Князь Барбашин (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

Командовал полком Хабар Андреевич, ходивший с Андреем ещё в его первые разбойно-набеговые походы и получивший тогда за свой высокий рост кличку Рында. Теперь полковник Рындин, к своим тридцати годам ставший уже опытным ветераном, прошедшим не одну кампанию, должен был готовиться к очередному испытанию. Ведь зная, какие впереди ожидались события, Андрей хотел убедиться, что полковник окажется не только хорошим администратором. Да, у полка будут потери, но рядовых нанять и обучить всё же легче, чем искать нового командира. И дело тут вовсе не в недоверии. Просто редко какой лейтенант может стать сразу генералом. Но и постепенный рост тоже не даёт полноценных гарантий. К тому же у любого командира есть предел, выше которого ему лучше не взлетать. Так прекрасный комдив может не справиться с корпусом, а отличный командарм загубить фронт. И если в мирное время такой человек ещё тянет, то война быстро всё расставляет по полочкам. Увы, но не все способны стать Суворовым или Рокоссовским. Хабар же пока что в роли столь большого командира не воевал, как, впрочем, и сам Андрей ещё не был в роли отдельного большого воеводы, а по сути командующим отдельным, хоть и второстепенным фронтом. Сотня в большом полку тут, как вы понимаете, не считается. Так что им обоим предстоял этакий своеобразный экзамен на зрелость.

По последнему снегу, прихватив с собой жену, Андрей с небольшим обозом выехал в Новгород, откуда собирался руководить дальнейшей подготовкой к походу.

И первое, что он сделал, это безжалостно ограбил каперские корабли, а заодно в очередной раз перетряс их состав.

В виду вступления в строй новой шхуны, получившей уже по традиции своё имя в честь крейсера "Богатырь", старенькую каравеллу "Андрей Первозванный" быстренько разоружили и перевели доживать свой век в рядах торговцев.

Краер "Святой Николай", сильно повреждённый в бою у Тютерса, решили уже не восстанавливать, чем поначалу слегка задели оправившегося от ранений Гридю, пока тот не узнал, что отныне под его командование отходит сам "Новик".

Андрей же перестал быть командиром какого-то отдельного корабля, тем самым давая возможность корсарской эскадре действовать самостоятельно. Хотя, положа руку на сердце, парни были зелены и для командиров, а уж до начальника отряда из них не дорос ещё никто. Но обстоятельства сложились так, что Андрею поневоле пришлось использовать опыт товарища Сталина, переведшего кучу лейтенантов в генералы. Как известно, опыт вышел негативным, и большинство из них с задачами не справились, а отдельные удачи лишь подтвердили старое правило, что командиров нужно долго и скрупулёзно растить. Но лихие времена требуют нестандартных решений.

Впрочем, большого риска всё же не было, так как эскадра каперов будет всё одно действовать под его руководством, а сопровождать торговый конвой пойдёт лишь один "Новик", новый командир которого учился у Андрея дольше всех и вопрос сопровождения, а так же отдельного крейсерства знавший достаточно хорошо.

Поэтому на "Новике" единственном не тронули артиллерию. Со всех остальных сняли по паре единорогов с расчётами, что, впрочем, не должно было сильно сказаться на их боеспособности. Как показал опыт, их огневая мощь оказалась избыточна для гданьских каперов. Хотя, конечно, лучше всего было бы отлить новые пушки, годные и для сопровождения пехоты и для осады замков, но у Андрея не было под рукой огромного завода с отдельным КБ. А камских мощностей едва хватало, чтобы хоть немного покрыть нужды каперов и охраны Княжгородка. Даже Камский полк до сих пор не получил свою батарею. Да и работы над созданием лёгкой, но убойной пушечки, наподобие шведской "regementsstycke" ещё пока находились в зачаточном состоянии. Вот и пришлось обходиться этаким эрзац-решением.

Конечно, была у него надежда на осадный наряд, но она себя не оправдала. Всё, что могло ему действительно пригодиться, уходило вместе с государем, а то, что оставалось в Москве и у новгородского наместника мало годилось для разрушения даже деревянных стен, так что чего уж говорить про каменные твердыни. А вот мощи четвертьпудовых единорогов, на его взгляд, должно было хватить.

