Лисий капкан - Елена Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Что чувствует человек, который только что отнял чужую жизнь? Он мчит по трассе под двести, включает какую-то тяжелую музыку, которая ему никогда прежде не нравилась, но теперь на всю машину раздаются звуки электрогитары, звон ударных и крик какого-то парня с хриплым голосом. Он впервые берет сигарету из пачки, которая валяется на пассажирском сиденье и делает затяжку за затяжкой, выпуская дым в лобовое стекло. Он кидает сигарету в окно, сбавляет скорость до ста сорока и рыдает так, словно с дикими громкими воплями из него выходит всё то, что сидело до этого самого момента.
Все демоны прошлого, визжа и извиваясь, вылетали из моего тела в открытое окно. Сто двадцать. Сто. Восемьдесят. Музыка тише. Еще тише. Я взяла себя в руки. Свернула на обочину.
– Он не узнал… – выходя из машины на ватных ногах, прошептала я. – Он не узнал, кто я…
Я осела на землю и устремила взгляд в розово-голубое небо. По щекам катились слезы. Опираясь на дверцу, я встала на ноги, взглянула на капот и обнаружила вмятину. Не было крови, не было трещин на стекле, всего лишь вмятина. Вмятина, которая вызвала во мне панику.
– Так… Спокойно, – выдохнула я. – Ближайший город – Кириллов. Поеду туда. Поищу автосервис. Лучше какой-нибудь в гаражах.
Глава 38
Я вернулась домой около трех часов ночи. Сначала два стакана виски сделали свое дело – успокоили мозги и уняли трясучку в теле. Видимо, существуют призраки девушек, которых когда-то изнасиловали или избили до смерти. Они пришли ко мне после первого стакана виски и выкуренной сигареты. Они шептали мне, что я всё сделала правильно, но в тот момент я еще сомневалась и даже спорила с ними вслух.
– Может, стоило просто накачать таблетками и избить его? Искромсать всё, что у него в штанах, чтобы нечем было насиловать? Должна ли я была его убивать?
Но после второго стакана и еще одной сигареты все сомнения растворились в задымленной комнате. Голоса шептали мне, что я выжила только ради того, чтобы наступил день расплаты. И чтобы на земле одним насильником стало меньше.
И я с ними согласилась без всяких сомнений и угрызений совести. Пока не взяла из кармана своей олимпийки синюю бархатистую коробочку и не открыла ее. Стакан выпал из рук, виски растеклось по ламинату, а сердце на мгновенье перестало стучать в груди. В коробочке были серьги в виде крыльев, те самые, которые я однажды увидела на витрине ювелирного отдела. Он видел, какими глазами я смотрела на эти крылья ангелов, и… купил их.
Почему-то именно в тот момент Фараон лизнул мою руку, словно напомнив о том, что он не просто собака, а мечта моего детства, осуществленная Соколом. И тут меня захлестнуло так, что ни голоса, ни самовнушение уже не могли спасти от горя. Что-то новое начало прорастать в омуте. Что-то, светлое, похожее на кувшинки. Я не подпустила к себе это чувство, когда он вступился за меня на физкультуре, когда бросил Черняеву из-за того, что та меня избила, когда у супермаркета белый медведь махал мне лапой, когда он принес щенка с медальоном, на котором было написано «Фараон», я не сломалась, когда сегодня ночью по дороге домой выкидывала в окно белые лилии, и их швыряло по трассе. Но ЧТО, черт возьми, творится теперь? Из рук выпала коробочка с серьгами.
Я не подпустила к себе это чувство тогда и не подпущу теперь! Господи, дай мне сил, прошу. Я хочу забыть всё, что он для меня делал. Всё, что шептали его губы. И все моменты, когда меня обнимали его руки. Я хочу стереть это из памяти!
Эй, черти, зачем вы оставили меня так скоро? Вы нужны мне! Без вас я сентиментальная тряпка, которая вот-вот схватится за телефон, позвонит в полицию и, захлебываясь слезами, сообщит о преступлении и его месте. Затем покажет водоем, в который бросила мобильник Сокола, и другой, куда скинула свой черный лаковый «сундук» с Кощеевым яйцом. В «сундуке» было мое фото, транквилизатор, нож и веревка.
* * *
Покой и сон оставили меня на эти мучительные сутки. Чудотворное зелье шотландского происхождения тоже перестало действовать. Алкоголь выветрился к шести утра, и мысли закружились, словно на карусели. Бросало то в жар, то в холод. Я уснула около восьми утра на подушке, пропитанной слезами, в пижаме с Симпсонами, которую мне подарила Ритка. И во сне получила ответ на все свои вопросы: мне приснилась бабуля. Она ставила в вазу ромашки, те, магазинные, которые я принесла ей на могилку, и тепло улыбалась. Ее улыбка – таблетка успокоительного для измученного организма. Может, это был знак свыше, что я всё сделала правильно?
Пьяные волшебники из Кирилловского автосервиса сработали четко, как часы на кремлевской башне. В субботу, после восьми вечера, когда все автосервисы были закрыты, я наткнулась на компанию парней, которые попивали пиво в маленьком скверике. Спросила у них, где можно срочно поправить маленькую вмятину за большие деньги, и тут же нашла троих умелых мастеров. У одного из парней был свой подпольный автосервис, как раз в гараже на окраине города. Я притворилась богатенькой дурочкой и невинным голоском впаривала, что мой отец, подполковник полиции, сделал подарок любимой доченьке на день рождения. А доченька в первый же день умудрилась влепиться в фонарный столб. Папа будет очень сердиться и гневаться. Поэтому она готова заплатить любые деньги. Ребята, с осторожностью поглядывая на дочь подполковника, вправляли капот и тонко намекали, что не нужно, чтобы об их нелегальном бизнесе кто-то узнал. Я кивала, приложив руку к сердцу и с пониманием слушала, как нелегко дается заработок в маленьком городке, что приходиться открывать подпольные мастерские.
В воскресенье я весь день следила за новостями по телеку и в городских сообществах со своей тайной странички ВКонтакте, но нигде не было новости об убитом парне. Это показалось мне странным. Мне не нравилась эта тишина. Казалось, что сейчас именно против меня зреет какой-то заговор. Полиция меня вычислила и теперь готовится к захвату. Может, мой антирадар не уловил камер? Может, кто-то видел, как Сокол садился ко мне в машину? Может, я не успела остаться незамеченной в лесополосе, а кто-то из
