пытаться медленно подняться.

— Всем нам не помешает успокоиться и прийти в себя после сегодняшнего вечера, — вздохнула я, ощущая, как слабость в теле увеличивается, но, тем не менее, сама встала на ноги и стала осторожно помогать своему дворецкому.

Когда же Себастьян смог стать и более-менее выпрямиться, он подавил остатки боли в своём теле и, обняв нас с Алоисом и взяв буквально на руки, будто своих детей, ловкими прыжками направился к моей карете, чтобы отправиться домой.

Дорога к моему поместью заняла три часа. За это время герцог Транси смог хоть немного успокоиться и даже задремать, что, впрочем, и не удивительно после всего пережитого сегодня.

Что же до меня самой, то моя слабость только увеличилась к моменту прибытия. Наверняка это из-за моего сегодняшнего «демонического приступа», как я стала это называть позже.

Помимо сильной слабости у меня появилась ноющая головная боль, которую мне пришлось сдерживать до тех пор, пока я не оказалась в своих покоях.

Алоиса я решила оставить переночевать у меня в поместье, сопроводив в гостевые покои.

Завтра он должен будет дать ясный и точный ответ на моё предложение о помощи и уже после отбыть домой.

Когда же я оказалась в своей комнате, служанка принесла мне лекарство от головной боли и чай для успокоения.

Приняв ванну и уже потом выпив лекарства, я постаралась успокоиться и понять всё пережитое за этот вечер.

Признаться честно, мне с трудом верилось, что у меня получилось уничтожить своего заклятого врага, тем более тем самым способом, который было страшно применять.

Также я всё ещё не могла поверить в то, что Себастьян… Он следил за мной ещё задолго до моего зова и заключения нашего контракта.

Он мог появиться в ту самую роковую ночь гораздо раньше и предотвратить всё, что произошло. Мог спасти мою сестру, спасти меня от того, что со мной сотворили братья Конуеи.

Так почему же он не сделал этого? Зачем позволил всему этому случиться?!

— Зачем ты так поступил со мной, Себастьян? — задала я сей вопрос, будто в пустоту, лёжа в постели совершенно одна, и по моей щеке потекла горячая слеза. — Неужели это было так необходимо, чтобы я прошла столь жестокий жизненный урок?

— Простите, госпожа… — прошептал демон, что появился, словно из пустоты. — Но так действительно нужно было поступить. Вы должны были пройти самый болезненный удар. После этого можете ненавидеть меня.

— Пройти этот болезненный удар зачем? Чтобы моя чёртова душа закалилась и стала сильнее? Мне это было не нужно. Мне нужна была моя сестра… Я же… Я же просто…

— Вы просто хотели жить вместе с ней, госпожа. Но разве Вас не тяготило бы её счастье однажды?

— Антуанетта заслуживала этого. Она заслуживала жить счастливой и мирной жизнью, вместо того, чтобы умереть от рук предателя нашей семьи.

— Проблема в том, что она бы не была счастлива, госпожа. Никто бы не смог полюбить её в этом мире, стоило бы им узнать, к какой семье принадлежит она. Её бы либо убили, либо использовали.

— И всё из-за того, что за мной всю жизнь ведут охоту приспешники Рая и Ада…

Сейчас мне снова было больно и плохо, душа и сердце буквально разрывались на части.

Мне стоило просто невероятных усилий сдерживать рыдания, что так и рвались наружу.

— Вы должны выпустить всё, что в Вас накопилось, — Себастьян осторожно встал подле моей кровати и покорно выпрямился. — Бейте меня.

— Если бы я и хотела этого, у меня всё равно нет сил даже на простую пощёчину… — тихо и не без боли и горечи в голосе сказала я, взглянув на мужчину глазами, полными слёз.

Лицо Себастьяна было непреклонно.

Он осторожно опустился ко мне и, укрыв одеялом,