Можай - Алексей Корепанов

— По сравнению с местом моего недавнего заточения, пространства здесь чуть ли не бескрайние, — поддержал его Хорригор.

— И есть на чем в космос выйти, при желании, — добавил Уир Обер.

— Кто б ты ни был, куда б ни шел, ты неподвижен — ты ось круговерти[8], — продекламировал Спиноза, порывшись в своих информационных кладовых. — Каждое разумное существо само по себе целый мир, и может пребывать где угодно, даже оставаясь на месте.

— Это точно, — подтвердил бывший узник подпространственного кармана Хорригор.

Маркасса промолчала: сын был рядом, избранник сердца — тоже, оба целые и невредимые, хорошо позавтракавшие. А что еще нужно для счастья?

Тангейзер тоже молчал. В глубине души он надеялся на то, что приговор все-таки не окончательный и обжалованию подлежит.

А Дарий предпочел не зацикливаться на упадочнических мыслях, а сосредоточиться на ближайшей задаче: предстоящем контакте с обитателями Большой Одинокой горы.

— Вот и возможный ответ на вопрос, почему эти горные парни засекретились, — сказал он. — Может, это именно их здесь заперли, в этой планетной системе?

— Силы первичные! — воскликнул Хорригор. — Кто-то устроил еще одну тюрьму? — Он взглянул на Маркассу и Обера: — Уж не ваши ли постарались? Тогда там, в горе, сидят мои сородичи!

— Скоро узнаем. — Дарий кивнул на экран: — Вот она, большая и одинокая.

Появившаяся на горизонте громада заслуживала не только внимания, но и восхищения. Посреди залитой солнцем зеленой равнины возвышалась даже не гора, а горища! Бело-серо-рыжие камни с полосами зелени делали ее похожей на торт, а идущие дугой скалы на вершине напоминали гребень древнего шлема. Из информации, полученной со спутника, было известно, что гора тянется в длину на двенадцать, в ширину на семь километров, а высшая ее точка находится почти в полутора километрах над уровнем моря. Оставалось только гадать, какие силы воздвигли эту громадину здесь, в десятках километров от ближайшего горного хребта.

Чем меньше становилось расстояние до горы, тем больше она впечатляла. Теперь уже были хорошо видны многочисленные расщелины, отдельные груды обвалившихся камней, относительно ровные площадки, поросшие деревьями и кустами или не поросшие ничем. Кое-где склоны были достаточно пологими для того, чтобы на них можно было заехать, но все они неизменно упирались в отвесные стены, да и широких трещин там хватало. И хорошо, что супертанк не был привязан к земле и мог подниматься в воздух достаточно высоко и какое-то время там держаться. Конечно, с птицей не сравнить, но все-таки…

— Бенедикт, запускай разведчиков и начинай сканирование, — распорядился Силва, когда до здешнего чуда природы осталось метров двести. — Пойдем потихонечку вокруг, по часовой.

— Слушаюсь, Дар!

Два десятка дисковидных разведчиков один за другим вылетели из люка позади башни танка и, расходясь веером, устремились к горе. Их сканеры начали почти тут же давать картинки того, что находится в толще камня, на экран, разделенный на квадраты — за ним следил Тангейзер. За картинками наружного обзора наблюдал Дарий. А пассажиры во все глаза рассматривали закрывшую чуть ли не полнеба гору.

Но долго любоваться ее красотами не пришлось. Сразу в нескольких местах на склоне что-то вспыхнуло, и через мгновение танк тряхнуло… И еще раз… И еще…

— Обстрел! — буркнул Силва. — Без предупреждения. Это негостеприимно. Бенедикт, засек?

— Да, — отозвался танк. — Воздействие на силовое поле — ноль семнадцать.

— Слабовата у них мощность, — Силва шарил взглядом по экрану. — Разве что куздр местных сбивать или как их там? А ну-ка, притормози и пусти ракету в подножие, прямо по курсу. Покажем, что с нами так не надо.

— Слушаюсь, Дар!

Ракета ушла к горе, сквозь стенки башни проник приглушенный грохот. Над склоном взметнулся огненный гейзер, полетели в небо обломки камней, и все там заволокло дымом. И туда, в этот дым, рухнула часть склона вместе с деревьями и кустами.

— Портить-то особо не надо бы, — пробормотал Обер, и Дарий его услышал.

— Так сговорчивее будут, — оскалился он, повернувшись к пандигию.

— Есть! — воскликнул Тангейзер, продолжающий наблюдать за тем экраном, на котором отображались данные сканеров воздушных разведчиков. Те висели над своими квадратами. — Тоннель, триста сорок семь метров над нулем. Вывожу на центральный.

