Комната с белыми стенами - Софи Ханна

– Тогда почему она не хочет нам его сообщить?

– Лори Натрасс презирает полицию. Он как минимум дважды в неделю заявляет об этом в газете. Ты думаешь, он скажет нам, где сейчас Рей Хайнс?

– Наверное, нет, – соглашается Селлерс.

– Ни за что не скажет. Он станет ее защищать – по крайней мере так ему кажется. Смею предположить, в «Бинари Стар» эту позицию разделяют все… Эй, взгляни-ка на это!

Что такое? На что они смотрят?

Новое сообщение от Ангуса Хайнса.

Нет, нет, нет. Я готова взвыть. На экране компьютера остался мой почтовый ящик. Теперь полицейские узнают, что я кого-то заперла в моей квартире. Боже, неужели я все-таки попаду за решетку?

– Интересно…

– Сержант, ты открыл чужую почту? По-моему, ты рискуешь. Или ты забыл, что по этому поводу говорят законы?

– Я всего лишь случайно зацепил «мышку». «Дорогая Флисс, есть два списка, которые покажутся тебе любопытными. В одном из них собраны все женщины и несколько мужчин, против которых Джудит Даффи давала в суде показания по уголовным делам. Во втором – все те, против кого она давала показания в семейных судах. В обоих списках – имена тех, кто обвинялся в физическом насилии по отношению к детям, а иногда и в убийстве ребенка. Тебе наверняка будет интересно узнать, что еще в двадцати трех случаях доктор Даффи дала показания в пользу одного или обоих родителей, заявив, что, по ее мнению, никакого насилия по отношению к ребенку не было».

– И?..

– Это всё. «С наилучшими пожеланиями, Ангус Хайнс».

Это всё? И ни слова про незаконное задержание в моей полуподвальной квартире? Я вздыхаю. Ведь моя квартира и впрямь полуподвальная. Раньше я об этом как-то не думала. Держать человека взаперти в любом случае жестоко. Запереть же его в подвале – это, знаете ли, уже попахивает садизмом.

Замечательно. Просто замечательно.

– Тридцать два человека в уголовном списке, пятьдесят семь – в семейном, – говорит Селлерс. До меня доносится его свист. Не иначе как он подумал: «Ведь это же куча народа!»

– Рассмотрение семейных дел проходит за закрытыми дверями. Откуда у него эти имена?

Хороший вопрос, но для меня не самый главный. Почему Хайнс без всяких объяснений прислал мне два эти списка? Неужели тем самым он дал мне понять, что я должна снять этот фильм? Наверное, заперев его у себя в квартире, я доказала ему, что люблю и умею проявлять инициативу? Пожалуй.

Эти имена он вполне мог получить от Джудит Даффи. Она же могла вести учет всех, против кого давала показания в суде. Она и Рей сейчас подруги. Рей и Ангус – даже больше, чем друзья. Я крепко зажмуриваюсь. Да, информации у меня хоть отбавляй, а вот прогресса – никакого. Каждый новый факт подобен нити, ведущей в никуда.

– О господи! – восклицает Селлерс.

Что? Что там у них?

– На экране мелькнула иконка «новое сообщение». Я нажал на нее и…

– Ты хочешь сказать, что случайно задел «мышку»? И?..

– Ты посмотри на это фото.

– Это случайно не…

– Это рука Хелен Ярдли. Это ее кольца – обручальное и свадебное.

– Она держит карточку, на которой шестнадцать чисел и… что там под этой карточкой? Книга?

В моих ушах громко пульсирует кровь. Какое счастье, что они нашли это первыми. Я надеюсь, что они удалят это сообщение, чтобы мои глаза его не видели.

– «Только любовь», – говорит Селлерс. – Это ее собственная книга. Ты видел адрес отправителя? [email protected] Какой странный адрес.

– Перешли письмо себе на ящик, а это окно закрой.

– Думаешь, это он, сержант?

– Да, – отвечает второй коп, тот, что потише. – Снимок сделан в гостиной Хелен Ярдли – видишь обои на заднем плане? Думаю, он сфотографировал ее в понедельник, перед тем как застрелить. Кто бы он ни был, он хочет, чтобы Флисс Бенсон узнала, что он сделал. Он как будто… хвастается или типа того.

Не знаю, то ли у меня отлегло от сердца, то ли я в шоке. От одной только мысли, что убийца держит меня на прицеле и даже четыре раза давал о себе знать, мне хочется залезть под душ, из которого хлещет кипяток, и стоять под его струями до скончания века. Но если он хвастается, если я его аудитория, возможно, в его планы не входит причинять мне вред? Мне страшно хочется в это верить…

Слышен шелест бумаги. Они копаются в моих папках.

– Сержант, здесь полно про Ярдли, Джаггард и Хайнс. Думаю, нам стоит взять все это с собой, а также компьютер Бенсон. Кстати, и компьютер Натрасса тоже, даже если для этого нам придется вломиться к нему домой.

– Ты читаешь мои мысли. Я поговорю с Прустом.

Надеюсь, не с мертвым французским романистом?

– А еще нам нужны ордера. И чем раньше, тем лучше. Вряд ли судьи посмеют послать нас куда подальше. Хелен Ярдли мертва. На Сару Джаггард напали, Рей Хайнс пропала и пока не найдена; можно считать, что ей тоже грозит опасность. Причем всех троих связывает этот документальный фильм.

– Нам известно, где Бенсон была в понедельник?

В понедельник? Меня прошибает холодный пот. К погоде это не имеет отношения; просто я понимаю, куда они клонят. Мне стоит огромных усилий не вскочить и не крикнуть: «Я была у себя в кабинете! Весь день!»

– Оставь эти папки там, где ты их нашел, – говорит тихоня-сержант. – Я попрошу Майю Жак, чтобы она заперла кабинет и проследила за тем, чтобы здесь никто ничего не трогал.

Они уходят. Спустя несколько минут до меня доносится цоканье каблуков Майи и лязг поворачиваемого в замке ключа.

Ну наконец-то. С моим кабинетом они, похоже, закончили. Они, но не я. Я остаюсь на месте и, прежде чем пошевелиться, заставляю себя досчитать до ста. Затем снова забираюсь внутрь и закрываю за собой окно. Черт, не выходной, а прямо-таки вылазка на природу, думаю я, стряхивая с одежды комья земли и пыль.

Моя рука дрожит. Даже не прочитав письмо от «весельчака», я стираю его. Все равно у полиции уже есть копия, что даже к лучшему. Распечатываю письмо Ангуса Хайнса. Распечатку кладу к себе в сумку, вместе с новым вариантом статьи Лори. По рассеянности, забыв о том, что слышала лязг ключа в замке, пытаюсь открыть дверь и не могу. Ну, разве не ирония судьбы, что я тоже оказываюсь взаперти? Если не ошибаюсь, есть такая вещь, как «синдром запертых». Сейчас им страдаем мы оба – Ангус Хайнс и я. Похоже, зануды, что твердят «не рой другому яму», все же правы.

Я отпираю своим ключом дверь изнутри, выхожу в коридор и снова закрываю дверь за собой. Чтобы не попасться Майе на глаза, выхожу из здания другим коридором. На улице останавливаю такси и называю водителю свой домашний адрес. Если вдруг рядом с домом я замечу подозрительную машину, которая может принадлежать полиции, просто скажу шоферу проехать дальше. Если же нет, хотелось бы убедиться, что с моей квартирой все в порядке – никаких разбитых окон, никаких осколков стекла на ковре, никаких царапин на стенах. И никакой злющей Тэмсин на моем диване, сгорающей от желания высказать все, что она обо мне думает.

Завтра я вернусь к себе в кабинет и сделаю копии всех бумаг, прежде чем их заберет полиция. Майи завтра точно на месте не будет. Воскресенье для нее – святой день. День маникюра и педикюра. А вот Раффи очень даже может быть, нарушая, как он выразился, заповеди божьи, однако он вряд ли проявит интерес к тому, чем я занимаюсь. Если не терять времени, я за пять-шесть часов сумею снять ксерокопии со всех документов. При этой мысли я заранее валюсь с ног от усталости.

Ну хорошо, ты сделаешь копии, а куда ты их денешь? Где спрячешь? В квартире Тэмсин и Джо? В своей собственной? В оба места может нагрянуть полиция. И ведь наверняка нагрянет, учитывая интерес копов к моей персоне.

Похоже, какое-то время назад я уже приняла решение, но только теперь готова себе в нем признаться. Марчингтон-хаус. Вот куда я все это отвезу. Рей не станет возражать. Я знакома с ней меньше недели, но уверена, что она ничего не скажет. Там наверняка имеются пустые комнаты. Там хватит места и для меня, и для нескольких коробок с документами. У меня будет достаточно времени пересмотреть все бумаги, которые произвели на свет Лори и Тэмсин. Я наверняка найду в них… Что именно? Нечто такое, что Лори упустил, потому что за деревьями не разглядел леса?

Я чувствую себя совершенно разбитой, однако сна ни в одном глазу. Не хочется даже смотреть в окно. Мне нужно заняться чем-то полезным. Я вытаскиваю из сумки статью Лори и погружаюсь в чтение. Вскоре натыкаюсь на одно предложение и останавливаюсь. В нем явно что-то не так.

«Пусть доктор Даффи сама никого не убивала, однако на ней лежит ответственность за загубленные жизни нескольких десятков невинных женщин, чье единственное преступление состояло в том, что, когда их дети умерли, сами они оказались не в то время не в том месте. Хелен Ярдли, Сара Джаггард, Дорна Ллуэллин… имена можно перечислять до бесконечности».

Три имени – какой куцый список! Почему Лори для убедительности не включил в него больше имен? Я уверена, в первоначальной версии их было больше. Открываю последнюю страницу. Лори – что весьма мудро с его стороны, или же просто потому, что редакторы не оставили ему выбора – удалил свои инсинуации в адрес Рианнон Эванс. В первом варианте статьи он утверждал, что Рианнон убила своего сына Бенджамина, потому что она уличная проститутка, а у них-де это в порядке вещей. Мне понятно, почему он вырезал этот кусок, но зачем удалять имена из списка жертв Джудит Даффи? И это при том, что этот список включает в себя десятки имен!