Красный Герцог (СИ) - Хохлов Владислав

Процедура закончилась, повязку вернули на промытый глаз. Генрих обнял свою сестру в знак благодарности за заботу. Капли спирта попали на мундир, но офицеру было всё равно, даже если весь мундир будет в грязи и источать вонь, он будет благодарен Анне за всё: за спасение, за помощь, за возвращение смысла жизни. Она — драгоценность, которую охраняет сказочный дракон. Его спокойный взгляд и добрая улыбка успокаивали девочку, даже после того, как она закончила дезинфекцию, она всё равно нервничала и боялась, даже несмотря на то, что всё прошло как нельзя лучше.

Время подходило к концу дня, и, Генрих спокойно порекомендовал своей сестре отправиться спать. Он не мог на неё кричать или говорить с ней приказным тоном, она, как красивый цветок, требовала осторожности и заботы. Её увела Эльвира, они вместе пошли спать, оставив юношу одного в зале. Он всё размышлял про доктора, про её поступки и мотивы. Ранее он никогда не получал что-то просто так. Будучи на поводу у офицеров или спасая кого-то, он заслуживал доверие. Сейчас Эльвира, не зная его, поступала так, как надо было для юноши. Она была для него загадкой.

Фитили на люстре тонули в расплавленном воске, заглушая свет. Зал постепенно уходил во тьму. Генриху тоже следовало уйти, ему нужны силы, чтобы сражаться и защищать Анну. По дороге к своей комнате, он обдумывал следующие дни, создавал план. «Если завтра вернётся Франц, то послезавтра мы отправимся в деревню и не вернёмся без победы» — рассуждал он. День отдыха был бы полезен для всех, надо перевести дыхание, собраться с мыслями, обдумать приоритеты. Не только самому Генриху, но и Вольфгангу, и остальным в замке. Если из штаба будут доставлены документы по Фюссену, это поможет в поисках полезной информации, что позволит легко копать глубже под жителей. Так они и найдут того, кто желает им зла. Отряд отомстит за всё: за Августа, за Фенрига, за раны и страх. Жители Фюссена посеяли семена смерти и боли, они их и пожнут.

Мягкая кровать, синие от света луны шторы, фигура в углу что теперь выглядит более дружелюбно; Генрих чувствовал себя спокойно в своей новой комнате. Широкий обзор позволял видеть всю комнату, а огромная кровать помогала каждой частице тела отдохнуть. Королевское ложе, для нового герцога этой земли. Сон настиг юношу так же быстро, как и осознание собственной беспомощности, когда пропал Август.

«Генрих… Генрих…» — звучал шепот откуда-то из тьмы. «Пришла пора сделать свой шаг». Генрих был в бездне, его не окружало ничего, кроме непроглядной черноты. Неизвестность была везде: вверху, внизу, по бокам. Юноша снова летел в никуда. Ему ранее снился похожий сон, когда оставалось только обдумывать свои мысли и действия, привыкнуть к собственной беспомощности и отдаться судьбе. Его падение замедлилось, это было заметно по тому как края мундира перестали беспорядочно трепаться на ветру. Они обогнули Генриха и оказались у него за спиной. Теперь юноша висел в воздухе. Бесконтрольное падение прекратилось. Незримые руки осторожной хваткой взяли офицера за мундир и начали медленно тянуть вверх. Пытаясь к ним притронуться, руки Генриха нелепо проходили сквозь, оставляя только ощущение легкого холода. Ему помогают не упасть, именно этого он и хотел в последние дни — чтобы ему помогли.

Очнулся Генрих очень уставшим. Мышцы ныли, а суставы никак не могли разогнуться. Пришлось поваляться в кровати некоторое время, перед тем как к телу придёт осознание пробуждения. Генрих будто пытался восстановится после тяжелой тренировки, — каждая часть его тела горела и просила отдыха. Несмотря на неприятные ощущения, у него всё же были обязанности, которые стоит выполнять несмотря ни на что. Генрих поднялся с кровати и, всё резко испарилось, будто ничего и не было.

Это новое утро было спокойным, даже слишком. Выйдя в коридор Генрих видел отдалённые дома Фюссена, в которых недавно исчез Август. Жив он или нет — неизвестно. Эта деревня выглядела слишком спокойной, и в свете дня, люди выглядели маленькими точками, что исчезали за домами. Они копошились, обсуждая свои действия и осуждая своих новых соседей, по крайней мере так думал Генрих.

Юноша умылся и направился в зал, где мог бы подкрепиться. Завтрак готовился, поэтому молодому офицеру пришлось немного подождать. Вскоре к нему присоединилась Анна и Эльвира. Вольфганг с солдатами удалились в зал для гостей. Те, кто вчера участвовал в походе, выглядели как живые мертвецы. Уставшие и печальные, они шаркали ногами по деревянному полу, исполняя свой проклятый марш.

Завтрак закончился, свежеприготовленную похлёбку пришлось подождать: Генрих хотел, чтобы она остыла перед употреблением. Диалоги между девушками проходили с разных концов стола, обходя стороной Генриха. Он выглядел слишком усталым, и его не хотели беспокоить. Следующая за завтраком дезинфекция была также проведена Анной, теперь её рука не дрожала, — она была более уверенной в своих действиях. Девочка ощущала тоску своего брата и хотела ему помочь. Она сообщила Генриху, что потом хочет ему кое-что показать. Дальше уже все начали заниматься своими делами, Эльвира пошла в медицинский кабинет, Анна спокойна читала сказки одна в библиотеке. Недалеко от неё горели поленья в камине, не давая девочке замёрзнуть. Вольфганг пришёл за своим офицером и предложил ему устроить собрание отряда для обсуждения дальнейших действий.

Прошли минуты, некоторых солдат потребовалось найти и подождать. В конечном итоге они все собрались в зале, где ранее Генрих танцевал с Эльвирой. Они вышли на балкон и, при открывшемся виде на деревню, начали обсуждать всё, что произошло.

— Август так и не вернулся, и, мы прекрасно знаем, что он никак не мог сбежать. Он не трус! Это всё те деревенщины, — они его поймали! — говорил Годрик, самый нетерпеливый. Он был с Генрихом в больнице. Как и все остальные, носил ящики, прикрывал в бою. Много силы и энергии, мало мыслей по делу. В начале делает, потом думает. По прибытии в Норденхайн, оккупировал кухню, занялся общей готовкой. Готовит лучше, чем мыслит.

— У нас нет доказательств. Может, он потерялся?

— Нет… потеряться в паре домов? Чушь! на него напал кто-то из местных! — Вольфганг рассуждал вслух, слушая голос разума.

— Согласен, только неизвестно кто напал. Там почти сотня людей живёт. — Генрих вступил в общее раздумье. Периодически он смотрел на деревню, ожидая чего-то, что даст ему знак или подсказку.

— Да почти кто угодно! Даже старуха что в начале на нас огрызалась. Женщины, дети — они все там заодно, — прозвучал голос из-за спин солдат. Снова Руди, — доброе сердце, умные мысли, тощее телосложение. Генрих ещё давно предположил, что у парня неустойчивые нервы и паника при малейшем шорохе. Было удивительно, как он оказался в рядах солдат. Потеря друга вызвала у него сильную паранойю.

«Будь нас больше, он бы помчался одним из первых в Фюссен и вырезал всех», — мысленно предположил Генрих. В отличии от него самого и Вольфганга, остальные парни были настроены более агрессивно и решительно. За них говорил гнев, вперемешку со страхом. Вольф с самого начала офицерской карьеры своего друга смотрел на Генриха, и первым делом начал учиться новым трюкам и уловкам, иногда удивляя самого Генриха своими способностями.

— Я с вами соглашусь, — они должны заплатить; мы должны узнать правду и предотвратить дальнейшие нападения. Франц отправился за подмогой, он вернётся — вернёмся и мы. — Генрих повторил план своим солдатам. Все его выслушали, они были вдохновлены тем, что их офицер готовится действовать. Сейчас за него не выполнял работу Вольфганг. Все согласились, что пытаясь что-то сделать вчера, они могли накликать беду. Вселяя надежду в сердца своих солдат, Генрих надеялся, что ничего не произойдёт с его посыльным. Иначе, все они окажутся в наихудшем положении.

— Но зачем им всё это? Мы ничего не сделали. Мы ведь просто приехали сюда, — паранойя Руди давала о себе знать. Его большие глаза начали расширяться, а голос дрожал как осенний лист. — А если не только они против нас? — он начал коситься назад, в сторону дверей.