Он пошевелил пальцем над пультом, и в верхнем углу переднего обзорного экрана появились контуры Большой Одинокой горы. Над одной из террас почти вертикально возносилась к небесам боковина скалы, и от нее вглубь горы вела прямая красная линия — то ли длинная пещера, то ли, и в самом деле, искусственное сооружение. От этой линии в стороны и вниз отходили ответвления, которые заканчивались полостями. И все это говорило о том, что Большая Одинокая гора отнюдь не монолитна.

— Что ж, продемонстрируем, что мы очень хотим попасть в гости, — сказал Дарий. — Бенедикт, давай туда, на эту лужайку. Думаю, они поняли, что с нами лучше по-хорошему. А разведчики пусть пока повисят.

— Слушаюсь, Дар!

Танк начал приближаться к горе, набирая высоту, и все продолжали смотреть на экраны. А Маркасса, сама того не замечая, вцепилась в руку Оберу — она ожидала нового обстрела.

Но обитатели горы, кажется, решили больше этим не заниматься. Вероятно, поняли, что защиту танка им не пробить. Не рассчитывали они, что здесь могут появиться такие машины.

Танк, поднявшись на высоту триста сорок семь метров над уровнем моря, начал приближаться к террасе. Это была усеянная камнями площадка шириной метров двадцать. Ее левый от бронехода край обрывался в ущелье, а правый, приподнятый, упирался в гроздья похожих на гигантские фаллосы светло-коричневых скальных образований. Они скульптурной группой тянулись вверх и вбок, уходя за край горы. Площадка вдавалась в гору метров на тридцать, заканчиваясь бугристой каменной стеной. Там, скорее всего, был вход в тоннель, и, вероятно, именно оттуда вылетал воздушный транспорт обитателей Большой Одинокой горы. Дарий надеялся, что здешние жители если и не пустят их в свое поселение, то выйдут на площадку для выяснения отношений. Ну, а если не выйдут, можно будет и постучаться… Весьма настойчиво… С выламыванием дверей.

Однако победоносное настроение Силвы очень скоро пошло на спад. Танк, оказавшись рядом с террасой, полетел вперед, намереваясь зависнуть над ней с последующей посадкой. Но пролететь Спинозе удалось всего несколько метров — точно до края площадки. Скорость была невысокой, и все остались на своих местах, когда танк остановился. Вернее, что-то его остановило. Какая-то невидимая стена. Причем силовое поле Спинозы ее преодолело, а сам бронеход не сумел. Более того, не помогли ни постепенное увеличение до предела мощности двигателя, ни «стрелять-попадать» и «карабарас» в энергичном исполнении Дария и Тангейзера. Подчиняясь приказам командира, танк летал возле невидимой стены, и оказалось, что это даже не стена, а купол с диаметром основания не менее шестидесяти метров и высотой под сто, накрывший пространство над предполагаемым входом в тоннель.

— Какое-то странное силовое поле, — пробормотал Тангейзер, когда танк по команде Силвы завис над невидимым куполом. — Наше-то поле оно пропускает. Может, долбануть с дистанции?

— Разобраться бы сначала, — остудил его пыл Дарий. — А вдруг отдача такой будет, что за атмосферу вынесет? Бенедикт, что там в справочниках о силовых полях говорится?

— Много чего говорится, — отозвался Спиноза. — И взаимопроникающие есть, и нейтрализующие друг друга, и детонирующие… А чтобы тип определить, аппаратура нужна. В перечень моего оборудования она не входит. Точнее, та аппаратура, которая у меня имеется, определить тип этого поля не в состоянии. Если это, конечно, именно силовое поле, — многозначительно добавил он.

— А что, есть какие-то сомнения? — насторожился Дарий.

— Ну, в самом широком понимании термина, это, безусловно, некое силовое поле. Но природа его может лежать вне пределов действия известных нам законов естественных наук. Взять тот кокон, в который мы угодили в Пузыре. Как мы оттуда выбрались?

— С помощью заклинания Маркассы, — задумчиво ответил Силва. — Ты хочешь сказать, что здесь замешана некая магия? Типа той, что работала в ловушке иргариев?

— Не исключено, — сказал Спиноза. — А мои создатели не предусмотрели, что мне придется противодействовать магии, и тут я, увы, бессилен. Да и не думаю, что они смогли бы снабдить меня средствами борьбы с ней. Это совсем другая сфера.

Тангейзер повернулся к Маркассе.

— Ма, ты, случаем, ничего такого не помнишь?

— Н-нет… — мотнула головой Маркасса и взглянула на Обера. — А ты, Уир?

— Пока мы тут кружили, я думал об этом, — сказал Обер. — Результат нулевой.