Камень - Станислав Николаевич Минин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это вы у нас «княжеская группа»?
Ответом ей было дружное «Да!», которое прокричали все, кроме нас четверых.
— Понятно. Меня уже Виктор Самуилович успел предупредить. — Она улыбалась. — В любом случае скидок не будет! — Она обвела группу строгим взглядом и только потом начала перекличку.
После этого семинарского занятия у нас была еще лекция по правоохранительным органам Российской империи, на которой курс больше внимания обращал на нас четверых, нежели на лектора: видимо, наши одногруппники рассказали соседям о произошедшем на семинарах. Тут уж Юсупову останавливать никто не стал, и она, гордо выпрямившись на своем месте и нацепив очаровательную улыбку, стреляла глазками по сторонам, купаясь во всеобщем внимании. Впрочем, Долгорукая от нее не отставала, только делала это не так явно и показушно.
С Шереметьевой мы встретились не в кафе, как обычно, а на крыльце университета. Именно сегодня девушки хотели посмотреть так разрекламированный мной «Приют студиозуса». Повел я их по той дороге, по которой ходил домой. Наверняка существовала и другая дорога, гораздо короче, но я знал только эту. На мой вопрос о машинах и охране девушки ответили мне, что они уже ждут около кафе, и больше не обращали на нас с Андреем никакого внимания, рассказывая Шереметьевой подробности сегодняшних событий.
И действительно, «Волги» моих друзей стояли около кафе, охрана сидела внутри машин. Зайдя внутрь «Приюта», мы оставили верхнюю одежду в гардеробе и были сопровождены администратором, быстро смекнувшим, что гости пожаловали непростые, в ту самую часть кафе, где я на прошлой неделе сидел с Лесей. По пути вся наша компания разглядывала интерьер и посетителей, которых было еще не так много, как в мое прошлое посещение. Нас разглядывали в ответ, особое внимание, конечно, уделяя нашим красавицам. Мы заняли один из свободных столиков и углубились в изучение меню, принесенных официанткой.
— А что, мне здесь нравится! — сообщила Шереметьева. — Простенько и со вкусом.
— Это ты точно подметила, простенько и со вкусом, — согласилась с подружкой Юсупова. — Интересное местечко, не то что кафе в универе.
— Да, — решила высказать свое мнение Долгорукая, — можно иногда здесь после занятий встречаться. Андрей, Алексей, а вы что думаете?
Для меня подобный вариант был очень удобен — дом-то рядом, и я кивнул, показывая свое согласие.
— Я тоже не против, — присоединился ко мне Долгорукий.
В кафе мы просидели до семи часов вечера, больше двух часов, и даже успели поужинать. Кухня «Приюта» моих друзей устроила, и они окончательно решили между собой заходить сюда почаще. Учитывая, что на завтра у меня была назначена тренировка в корпусе, я предупредил присутствующих о делах во вторник. На их лицах читалось легкое разочарование, но за две недели нашего общения они начали привыкать к моим частым отлучкам. Попрощавшись с ними на стоянке и отклонив предложения подвезти, я направился в сторону дома.
Не успев зайти в квартиру, услышал из гостиной голос Прохора:
— Ты не раздевайся, Лешка, сейчас на полигон поедем. И так вчера расслабились…
— Так поздно уже, темнеет, — попытался возразить я.
— Это ты злодеям будешь потом рассказывать! Типа, темно уже, завтра приходите, сейчас недосуг! — заявил он мне насмешливо, вручая сумку с запасной одеждой.
Ничего другого делать не оставалось, как взять сумку и пойти в гараж вслед за воспитателем.
Тренировка ничем не отличалась от прошлых двух, Прохор заставлял повторять меня одно и то же — воспламенять столбики. Называл он все это действо «закреплением навыка». На мой вопрос, где мой воспитатель эти столбики берет, я получил ответ, что как раз днем, во время моей учебы, он об этом и позаботился. Единственное, что было нового в этой тренировке, это то, что в конце Прохор уделил особое внимание своей персоне. Вернее, моему воздействию на его персону:
— Так, только не вздумай меня зажарить! Я тебе этого никогда не прощу! — с улыбкой сказал он, но в голосе чувствовалось напряжение.
Его фигура в отблесках догорающих столбов смотрелась крайне футуристично, да и я наверняка производил такое же впечатление. Именно этот факт помог мне настроиться на продолжение тренировки.
Я на темпе потянулся к Прохору, и опять, как в прошлые разы, наткнулся на его ментальный доспех. Мои попытки проникнуть за эту преграду, как я ни старался, ни к чему не привели. Единственное, чего я добился, это ощущение понимания психоэмоционального состояния моего воспитателя — ему было очень неуютно, неприятно и одновременно интересно.
— Стоп, Алексей, закончили! — махнул рукой он. — Это мы с тобой и дома сможем тренировать. Пошли.
Уже в машине я попросил Прохора описать свои ощущения.
— Одним словом и не опишешь… — начал он. — Появляется такое ощущение, что кто-то посторонний очень грубо пытается залезть тебе внутрь, ты пытаешься этому сопротивляться, но получается с трудом. В общем, мерзкое ощущение, скажу я тебе! — Прохор хмыкнул. — А ты на этот раз как все это чувствовал?
— Да все, как и тогда, встретил твой ментальный доспех, пытался его проломить, но ничего не получилось. Единственное, почувствовал твои эмоции. Тебе же было интересно? — улыбнулся я.
— Было, — кивнул он. — Не каждый день мне в душу с грязными сапожищами лезут!
— Прохор, я в кроссовках, и они довольно-таки чистые!
Но он не обратил на мои слова никакого внимания, задумавшись на минуту, после чего попросил:
— Еще раз мне повтори то, что сказал до этого.
— Встретил твой ментальный доспех, пытался его проломить, но ничего не получилось. Ну и эмоции твои почувствовал.
— Обрати внимание на слово проломить! — Он на секунду отвлекся от дороги и многозначительно на меня глянул. — Не всегда сила и мощь являются залогом успеха. Сможешь как-нибудь с моим ментальным доспехом работать по-другому?
— Надо пробовать, — неуверенно ответил я.
— Сегодня уже ничего пробовать не будем, отдыхай, на неделе продолжим.
— Хорошо.
***На следующий день, около четырех часов дня, я был в Ясенево. Ротмистр Смолов тут