Ну и до кучи с "Новика" сняли главарта Охрима, передав его должность лучшему из учеников. Сам же канонир ещё до ледохода убыл в Корелу, где с удвоенной энергией принялся гонять вновь сформированные орудийные расчёты. И Андрей горячо надеялся, что когда придёт время для действий, они покажут себя наилучшим образом.

Следующим насущным вопросом стал вопрос снабжения. Точнее правильное распределение тех сумм, что казначей выдал на поход. Да, поначалу у поместных будет свой месячный запас продовольствия и фуража, но война ведь не месяц продлится. А прокормиться в малонаселённых лесах дело довольно не тривиальное. Поэтому Андрей и решил сделать ставку на магазинную систему.

Нет, можно было, конечно, действовать как все: взял, что есть и айда, пока есть что есть. А потом распустил армию на самообеспечение и знай себе собирай полон да добычу считай. Вот только Андрей хорошо помнил, как при такой организации безрезультатно осаждались финские города и замки, и наступать на старые грабли вовсе не собирался. Концентрация сил, натиск и огневая мощь – вот залог успеха. А это значит, что никакого зажиться, пока не покорены твердыни, быть не может. Но при этом армия должна есть. А потому ей нужен был подвоз, опирающийся на магазины и более-менее вменяемую логистику. Но хоть тут был повод для радости: большая часть пути планировалась по воде. А ведь даже один малый струг всё же лучше, чем десяток телег. Так что приказчикам из Руссо-Балта предстояли тяжёлые деньки.

Склады питания готовили в Норовском и Кореле – городе, откуда начинался древний тракт в центральную Финляндию и дальше волоками через водораздел до самого берега Ботнического залива. Вот туда и пошли весь взятый у казны и закупленный на личные средства порох и продовольствие. Так, ещё не начавшись, поход уже стал выгрызать в бюджете Андрея вместительные дыры.

Князь Ростовский, молча наблюдавший за его приготовлениями, наконец, стал справляться, мол, а не пора ли уже поместных исполчать, но Андрей отрицательно качал головой. Во-первых, ещё не подошли все караваны с припасами, а во-вторых воевать в распутицу дело такое, двоякое. А тут и природа словно решила воспротивиться человеческим желаниям. После холодной и снежной зимы весна выдалась многоводной, быстро превратив дороги в непролазную грязь. Так что, какой уж тут поход!

Потом в Новгород стали съезжаться воеводы, которых Разрядная изба поставила под руку Андрея. Уже по их составу было понятно, какое отношение к этому походу бытовало в Кремле.

Первым прикатил старый знакомец сын боярский Семён Заболоцкий. Правда, ныне он был уже не помощник, а полноценный воевода судовой рати. Что здорово облегчило Андрею объяснения. Ведь что ни говори, а роль этакого обозного воеводы, которая фактически и отводилась судовой рати, для многих была бы обидной. Но Семёну он ещё в прошлый раз сумел донести всю важность такой роли. Впрочем, повоевать тому тоже придётся, так что подвигов и полона судовой рати достанется и обиженными они не уйдут.

Потом подъехал князь Александр Шуморовский по прозвищу "Мамот", с которым Андрей познакомился ещё в первом Смоленском походе. А после получения вотчин на Волге, даже стал дальним соседом, и пару раз побывал в его владениях. Так же молодых людей связывали и деловые отношения, так что Андрей примерно представлял, что можно поручить своему второму воеводе и уже заготовил ему отдельное задание: после захвата Овлы привести к покорности все близлежащие земли.

Последним прибыл князь Леонтий Жеряпа из моложской ветви ярославских князей.

И вот теперь, собрав их в своём новгородском подворье, Андрей озвучил свой план предстоящей кампании. И надо сказать, что воеводы были изрядно удивлены представшим перед ними размахом. Однако возражать попытался только Жеряпа, остальные приняли план как данность, и совещание удалось довольно таки быстро вернуть в конструктивное русло.