Обладатель-полусотник - Юрий Иванович

В следующий момент вой мотора стих, потому что никто уже не давил на педаль газа. Стало тихо, шум мотора не превышал стрекот сверчка. Катер практически замедлился до скорости ползущей улитки, и по большой дуге стал медленно смещаться к берегу. Видимо, для такого движения ему хватало холостых оборотов.

А на месте катастрофы уже через минуту ничего и никого не было. Рыбака, скорее всего, убило ударом корпуса. Пьяные лихачи, похоже, получили при ударе снизу переломы позвоночников, так что выплыть тоже не смогли. Ну и обломки лодки не обладали должной плавучестью, чтобы задержаться на поверхности.

О какой-то спасательной акции снимающему это все на видеокамеру человеку даже мысли в голову не пришло. Далеко. Глубоко. Бессмысленно. При всем желании не успел бы поднять людей со дна.

– Финита ля комедия… – пробормотал ошарашенный Бонза. – Это что ж на моем озере творится-то?.. Трупы?.. Начнутся поиски?.. Найдут мой трос… с моим космическим кораблем?.. И нет, чтобы утонуть возле противоположного берега!.. Твари! Алкоголики чертовы!.. Что же теперь будет?..

Пришло понимание, что спешить со звонком в полицию в данной ситуации не стоит. Надо хорошенько подумать хотя бы над самим фактом своего свидетельства трагедии. Не лучше ли опять прикинуться крепко спящим туристом, ничего и никого не видевшим?

Правда, момент катастрофы могли заметить туристы с иных биваков. А то и заснять все это на видео. Сейчас у каждого имелся под рукой мобильный телефон с огромной памятью для любой записи.

Но долго стоять на берегу и раздумывать Бонза не стал. Тихо? Значит, можно спать дальше. Цинично? Да плевать! Особенно человеку, стремящемуся к неограниченной власти. Жалко, что при поиске трупов отыщут трос? Так тут уже ничего не поделаешь, как будет, так будет.

В итоге было принято решение по древней пословице: «Утро вечера мудренее». И свидетель трагедии отправился спать. И совесть его не мучила, поэтому заснул он быстро и безмятежно.

Глава 35

Пятьдесят вторая?

Возвратившись в Москву, Загралов часа три был невероятно занят всеми телами единовременно. Наверстывал, так сказать, упущенное. Даже яляторные удовольствия пришлось отложить на поздний вечер из-за чрезмерной занятости. Хотя хранилища энергии следовало наполнить до предела. Кольца красовались переливчатыми потоками, но… желаемой яркости этих самых потоков не наблюдалось.

Благо что Пасть собирала энергию исправно и очередную порцию отдала с равнодушием трамвайного компостера. Но по очереди следовало «подкрепиться» Шереметьеву, что его учителя и наставника малость смущало:

– Замедлится кривая твоего роста, – делал он вид, что его заботит только это. На что Яков только фыркнул:

– Ну станет моя «кривая» чуть ровней, и что? Зато целей останусь в умственном плане. Потому что и так порой с ума сходить начинаю, пытаясь управлять тремя потоками сознания. Башка раскалывается сразу во всех ипостасях. А ты, словно назло, требуешь еще и третье запасное тело создать. Учитель-мучитель…

– Так надо! Потом благодарить будешь за мою строгость и последовательность.

– Ага! И руки целовать в знак признания и благодарности? – скривился в язвительной улыбке Шереметьев. И тут же охотно пояснил причину своего недовольства: – Меня и так уже Настенька укоряет тобой, ставит в пример. Говорит, что добрей тебя и справедливей – нет на белом свете. Еще одну выходку ее прикроешь, вообще богом станешь.

Иван на это скромно потупил глаза, якобы стараясь скрыть самодовольство.

– Ну да, есть во мне нечто эдакое, божественное… – но тут же сменил тон на озадаченный: – Ладно, бронзоветь будем на пенсии. В двух словах скажи, как там идет излечение твоего любимого зятя, и я побежал.

– Как идет, как идет… – с еще большим недовольством заворчал Яков. – Слишком быстро его наглая мо-о… хм, лицо… стало восстанавливаться. Вся наша продуманная заранее легенда уже трещит по швам. Все-таки Сергей под таким колпаком у государства, что пискнуть не может без его разрешения. А тут вдруг невесту себе отыскал за два дня больничного покоя, и жуткие рубцы от ожога стали сходить, словно по мановению волшебной палочки. Так что вся наша легенда вот-вот рухнет, словно карточный домик.

– Значит, запасной вариант?

