Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10 - Роберт Хайнлайн

Джубал и тот, что первым вышел из машины, подошли к бассейну, Анни следовала за ними по пятам. Смит изменил свое ощущение времени так, чтобы позволить им двигаться быстрее, однако протяженность времени была достаточна, чтобы продолжать одновременно следить и за остальными. Двое из этих остальных держались рядом с группой, шедшей к бассейну.

Первый мужчина остановился около друзей Смита, стоявших у бортика, оглядел их, вынул из кармана фотографию, посмотрел на нее и перевел глаза на Джилл. Смит ощутил, как в ней поднимается волна страха, и приготовился. Джубал велел ему: «Защищай Джилл. Не беспокойся о потере пищи. И вообще ни о чем другом не беспокойся. Только защищай Джилл».

Он и так в любом случае защитил бы Джилл, даже рискуя совершить ошибку. Но чувствовать поддержку Джубала было очень важно: ум Смита был спокоен, его не терзали никакие сомнения.

Когда первый мужчина указал на Джилл, и двое, шедших по бокам, двинулись к ней со своими пистолетами высокого накала Зла, Смит потянулся к ним через своего Doppelganger[25] в другом пространстве и придал каждому тот небольшой поворот, который вызывает падение за пределы.

Первый мужчина уставился на то место, где только что стояли те двое, потянулся было за пистолетом… и тоже исчез…

Остальные четверо пытались сомкнуть кольцо. Смит не стремился развернуть их, Смит знал, что Джубал будет рад, если он просто остановит их. Но остановить материальную вещь, даже если это пепельница, — большая работа, а Смит был без тела. Старейшие, конечно, справились бы с такой задачей, Смиту же приходилось делать лишь то, что он должен был делать и что он мог.

Четыре легких, почти незаметных прикосновения, — и они исчезли. Он ощутил острую скверну, исходившую от машины на земле, и того, кто сидел в ней, грокк быстрое решение, — и машина исчезла вместе с пилотом.

Он почти упустил из виду вторую машину, патрулировавшую воздух. Он было уже расслабился, когда почуял, что скверна растет, и взглянул вверх.

Вторая машина шла на посадку.

Смит растянул время до предела своих возможностей, приблизился к машине в воздухе, детально обследовал ее, грокк, что она доверху набита скверной… После чего она тоже ушла в Никуда. Потом он вернулся к своим. Его друзья казались очень взволнованными. Доркас плакала, Джилл обнимала ее за плечи и утешала. Анни была единственной, кто оказался свободным от эмоций, бушевавших вокруг Смита. Но опасность ушла, ушла целиком, вместе со всеми бедами, которые пробудили его и вызвали из состояния медитации. Доркас, — он знал это, — излечится с помощью Джилл очень быстро: Джилл грокк боль полностью и мгновенно.

Встревоженный бурными всплесками их эмоций, неуверенный, что он действовал в опасной точке во всех отношениях верно, и тем, что Джубал мог так грокк, Смит решил, что сейчас в нем тут больше не нуждаются. Он скользнул в бассейн, нашел свое тело, грокк, что оно такое же, каким он покинул его, и проник внутрь.

Он рассматривал минувшие события как точку перелома. Однако они были еще слишком свежи, а он по-настоящему еще не был готов объять их, еще не был готов восславить и лелеять тех людей, которых принужден был удалить. Вместо этого он с радостью вернулся к той задаче, над которой трудился раньше… «шербет»… «шерсть»… «шерстистый»…

Он дошел до слова «щелок» и уже готовился рассмотреть следующий за ним «щелчок», когда почуял приближение Джилл. Он высвободил язык и приготовился, зная, что его брат Джилл не может оставаться под водой долго без неприятных ощущений.

Когда она прикоснулась к нему, он взял ее лицо в обе ладони и поцеловал. Это была шутка, которой он научился недавно и еще не грокк во всей полноте. В поцелуе было ощущение близости, порождаемое ритуалом разделения воды. Но в нем было еще нечто… нечто такое, что хотелось грокк до самого конца.

Глава 16

Джубал не стал ждать, пока Джилл извлечет свое странное дитя из бассейна; он распорядился дать Доркас успокоительное и поспешил в свой кабинет, оставив Анни объяснять (или не объяснять) события последних десяти минут.

— Первая!! — крикнул он через плечо, уходя к себе.

Мириам догнала его.

— Должно быть, я первая, — сказала она, задыхаясь, — но, босс, что, во имя…

— Ни слова, девочка!

— Но, босс…

— Замри, я сказал! Мириам, через неделю от сего дня мы спокойно сядем, и Анни расскажет нам, что произошло. Но сейчас нам начнут трезвонить все знакомцы и незнакомцы, из всех дыр полезут репортеры, а мне необходимо успеть сделать несколько срочных вызовов. Неужели же ты окажешься из того сорта женщин, что падают в обморок именно тогда, когда в них больше всего нуждаются? Кстати, запиши, что следует сделать вычет из жалованья Доркас за время, проведенное в истерике.

Мириам возмутилась:

— Босс, только попробуйте это сделать, и мы все как одна уволимся!

— Чушь!

— А вы прекратите придираться к Доркас! Да я бы и сама впала в истерику, если бы она меня не опередила. — И добавила: — Знаете, устрою-ка я ее сейчас, пожалуй…

— Попробуй только, — ухмыльнулся Харшоу, — и я тебя отшлепаю. Ладно уж, дадим Доркас премию за дежурство в условиях кризиса. Да, пожалуй, выпиши премии всем. И мне в первую очередь. Уж я-то ее заработал.

— Ладно! А вам-то кто будет ее выплачивать?

— Налогоплательщики. Мы изыщем возможность урезать… А, черт!

Они вошли в кабинет. Телефон уже трезвонил вовсю. Джубал уселся в кресло и нажал клавишу.

— Говорит Харшоу. А вы кто такой, черт вас побери?

— Бросьте, док! — ответило лицо на экране. — Вам же ни разу еще не удавалось меня напугать. Как дела?

Харшоу узнал Томаса Маккензи — главного управляющего корпорацией «Нью Уорлд Нетуоркс». Он немного оттаял.

— Ничего себе, Том. Но я страшно занят и поэтому…

— Вы заняты?! Поработали бы вы мой сорокавосьмичасовой день! Как вы полагаете, у вас все же в ближайшее время для нас что-нибудь будет? Дело тут даже не в оборудовании. У меня его хватит. Но я плачу жалованье целым трем оперативным группам, которые заняты только одним — ожиданием вашего сигнала. В свое время мы использовали немало ваших сценариев, надеемся на то же самое в будущем, но… я не представляю, что скажу нашему финансовому контролеру.

Харшоу не верил собственным ушам:

— Вы что же, полагаете, что такой съемки вам мало?

— Какой съемки?

И тут же Харшоу выяснил, что корпорация «Нью Уорлд» решительно ничего из событий, происходивших в его доме, не видела и не слышала. Он постарался увильнуть от расспросов Маккензи, ибо был уверен, что правдивые ответы бесспорно оставят у Маккензи впечатление, что у старого Харшоу съехала окончательно крыша.