Камень - Станислав Николаевич Минин

— Будут позже, в спа пошли, на свои эти процедуры.

До появления девушек мы успели сыграть три партии в «сибирку», две из которых я позволил себе выиграть. Андрей горел желанием сравнять счет, но не успел:

— Добрый вечер, мальчики! — услышали мы голос Инги Юсуповой. — А вот и мы!

Подружки подошли к нам со стороны спортбара — видимо, спустились по запасной лестнице. Условия моего дресс-кода они выполнили — все трое были в джинсах, кроссовках и рубашках с длинным рукавом. Одобрительно их осмотрев, я кивнул и сказал с улыбкой:

— Ведь можете, когда хотите!

— Да, мы такие! — гордо выпрямилась Наталья Долгорукая, отчего ее рубашка натянулась на груди. — А еще мы крестиком умеем вышивать!

— И на бильярде очень хотим научиться! — это была уже Юсупова.

— Хорошо, девушки, приступим! — продолжал улыбаться я. — Андрей, ты же мне поможешь?

— Куда я денусь… — махнул рукой он.

Следующие пятнадцать минут я объяснял и показывал нашим красавицам основы классической стойки. Они делали вид, что эта информация является для них крайне важной и необходимой. Оживились по-настоящему они только тогда, когда мы перешли к практическим упражнениям. Первой показать, что она усвоила, вызвалась Инга Юсупова. Получилось очень эффектно, но крайне неэффективно. Инга изо всех сил демонстрировала непонимание того, что я от нее хочу, и в конце концов просто потребовала поправить ее стойку моими руками. Под ухмылки Долгоруких и Шереметьевой я начал исправлять «ошибки» Юсуповой. Через некоторое время мне это удалось, и настал черед Долгорукой. С ней, в силу природной скромности девушки, пришлось провозиться гораздо меньше. Больше всего времени я потратил на Аню Шереметьеву, которая оторвалась по полной, задавая мне кучу уточняющих вопросов с обязательным «покажи на мне».

Следующим упражнением было простое «ведение» кия с попаданием между двух мелков. Стоило нам с Андреем отвлечься, как мы с ним поняли весь коварный замысел подружек — девушки послушно стояли в стойках, «водили» киями, стараясь попасть между мелков, но вот верхние пуговки на их рубашках были расстегнуты практически до «неприличного» уровня. Особенно это было заметно у Шереметьевой — казалось, что ее грудь вот-вот выскочит наружу. Мы с Андреем замерли и растерялись: очень уж были неожиданны метаморфозы.

— Молодцы, девушки! — наконец сказал я и сглотнул. — Так и стойте! Следите за тем, чтобы мелки не вывалива… Тьфу! Чтобы мелки не задевались!

— Хорошо, тренер! — дружно сказали подружки.

Хватило их еще минут на пять, после чего они распрямились и начали потягиваться, комментируя это тем, что у них с непривычки заболели спины. Пуговки при этом девушки так и не застегивали.

— Андрей! — обратился я к нему громко. — А не кажется ли тебе, что наши красавицы тренируются где-то помимо вашего клуба? Очень уж синхронно у них все получается?

— Да, Алексей, мне тоже так показалось! — кивнул он.

Подружки переглянулись, и за всех ответила Шереметьева:

— Готовились, грешны! Но разве вам не понравилось?

Мы с Андреем переглянулись, и я ответил:

— Конечно, понравилось.

Тут бесцеремонно влезла Юсупова:

— Алексей, когда следующая тренировка?

— На следующей неделе вас устроит? — улыбнулся я.

— Да! — опять дружно ответили подружки.

Дома я был уже в одиннадцатом часу вечера и, отчитавшись Прохору об отсутствии инцидентов, пошел к Алексии.

— Леш, давай в пятницу на эту выставку художественную сходим, а потом в «Приют», на танцульки?

— Давай, Лесь.

В кабинете высокопоставленного чиновника, у стены, вытянувшись и боясь пошевелиться, стояли три офицера Отдельного корпуса жандармов, в форме и со всеми полагающимися к ношению наградами: полковник граф Орлов, ротмистр Смолов и штаб-ротмистр Пасек. Попали они на эту аудиенцию после трехчасового ожидания в приемной.

Хозяин кабинета не обращал на жандармов никакого внимания, а занимался тем, что просматривал на огромной плазменной панели видеозапись прохождения полосы препятствий неизвестным «волкодавом», лицо которого было закрыто маской и тактическим шлемом. До клятой «трубы» офицеры от чиновника слышали лишь «неплохо!» и «хм», когда же боец после секундного раздумья, прикрыв лицо руками, нырнул в трубу навстречу бушующему пламени, послышалось: «Молодец!» Выход «волкодава» из трубы был крайне фееричен, особенно красиво это смотрелось при замедленной видеозаписи — монтажер точно знал, на что обратить внимание хозяина кабинета. Вот из трубы появляется человеческий силуэт, объятый пламенем, вот этот силуэт наносит удар ближнему противнику, который буквально взлетает в воздух, не успев среагировать, затем той же печальной участи подвергаются второй, третий и четвертый.

— Как он их! — не удержался чиновник. — Даже странно, что живы остались…

Смолов и Пасек побледнели и изо всех сил постарались не тереть до сих пор ноющую грудь.

Тем не менее, видеозапись продолжалась. Вот крупным планом показали лежащие тела в камуфляже, возле которых суетились другие «камуфлированные», а вот нахмуренное лицо полковника Орлова. Кадр сменился, и плазменная панель показывала панораму «городка» с выстроившимися «волкодавами». Шеренга распалась, все побежали к одному из зданий, за исключением двух человек — полковника Орлова и еще одного бойца, которые разговаривали между собой. Получив какие-то указания от командира, этот боец тоже понесся в здание. За ним, заметно отставая — полковник. Следующий кадр: видимо, тот же боец ворвался в помещение и начал в буквальном смысле избивать своих коллег.

— Злой после трубы, наверное… — ухмыльнулся чиновник, не отрывая взгляда от панели.

Не забыл монтажер показать крупным планом морщащееся лицо полковника Орлова, наблюдающего за экзекуцией. Таких комнат «злой волкодав» прошел еще четыре. В последней все у него пошло несколько не так, как в предыдущих — уложив двоих, третьего почему-то трогать не стал и даже опустил руки.

— А это у нас, судя по всему, госпожа Вяземская… — пробормотал хозяин кабинета.

Госпожа Вяземская тем временем начала использовать коллегу в виде макивары, отрабатывая на нем удары руками и ногами. Внезапно, неуловимым движением, «волкодав» схватил девушку за шею, притянул к себе практически вплотную и отпустил, а Вяземская упала на бетонный пол.

— Фи, как бескультурно! Даму за шею! — усмехнулся чиновник.

Кадр сменился перекошенным лицом Орлова, который