«Если», 1999 № 04 - Журнал «Если»

Хэнсон отметил про себя, что гири были на месте. Надо будет приставить к ним человека, чтобы тот вовремя заводил механизм, а потом приспособить какой-нибудь моторчик. Но это уже проблемы будущего. Он наклонился к регуляторам. Сатера Карфа уже позвали, чтобы он установил точное расположение планет для этого момента, но Хэнсон и сам примерно знал, как их расставить. Он начал крутить одну из ручек. В этот момент подошел сатер.

Что-то сдвинулось. Но тут ручку заело. Послышалось жужжание свободно проворачивающихся шестеренок. Похоже, безголовые мандрагоры, перенося планетарий, растрясли механизм. Хэнсон наклонился к крохотным алмазным шестеренкам. Цепь передачи съехала со своего места!

Сатер Карф также уставился на механизм, бормоча непонятные фразы, которые явно не имели никакого отношения к заклинаниям. Затем старик выпрямился, не переставая сыпать проклятиями.

— Исправь! — потребовал он.

— Попробую, — с сомнением в голосе отозвался Хэнсон. — Но вам лучше отыскать человека, который делал планетарий. Он лучше меня…

— Его убило осколком солнца после первой же трещины. Исправь это, Дэйв Хэнсон! Ты утверждал, что можешь ремонтировать такие машины.

Хэнсон вновь наклонился к механизму. Один из магов дал ему алмазную лупу, которая увеличивала примерно в сто раз и к тому же не требовала фокусировки. Дэйв уставился на горку изломанных шестеренок, затем покосился на небо, благо в «шалаше», где он находился, вместо фасада было открытое пространство. От купола оставалось еще меньше, чем казалось Дэйву. Тут уже речь шла не о дырах — но о почти сплошной пустоте. В прогалах смутно виднелись какие-то тени… Дэйв торопливо отвел глаза. Его била дрожь.

— Мне нужны подходящие инструменты, — заявил он.

— Потерялись при переезде, — обескуражил его сир Перт. — Вот все, что мы могли собрать.

И показал Дэйву кучу инструментов, которые явно принадлежали механикам сельхозтехники. Правда, среди этого разнокалиберного металла имелись довольно маленькие плоскогубцы и шило. Дэйв в отчаянии замотал головой.

— Чини! — вновь вскричал сатер Карф, глядя на небо. — У тебя десять минут — не больше!

Пальцы Хэнсона перестали трястись, как только он дал им работу: он пытался сделать импровизированные инструменты из проволочек. Механизм планетария — подлинный шедевр ремесленного труда — сам по себе проработал бы хоть миллион лет, но его создатель никак не предполагал, что творение однажды уронят. А так, по всей видимости, и случилось. Подобраться к механизму было сложно: очень уж компактным был планетарий. По-настоящему его бы следовало осторожно разобрать на части, а затем вновь собрать, но время поджимало.

Вновь раздался грохот падающего неба. Земля под ногами заходила ходуном.

— Землетрясение! — прошептал сатер Карф. — Конец близок!

Внезапно раздались громкие крики. Отвлекшись от шестеренок, Хэнсон увидел, что на окраине лагеря приземляется целый косяк птиц рух. Стоило птицам ступить хоть одной ногой на землю, с их спин торопливо сыпались люди в темных рясах, с замысловатыми масками на лицах. Впереди, размахивая своим ножом, бежал Мейлок — главарь Сынов Яйца.

Его звучный голос разносился над всей округой:

— Час вылупления близок! К планетарию! Разбейте бесовскую машину! Это ее тень я видел в воде! Сломайте ее, пока Дэйв Хэнсон не успел свершить свою магию!

Сторонники Мейлока издали боевой клич, а окружавшие Хэнсона маги испуганно завизжали. И вдруг старый сатер Карф выбежал из здания навстречу атакующим, размахивая железным прутом, на который была наколота крошка солнца. Его властный голос перекрыл панические вопли толпы.

Дэйв потянулся за увесистым молотком, чтобы последовать за сатером. Старик, не оглядываясь, почувствовал его намерение и приказал:

— Исправь механизм, Дэйв Хэнсон!

Дэйв признал его правоту. Обороняться мог любой, но опыт обращения с такими механизмами был лишь у Дэйва. Он вернулся к работе. Маги толпой повалили за сатером Карфом, потрясая всем, что могло сойти за оружие. Волшебство уже не действовало, а потому в ход пошли палки, камни, молотки, столовые ножи — все, что не утратило эффективности в час упавшего неба.

Дэйв Хэнсон корпел над шестеренками, подбадривая себя руганью. Сверху раздался новый грохот — еще кусочек неба отвалился. Заметно стемнело, облака, отражавшие солнечный свет, как-то разом потускнели. Земля нервно затряслась. Еще одна цепь выскочила из своих пазов. Хэнсон подцепил шилом капельку солнца и поднес ее к механизму. Он едва не обжег руки, но зато проверил свою прискорбную догадку. Механизм окончательно вышел из строя — отремонтировать его Дэйв уже не успеет.

Дэйв закрыл корпус, в котором таился часовой механизм, и установил шило с солнцем на кончике так, чтобы оно более или менее освещало планетарий. Как всегда, умения, которые он вынес из своего мира, не принесли ему удачи. Раз так, долой их — в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Попробуем местный «устав».

Он хотел было позвать сира Перта или сатера Карфа, но времени было в обрез. Да и вряд ли бы они услышали его оклик в грохоте битвы.

Наклонившись к полу, он разыскал капельку небесного вещества, которую стеклодув отломил с трубки перед тем, как запаять последнее отверстие. Затем Дэйв разжился стружками звездных осколков и отходами, полученными при работе над планетами. К этому месиву Дэйв подмешал немножко грязи с того места, где упала капелька солнца — грязь эта до сих пор слабо светилась. Он абсолютно не был уверен в правильности своих выводов из текста «Прикладной семантики», но знал, что ему нужен знак силы. В данном случае — символ символа. Возможно, эта сляпанная наспех поделка все же послужит заменой планетария.

Крепко зажав получившийся комок в пальцах, он коснулся планетария и попытался припомнить формулу наречения истинным именем. Сбиваясь и импровизируя, Дэйв все же произнес эту формулу до конца:

— Я, создатель твой, нарекаю тебя… (Боже, как эту штуку обозвать?)… нарекаю тебя Румпельштильсхен и приказываю тебе повиноваться мне, когда я зову тебя именем твоим.

Стиснув в руке комок, он попытался сформулировать приказ, который не обернулся бы еще худшими несчастьями: сказки, читанные Дэйвом в детстве, научили его быть осторожным с волшебными просьбами. Наконец, губы Дэйва прошептали самый простой приказ, который он мог придумать:

— Румпельштильсхен, отремонтируй сам себя!

Из недр механизма послышались жужжание и скрежет. Хэнсон издал торжествующий вопль. Не успел он хорошенько рассмотреть шестеренки, чудесным образом вернувшиеся на свои места, как сатер Карф оттеснил его и начал спешно крутить рукоятки.