Путь в пантеон - Вадим Еловенко

Первую половину ночи я в ожидании непонятно чего гулял по площади, наслаждаясь ночной прохладой, что нес ветерок со стороны Иса. Во вторую половину ночи я заступил по расписанию дежурным офицером в один из патрулей, что обходил территорию вдоль крепостного рва. Нам только раз пришлось стрелять, и то неуверен, попали ли мы в кого-либо. Из здания на другой стороне рва в нас полетела ручная бомба, что только волей случая никого не задела и лишь слегка контузила меня самого. Но дрожь в коленях улеглась и мы, вволю настрелявшись, продолжили обход. Утром после завтрака в обеденном зале управления, меня сморил сон. Прямо у себя в кабинете, сидя за столом с бумагами, я уснул без сновидений и проспал практически до обеда. Пришлось признать, что я неплохо скоротал время. В отличии от меня Карлик вообще не спал. Он не мог дозвониться до своей жены и волновался. Общим мнением было решено вызвонить одного из внештатных сотрудников, чтобы он нашел ее и перевел в кварталы, которые были под нашей охраной. К вечеру, когда ему сообщили, что с ней все в порядке он, честно говоря, даже сначала не понял о чем речь. Потом поблагодарил и продолжил слушать новости по радио, в которых зачитывалось обращение Правителя и ультиматум, в котором было приказано прекратить восстание и в суточный срок явится для получения наказания. Все не подчинившиеся должны были быть уничтожены, включая мирное население по тем или иным причинам не покинувшее очаги восстаний.

К ночи в Левобережных Воротах начался ад.

Не буду его подробно описывать… То, что творилось в подвергшихся бомбардировке корабельной артиллерией кварталах трудно, как описать, так и перенести. Я, наверное, слишком цивилизовался, чтобы спокойно стерпеть такое. На мою беду я входил в состав кордона, что в условленное время был выставлен поперек одной из главных улиц с единственным приказом расстреливать все, что покидает бунтующие районы города после конца срока ультиматума. Если вы думаете, что мое неприятие той бойни, хоть как-то отразилось на моих приказаниях своим жандармам, то вы, наверное, слишком хорошего обо мне мнения. Нет, я лично отдавал команды целиться и стрелять. И по живому щиту из детей и женщин и по укрывшимся за ними бунтовщикам. Я давал Присягу. Мой отец давал Слово. Мой дед сражался за ту страну, в которой я обрел достойное себя место. Те же, кто стремился разрушить этот строй и этот порядок стали моими личными врагами. Они, одурманенные кровью и жаждой мести, стремились только все разрушить и переделать под себя. И я не жертва пропаганды. Я один из тех дознавателей кто потом принимал участие в допросах арестованных. Бунтари желали одного, стать равными богам и получить неограниченную власть наказывать правящий класс. Они считали многие наши устоявшиеся законы не просто противными для себя, но и невозможными… не дающими ни им самим, ни их детям занять подобающие на их взгляд место в жизни.

Самое смешное, что я был согласен с ними в душе. Многие из них оказались детьми нарушивших Слово, отвечающие за проступки отцов, и они не имели шансов практически вырваться в богатое сословие. Но я в то же время не считал закон об ответственности детей за грехи родителей неверным. Их отцы знали, на что обрекают своих потомков и, если они их не пожалели, то не мне их жалеть. Пусть Богиня Ролл всех жалеет. А Прот и верные ему люди обязаны соблюдать закон. Каким бы он не был. Вот сменят законы тогда другое дело. Но пока не сменили, мы будем жить по ним и будем карать любого, кто покусится на них. Ибо только ЗАКОН отделяет нас от варваров дикого запада. И мы следственный и карательный орган, а не комиссия по помилованию.

Так я хвалился тогда. Так я утешал себя потом. Но даже до сих пор ко мне во снах приходит молодая женщина с ребенком на руках пронзенная десятком пуль. Невинная жертва гражданской войны.

Кстати о гражданской войне. Она так и не началась в полном смысле этого слова. Изучая историю Земли, я понял, чего так опасался Прот и почему действовал так безжалостно. Но это мои разумения и я оставлю их при себе.

Восстания были подавлены самым жесточайшим образом. Потоплены в крови невиновных и виноватых. Все участники в последствии были лишены каких-либо прав. Их дети насколько я знаю, не имели права селиться на территории левого берега Иса. Судьба их, зато была совершенно в их руках. В протекторате Апрата им было дозволено заниматься любой их интересующей деятельностью кроме госслужбы.

Я же получивший во время уличных боев два легких пулевых ранения, как насмешка в одну и ту же руку, был представлен к древнему знаку отличия "боевого зверя". Ну, как-то медали и ордена было бы пошло за уничтожение бунтовщиков давать. Но даже знаки отличия не всем выдавали, а только раненым в схватках с мятежниками. Считалось, что жандармерия и армия защищали сами себя и свое общество, чтобы за это давать награды.

Скажу одну удивительную вещь. Ну, кому как, а мне именно удивительную. Мятежники требовали ухода богов… и это требование не поддержал Орден. А если бы они решились и повели войска на Тиское королевство, то нам бы всем точно хана была. Они, да еще мятежники, представляли бы для нас серьезную угрозу. Но буквально только был объявлен ультиматум, как Орден передал в столицу. "Мы скорбим о бездумно пролитой крови и считаем виновных в наступивших беспорядках, тех, кто пытается насильственным методами сменить власть, предателями собственного народа и изгоями цивилизованного общества"

Вам кажется слишком пафосно? Напротив. Я просто представил себе глубокие раздумья Орденцев и пришел к выводу, что они приняли единственно верное решение. Если против своих граждан Боги не выставили излучателей, то восставший Орден с небрежной улыбкой пустили бы в расход. Так что я их прекрасно понимаю, как бы не близки были им требования мятежников, но поддержать их было бы последним решением Ордена.

Сразу, после того, как восстания подавили, начали восстанавливать разрушенное. Арестованные под усиленными конвоями работали по расчистки улиц и слому опасных строений. А так как их не особо жалели и при малейшей попытке отлынивания от работы достаточно жестко наказывали, город уже спустя неделю был более-менее в приемлемом состоянии. Здания, разрушенные бомбардировкой и снесенные под фундамент, Прот велел не восстанавливать. Он лично прилетел и, осматривая руины, сказал, что в этих кварталах будут разбиты сады и установлен монумент безумцам, что в гордыне своей погибли сами и обесчестили свои семьи. На нерешительный ропот в знак протеста со стороны свиты Принца он пояснил. Деревья, олицетворяющие жизнь и суровая правда, выбитая на монументе, заставят многих подумать о способах решения своих выдуманных идей. И не долго раздумывая, на одной из разрушенных стен дома, Боевой зверь установил достаточно приличных размеров медную бляху. И если я, стоя вечером в карауле, не имел возможности прочитать, что на ней было им выгравировано, то утром я с непонятной мне самому дрожью прочитал. "Эта стена все, что осталось от дома разрушенного бомбардировкой флотскими орудиями. Эти слова все, что осталось от того страшного и странного мятежа, что подняли безумцы против власти Богов. Наша память все что осталось о тех людях, кто не пожалел ни потомков своих, ни женщин своих отдавая их на законное наказание Богам. Они предали даже не Слово, данное их Отцами. Они предали людей в самих себе. Ибо нет для человека, как и для зверя любого, ничего дороже продолжения своего, потомков своих. Казненные здесь, уничтоженные, как звери в ловушке, людьми считаться не могут. Да простят их близкие, обреченные теперь нести клеймо".