Преданный - Дж. Б. Солсбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой темп ускоряется. Он кладет одну руку мне на бедро и трахает меня снизу, пока я скачу на нем жестко и глубоко. Хадсон двигает бедрами, ударяя по всем точкам внутри и снаружи с карающим темпом. Ощущения нарастают.
Мышцы его шеи напрягаются. Губы размыкаются. Его пресс напрягается с каждым мощным толчком. Мы так близко. Воспаряем вместе. Достигаем. Нагоняем. Выходим на поверхность…
— Хадсон, ты где, блядь? — Голос Хейса прорезает сексуальный туман.
Хлопает входная дверь.
Я бросаюсь на кровать, хватаю простыню и, как ниндзя, скатываюсь с матраса на пол.
— Лучше бы ты сдох, придурок, — кричит Хейс, его голос становится все ближе.
— Полегче, Ворчун. — Другой мужской голос.
Меня вот-вот застукают голой с Хадсоном. Я сжимаюсь в комок так сильно, как только могу, надеясь, что он сможет избавиться от них так, чтобы никто никогда не узнал, что я здесь.
— Видишь! — говорит второй голос, как будто мужчина стоит внутри спальни. — Не умер.
— С чего ты решил, что я мертв? — Голос Хадсона легкий. Даже игривый.
— Хейс сказал, что ты скорее умрешь, чем пропустишь хоть один рабочий день. — Кровать прогибается, как будто кто-то только что сел на нее. — Он не знает тебя так, как я.
— Ты мудак. — Укоризненный рык моего старого босса настолько знаком, что заставляет меня сжаться еще сильнее. — Тебе лучше быть больным. Действительно чертовски больным.
— Вау, спасибо. — Хадсон хихикает. — Что случилось, ребята? Кингстон, кто управляет студией, если ты здесь?
Кингстон, это его брат. Симпатичный.
Понимая, что буду здесь прятаться некоторое время, я немного успокаиваюсь и устраиваюсь в своем тесном пространстве.
— Моя команда держит оборону, пока меня нет. Хейс объявил розыск в связи с твоим исчезновением. Я сказал, что заеду и проверю, так как у меня есть ключ. Он появился, чтобы помочь.
— Скорее, чтобы устроить мне разнос, — говорит Хадсон, а затем появляется у изножья кровати рядом со мной. Он одет в темно-синие спортивные штаны, и хотя ткань не очень-то топорщится, свидетельства его возбуждения все еще довольно очевидны.
Хадсон поворачивается и смотрит прямо на меня.
— Тебе там удобно? Не хочешь выйти? — Его улыбка такая красивая, такая чистая, что ранит мою душу.
Но я не могу сосредоточиться на его удивительной улыбке, потому о чем, черт возьми, он думает.
Я качаю головой. Мои глаза расширены. Не вербально я пытаюсь передать свою мысль — что ты делаешь?
— Давай, детка. Поднимайся с пола. — Он обхватывает меня за плечи и легко поднимает на ноги. Я так крепко сжимаю простыню у себя на груди, что костяшки пальцев болят.
Хадсон закидывает руку мне на плечо и притягивает меня к себе. Я зарываюсь лицом в его бок, чувствуя себя чертовски смущенной.
— Доброе утро, Лиллиан, — говорит Кингстон, примостившись на изножье кровати. Одетый в то, что выглядит как шелковая пижама, но модная, он скрещивает ноги в коленях. — Рад снова тебя видеть.
— Я тоже.
— Я так и знал! — рычит Хейс. — Я был прав!
Тон голоса Хейса такой, какого я не слышала от него раньше — энергичный, почти счастливый. Я смотрю на него и игнорирую вспышку неуверенности в том, что меня застали за сексом с братом-близнецом моего бывшего босса. Я была права. Хейс улыбается. Ладно, это нетрадиционная улыбка, но края его губ не опущены, а веки действительно открыты больше, чем наполовину.
— Ребята, вы хотите кофе? — Хадсон целует меня в макушку. — Мы как раз собирались готовить завтрак.
— Сейчас одиннадцать часов утра. — Ухмылка Кингстона говорит сама за себя. Он точно знает, чем мы занимались всю ночь и сегодняшнее утро. — Но завтрак так завтрак. — Он встает с кровати. — Пожалуйста, скажи мне, что ты приготовишь фриттату.
Хейс не сводит с нас глаз, даже когда качает головой в недоумении.
— Думаешь, я тебя не знаю, брат?
— Это не то, что ты думаешь, — говорит Хадсон.
Хейс поднимает брови.
— А что я думаю?
— Что это происходит со времен Седоны. — Хадсон хватает свежую пару пижамных штанов и толстовку. — Мы только вчера вечером решили встречаться официально. — Он прижимает одежду к моей груди, чтобы я могла схватить ее, не потеряв простыню. — Иди одевайся. Встретимся на кухне. — Хадсон целует меня в губы, затем ухмыляется. — Попалась. Теперь можешь идти чистить зубы.
Я закатываю глаза и русалочьей походкой направляюсь в ванную, а три брата Норт смотрят мне вслед.
Хадсон
— Самое время. — Кингстон хлопает меня по плечу, прежде чем пройти мимо меня на кухню. — Я рад за тебя.
Хейс выглядит так, будто у него есть вопросы.
— Выкладывай уже. — Я нажимаю кнопку «варить» на кофеварке и прислоняюсь к столешнице, ожидая, пока Хейс выложит все, что он считает нужным сказать, прежде чем Лиллиан присоединится к нам.
Хейс трет глаза.
— Ты встречаешься с Джиллингем…
— Лиллиан, — поправляю я.
— …а не просто трахаешься с ней?
Кингстон фыркает.
— Насколько сильно ты хочешь, чтобы тебе сегодня надрали задницу, Хейс? — Он хватает меня за щеки и сжимает. — Посмотри на него. Он явно влюблен в нее. — Он чмокает меня в щеку и берет кружку с кофе.
— Он не влюблен в нее. — Кажется, от этого слова у Хейса во рту появляется привкус дерьма. Хорошо.
— Это возможно. — Мысль о любви к Лиллиан кажется такой же естественной, как жизнь. То, что я не выбирал, а что просто происходит каждый день, когда просыпаюсь и продолжаю дышать.
Челюсть Хейса отвисает.
— Не смотри так удивленно. Она невероятная. Не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал.
— Абсолютно точно влюблен в нее, — говорит Кингстон и потягивает свой кофе, подняв мизинец вверх.
— Я в коме? — говорит Хейс. — Я упал, ударился головой и впал в гребаную кому?
Кингстон поднимает руку.
— Нет, но я с удовольствием введу тебя в нее, если ты не успокоишься.
— Заткнись, — рычит Хейс.
Я выглядываю в коридор и вижу, что дверь моей спальни все еще закрыта. Хорошо. Лиллиан не нужно слушать все это дерьмо.
— Все эти годы у тебя никогда не было серьезных отношений с женщиной. Ни в детстве, ни в колледже, ни с тех пор, как мы начали работать в «Норт Индастриз». И вот ты встречаешь Джилл… Лиллиан, и