– Ну да, пришлось вводить в бой тяжелую артиллерию. Все теперь валим на экспериментальную мазь, созданную великим целителем Хочем. Ну и Настеньку настойчиво легендируем как сиделку-санитарку, посланную Игнатом Ипатьевичем к страждущему пациенту. В связи с чем и до этого беспредельное внимание к старцу сразу удвоилось.

– Да уж! – не удержался Загралов от скорбного тона. – Я как раз по аналогичным причинам должен сейчас мчаться на разборки.

– Других санитарок тоже охмурили ушлые пациенты? – не удержался от новой порции сарказма обладатель-двадцатник.

– Если бы! Новые свадьбы – только в радость! – в тон отозвался наставник. – А тут настоящий вулкан низменных страстей надо срочно затушить водой справедливости. Помнишь санаторий ветеранов войны «Красный молот», в Подмосковье?

– Еще бы! Это я ведь туда несколько талантливых мелиораторов и дизайнеров ландшафта отправлял. Неужели эти гении чего-то натворили?

– С ними все нормально. Прилегающее к санаторию болото они за короткое время вновь превратили в красивое, ухоженное озеро. Но как раз по этой самой причине события ринулись вскачь. Представь только…

История получалась неприглядная. Оказывается, в некоем ведомстве уже давным-давно продали весь объект, со всей прилегающей территорией, в частные руки одного, весьма известного депутата. Там только и было одно условие: ждать минимум два года, пока оставшиеся престарелые ветераны вымрут сами. Мол, не стоит раньше времени беспокоить нервных старикашек. А когда их останется несколько особей, тихонько расселить по иным богадельням.

Да и сам клиент с таким условием согласился, не имея на тот момент свободных средств для реорганизации новых земель. А тут буквально позавчера, уже чувствующий себя полнокровным хозяином санатория депутат проехался мимо озера и выпал в осадок: «Такое чудо?! А я им не пользуюсь?! Да и кто посмел тут что-то улучшать без моего на то высочайшего соизволения?!»

Крики. Скандалы. Ринувшиеся в санаторий чиновники, которые давно уже потратили или пристроили в дело неправедно полученные средства.

И ладно бы только это. Так ведь эти уроды узрели в подотчетной им казенной богадельне мистические преобразования. Все перестраивалось, реставрировалось и улучшалось. В зданиях и корпусах толкалась (правильнее сказать, оказывала шефскую помощь) масса посторонних из числа патриотически настроенной молодежи.

Но хуже всего, что бабульки, прежде еле ходящие с палочками и костылями, довольно бодро водили хороводы на клубной сцене и звонко пели залихватские частушки. А дедушки, ранее в большинстве своем лежачие и кормимые с ложечки, теперь чем только не занимались по всей территории.

Добил солидную группу чиновников вид двух бравых ветеранов, подтягивающихся на турниках. Кто-то из чинуш, первым подобрав отвисшую челюсть и оставаясь в полной прострации, проговорился:

– Такие мутанты-Кащеи разве умрут?!.. Они еще и нас переживут!..

Он не знал, что их лица снимают крупным планом и записывают каждое вырвавшееся слово. И это все было вчера.

Ну а сегодня с утра гидра продажного чиновничьего сословия попыталась нанести удар по санаторию, по всем его обитателям и по всем должностным структурам. Было сфабриковано сразу несколько уголовных дел, по которым обвиняемыми стали директор «Красного молота», повар, завхоз, истопник и все без исключения (шесть душ!!!) санитарки. Прибывшие силы полиции попытались насильно выселить ветеранов из их комнат, мотивируя это аварийностью зданий и переселением несчастных стариков в иные, более приемлемые для проживания богадельни.

Также прибыли следователи, по три человека на одного работника санатория, и попытались с ходу выбивать показания. Благо еще что никого не били, а просто запугивали, угрожали и давили морально.

Но к тому времени в санатории уже собрались все сочувствующие, готовые отстоять права ветеранов. Они же не дали арестовать персонал. Да и сами ветераны, надевшие парадные одежды, встали грудью на защиту своей последней обители. А какими бы ни были злобными или подлыми полицейские или омоновцы, никто из них не посмел оттолкнуть увешанного наградами защитника Отечества.

Не обошлось и без шефов, которые официально взялись опекать престарелых ветеранов. Иначе говоря, «Империи Хоча». На войну с чиновниками отправился сам Игнат Ипатьевич. А при нем полагалось быть и главному администратору, то бишь Загралову. Вот он и поспешил к месту событий, успев к самому кульминационному моменту. Как раз шло выступление Хоча перед образовавшейся перед ним смешанной толпой народа: