Камень - Станислав Николаевич Минин

— Попробуй применить на мне свои способности.

— Какие? — не понял я.

— Те, которые вы тренируете с Прохором.

— Хорошо. — Я понял, что имел в виду старый князь, перешел на темп и потянулся к деду.

Если у Прохора ментальный доспех я чувствовал, как бетонную стену, то вот у моего деда это была бетонная дамба, сдерживающая бесконечную мощь. Мне не потребовалось много времени понять, что пробить такое мне пока не под силу! Однако эмоции, как и у моего воспитателя, я сумел считать — раздражение и любопытство были превалирующими.

— Хватит, — кивнул дед. — Все понятно. Если уж мне было крайне неприятно, то что же почувствовала Вяземская, да и Орлова, видимо, краем зацепило…

— Деда, ты сейчас о чем? — не понял я.

— О том, внучек, что хочешь ты этого или нет, но твои способности в стрессовой ситуации лезут наружу, и ничего с этим не поделать, — ответил мне дед, так и не прояснив до конца произошедшее.

— Вот вообще сейчас ничего не понял! — Я продолжал тупо пялиться на главу рода.

Он вздохнул, оправил пиджак и поправил запонку на рукаве белоснежной рубашки.

— В обычном состоянии и в стрессовом твоя сила различается, и, судя по всему, очень сильно, — начал терпеливо объяснять мне дед. — Видимо, Вяземскую ты пробил, досталось и Орлову, вот он и взбеленился, думая, что ты Ведьму эту убил. — Дед усмехнулся. — А вообще, Ванька наверняка сам все это подстроил, и с полосой препятствий, и с «зачисткой». Раскачать тебя решил, вот в ухо и получил, болезный… А теперь названивает…

После объяснений деда я взглянул на ситуацию под другим углом.

— Так это получается, что он не специально на меня напал, а Вяземскую защищал? — Я посмотрел на старого князя, а потом на Прохора.

На их лицах я прочитал только скептицизм, а дед сказал:

— Начнем с того, что они в этой трубе выставили против тебя четырех воевод, что не укладывается ни в какие рамки! Молодец, что решился пройти это испытание и выдержал его с честью! — Дед даже выпрямился на кресле, да и Прохор сделал соответствующее моменту лицо. — Я бы на твоем месте потом этих четверых затейников просто убил бы, несмотря ни на какие последствия! — это было произнесено старым князем так обыденно, у меня аж мурашки по телу побежали. Прохор, что характерно, лишь согласно кивнул. — Обычно, Лешка, четверых крепких воевод хватает, чтобы убить среднего абсолюта. Делай выводы. — Он пристально на меня посмотрел. — Дальше. Вяземская в последней комнате оказалась совсем не случайно, и расчет Орлова был именно на то, чтобы ты не стал ее «зачищать», как остальных. И расчет графа оказался верен, но все пошло не так с момента, как она тебя спровоцировала на эти твои штучки… Понял теперь?

— Понял, — кивнул я.

— Что дальше делать будем? — усмехнулся дед.

— Не знаю. Но в корпусе, с его постоянными подставами, служить я больше не хочу! — твердо ответил я.

— Ты лошадей-то не гони, Лешка, успокойся, приди в себя. А потом поговорим, — продолжал улыбаться дед. — Вел ты себя достойно, честь рода не замарал, да и нос, вернее ухо, всяким там любопытным слегка прищемил, так что отдыхай, тренируйся с Прохором, а там посмотрим! Договорились?

— Договорились, деда, — кивнул я.

По своему обыкновению, глава рода позаботился и о нашем ужине — стол на первом этаже был накрыт. После трапезы дед проводил нас до машины, напомнив мне о посещении ателье.

— У меня сейчас будет больше свободного времени, так что до конца недели обязательно заеду, — заверил я его.

— Хорошо, Еся предупрежден и ждет.

Когда «Волгу» не пустили дальше ворот особняка Пожарских, граф Орлов окончательно уверился, что разговор предстоит не из самых легких. Он вылез из машины и направился к калитке, трогая распухшее левое ухо. Сотрудник службы безопасности Пожарских проводил его до кабинета хозяина особняка.

— Добрый вечер, Михаил Николаевич! — кивнул он князю Пожарскому, который сидел в кресле и даже не подумал встать, чтобы поприветствовать гостя.

— Присаживайся, Ваня, в ногах правды нет. Впрочем, нет ее и в заднице, — усмехнулся хозяин особняка. — С чем пожаловал?

— Повиниться приехал за внука твоего, Михаил Николаевич, — ответил полковник, устраиваясь в кресле напротив. — Он ведь тебе уже все рассказал?

— Конечно, рассказал! — опять усмехнулся князь. — К кому ему еще идти бедами своими делиться, сиротинушке? Так что же в Ясенево такого произошло, если у тебя даже ухо опухло?

Граф было потянулся рукой к уху, но вовремя себя одернул.

— Сначала неудачно на полосе препятствий получилось: не думали мы, что он в эту трубу сунется, хотели показать Алексею ограниченность даже его способностей. А он эту трубу прошел, ну и вломил на психе всем четверым воеводам. — Орлов опустил голову. — А потом в «городе» начал уж слишком жестко проводить «зачистку». Когда он не захотел Вяземскую бить, она его и спровоцировала. Алексей схватил ее за шею, и тут шибануло такой жутью! Ведьма заорала и на пол упала. Я и подумал, что он ее убил… Вот и не сдержался…

— Ты же боевой офицер, Ваня, а повел себя как курсант необстрелянный! — хмыкнул князь. — Да и кажется мне, дружок, что ты специально внука моего провоцировал все это время.

— Я о своих сотрудниках должен знать всё! — вскинулся и твердо заявил граф.

— А тебе сказали, Ваня, что Лешка тебя в окно выкинуть хотел, как и ты его? — опять хмыкнул Пожарский.

— Да, — кивнул Орлов.

— Благодари Ведьму свою, она Лешку остановила. Иначе лежал бы ты сейчас в реанимации, в лучшем случае, а не вумные разговоры тут разговаривал. Да и в церковь сходи, самую дорогую свечку поставь, за здравие раба божьего Алексея, который тебя, дурака, не убил. То же самое тем своим четырем офицерам скажи — легко, считай, отделались.

Орлов вскочил и попытался что-то сказать, но после властного жеста князя упал обратно в кресло. С минуту в кабинете стояла тишина.

— Я хотел бы извиниться и перед Алексеем Александровичем, и перед вами! — сказал наконец Орлов.

— Конечно,