Карибский кризис - Федор Московцев

В один из апрельских дней мы случайно встретились с ней в Магрибе (ночной клуб на Невском проспекте). Я был с Артуром и его девушкой, Урсула пришла с подругой. Эта встреча была случайностью, но то, что произошло дальше — это уже неизбежность. Её неприкрытый доверчивый интерес, мои раздевающие взгляды, всё это подготавливало почву для этого свидания. Моя энергетика вступила в чудовищной силы резонанс с пульсом девочки, в которой, отягощенной неведением и метаниями молодости, было что-то по-детски наивное и по-взрослому зрелое, а также все те ослепительные искры, которые можно высечь из этого сочетания. В клубе она держалась намного увереннее, чем в офисе, не было уже никакого «напуганного зверька в свете фар». «Где удовольствия — там и я. Если ты чего-то не познал, значит в чем-то себя обокрал», — решил я для себя, отдавшись очарованию этой встречи.

Из Магриба мы поехали ко мне на Фонтанку. Так начался наш роман. Мне было интересно с ней, я наслаждался ею со страстью первооткрывателя… чем теснее норка, тем приятнее мышам влезать в неё… и вылезать тоже… погружаясь в поток юной непосредственности, чтобы извлечь из него не только эмоции и впечатления, но также размышления и думы. У нас с ней было уже много точек соприкосновения, чтобы наши отношения стали достаточно прочными: чувственное сближение, в котором всё было вообще очень естественно, душевная близость, более трудная и более медленная, которой могло совсем не быть, и кое-что ещё.

Урсула, юное создание с льняными волосами и синими глазами, напомнила мне о том, что дни любви для меня прошли и наступила пора посвятить себя изысканным порокам. Весь свет мира вошёл в её большие светлые глаза и превратился в весть о счастье; всё в ней стало вестью о счастье — и мягкий, влажный пурпур её губ, и едва заметный серебристый пушок на её щеках. Во время наших встреч ни одна мужская фантазия не была обойдена вниманием. В присутствии Урсулы мне хотелось объять всё богатство мира, ощутить все мыслимые наслаждения; я инстинктивно расправлял плечи, как свободный и независимый человек и поднимал голову, как обладатель бесценного сокровища: это миссия зрелости, приключение в поисках себя. Светлые пряди волос обрамляли её лицо с тонкими незаметными ангельскими чертами, ниспадали волной ей на спину. Её движения были проникнуты какой-то тайной музыкой. Пожалуй, лучшая из всех девушек, которых не зовут Татьяна Кондаурова — и это самая блядская правда! Неисчерпаемый источник наслаждения.

Если кратко, то наши с Урсулой отношения можно описать формулировкой: «Walk on the wild side».

Глава 40,

В которой описываются события осени 2004 года

Кубинский проект не понравился мне с самого начала. На моей фирме периодически возникали острые ситуации, собственно, бизнес только из таких и состоит, но в начале ноября 2004-го, когда мы с друзьями оплачивали новогоднюю поездку, обстановка на Совинкоме имела предельный уровень опасности. Снова возникла путаница во взаиморасчетах. Долги поставщикам составляли более 35 млн рублей, точную цифру не мог назвать никто. Исполнительный директор Расторгуев сколотил коалицию неповиновения, состоявшую преимущественно из птенцов гнезда Иосифова, количеством около 10 человек. Конкретные задания по отчетности, организации и документообороту либо игнорировались (даже обсуждаемые вместе, прописанные на соответствующем приказе), либо выполнялись формально. Нужно было срочно что-то делать — уволить всех протеже святого Иосифа, всю эту команду зла, но аккуратно, чтобы не осложнить отношения еще и с ним. И я должен был видеть на шаг впереди злых дел. Я чувствовал необходимость отправиться на две недели в Волгоград вместо Кубы. Опять же экономия.

— Почему Куба? Зачем ехать в Тулу со своим самоваром?! — вопрошал я друзей, пытаясь отвертеться от поездки (мы отправлялись туда с женами).

Но решение было принято, Куба была самой недорогой тропической страной, отказаться от коллективного отдыха не было никакой возможности, и я успокаивал себя тем, что всё равно первые две недели января работы никакой, вся страна отдыхает.

Я оплатил путёвки, не получив окончательного согласия жены. Согласовать с ней какое-либо решение было пыткой, она выматывала бесконечными «зачем?» и «почему?», и даже такой вопрос, как выбор утюга, превращался во вселенский скандал; она требовала, если мне «дорога семья», принимать участие в решении даже таких мелочных вопросов, в которых моё участие не имело смысла, и мои попытки отвестись воспринимались как измену, начинались предъявы: «ты не мужик!» и далее по списку; поэтому, чтобы выглядеть в глазах жены «мужиком», я был вынужден выдерживать многочасовые обсуждения, и, как громоотвод, гасить её капризы. Что характерно, при покупке квартиры на «Морском Фасаде» было относительно мало споров; при покупке джипа штормило уже посильнее (это обсуждалось, но до конца не обсудилось, и я просто поставил Мариам перед фактом: «Я купил тот самый Паджеро, который мы обсуждали месяц назад»), отголоски этого скандала раздаются до сих пор; ну а при замене двери разразился настоящий апокалипсис — возникла настоятельная необходимость поставить новую железную дверь, а старую выкинуть, Мариам в своей обычной манере затянула сроки: одно ей не нравилось, насчет другого надо было подумать, третий вариант надо было поехать посмотреть еще раз, и так далее; и я принял волевое решение и заменил дверь в отсутствие жены… что тут началось — это ни в сказке сказать, ни пером описать.

В общем, чем мельче вопрос, тем сильнее Мариам на нём подвисала, и тем больше умственных усилий требовалось ей, чтобы его осмыслить… видимо, крупные дела ей были совершенно не под силу, и она вынужденно принимала ситуацию так, как есть, а на мелочах отыгрывалась.

С кубинскими путевками произошло то же, что с дверью. Апокалипсис номер два. Причем на мой день рождения. Мы поехали с семьёй в ресторан, по дороге я сообщил Мариам, что поездка на Кубу оплачена… и тут разразилась буря! (Вообще, следует отметить, что из всех вариантов ведения беседы Мариам предпочитает тот, что связан с максимальным выбросом адреналина).

В какой-то момент ссоры — мы проезжали по набережной Робеспьера — я даже выпустил руль из рук, и машину вынесло на встречную полосу. Мариам кричала, что никуда не поедет, потому что «хотела поехать в какую-нибудь европейскую страну, где красивая зима, потому что зимой НАДО ездить туда, где настоящая зима со снегом, а в тропические страны НАДО ездить летом». Хотя пару недель назад считала, что было бы неплохо сбежать от этих проклятых холодов и погреться на солнышке в какой-нибудь тропической стране.

— Что значит «НАДО»?! — возмущался я. — Где написано, что в январе «НАДО» ехать в Европу, а летом «НАДО» на море?!

— Ребёнок плохо перенесёт долгий перелёт и акклиматизацию.

С этим я согласился и сказал, что друзья тоже едут без детей, а Алика мы можем оставить с тёщей. Но Мариам снова затянула тоскливые тексты о том, что всё решено мною, как обычно, втихаря без её ведома. Когда мы обсудили этот вопрос и мне уже показалось, что она смирилась, как вдруг она подумала, что тоже, возможно, плохо перенесёт акклиматизацию, которая, по её разумению, длится не менее десяти дней, и поэтому нет никакого смысла ехать на две недели.

Закрутился новый виток скандала.

— Послушай, это уже даже не смешно, — пытался я её урезонить. — Пошутили, и хватит. Если ты волнуешься за ребенка, мы можем вызвать твою маму, и она с ним побудет. А мы поедем вдвоем.

— Ты думаешь, у мамы нет других дел, кроме как тащиться из Волгограда в Петербург из-за того, что тебе приспичило зимой искупаться в море?

— Послушай, Мариам… ты так говоришь, будто я тебя тащу в Тьмутаракань. Едем, слава богу, на приличный курорт. А если твоя мама не сможет, я попрошу свою. Она с удовольствием возьмет отпуск и приедет.

— Мне плевать на курорты. Я не такая, чтобы меня поманили пальцем, и я поехала. Я забочусь о здоровье.

Меня охватила ярость:

— Блин, ты сама слышишь, что ты говоришь! Ты же такую пургу метешь!

— Не смей со мной так разговаривать! При ребенке устраиваешь скандал! Ты вообще охамел! День рождения не можешь провести спокойно!

— Скандал устроила ты, во-первых. Я, как добропорядочный муж, сообщил тебе о поездке, которая не раз обсуждалась на семейном совете. Ты встаешь в позу и говоришь такие вещи, которые в здравом уме вряд ли кто сможет произнести. Это же как надо… нагуляться на свежем воздухе… чтобы додуматься до такого: «акклиматизация», «забота о здоровье»…

— Не смей меня оскорблять! — закричала Мариам.

— Послушай, сделай милость, — перебил я, — давай хотя бы в день моего рождения ты не будешь меня доводить!

Мы приехали в ресторан «Тритон» на углу Апраксина переулка и Фонтанки (находится прямо напротив купленной мной новой квартиры, которую до этого мы с друзьями снимали для встреч). Швейцар услужливо распахнул стеклянные двери, и я, пропустив вперед себя жену с ребенком, вошел в ресторан. Как заведенный, мальчишка забегал по залам, разглядывая рыбок в многочисленных аквариумах. Аквариумы были повсюду: в стенах, в полу, вместо окон.