Только ты и я - Джилл Мэнселл

Дейв услышал хруст гравия под колесами и обернулся. Снова повернувшись к Тилли, он окинул ее подозрительным взглядом.

— Макса и Кей нет, говоришь? Значит ли это, что между вами двумя что-то происходит?

— Нет. — Ну, честное слово, разве должностные обязанности включают сование носа в чужие дела? — Нет, ничего не происходит. Совсем, — твердо добавила Тилли.

— Ясно. Вот и хорошо. — Понизив голос и подавшись вперед, Дейв сказал: — Этот тип получает горы «валентинок».

— Не сомневаюсь в этом. Но не от меня.

Дейв пошел к своему фургончику и по дороге поздоровался с Джеком. Потом он посмотрел на Бетти, которая до этого стойко терпела его чесание за ушами, а теперь радостно бежала навстречу новому гостю. Истинная женщина. Взгляд, брошенный напоследок Дейвом на Тилли, был красноречивее слов: собаки или женщины, какая разница. Все они липнут к Джеку.

Глава 35

— Я же попросил прощения. — Джек ходил взад-вперед по кухне и хмурился. — Я понимаю, что подвел тебя вчера вечером, но у меня были причины. Неужели ты не понимаешь, как я себя чувствовал? Прошлое опять нахлынуло на меня, я стал думать, что предаю Роуз. Это просто угрызения совести. Я отложил все решения до утра, и теперь все выглядит по-другому. Сегодня утром я все обдумал. — Он твердо кивнул, глядя на Тилли. — Это не должно стать концом для наших отношений.

Тилли продолжала стоять на своем:

— Нельзя закончить то, у чего нет начала.

В душе она дивилась тому, как уверенно звучит ее голос. Но у нее не было иного выбора. Вчера она была под хмельком и сильно злилась. Сегодня злость прошла и она протрезвела. И тем не менее ей предстояло самое трудное в жизни испытание. Однако она знала, что все это к лучшему. Нужно думать о самосохранении. Отношения еще толком и не начались, а она уже затратила слишком много душевных сил. И когда несчастливый конец неизбежен, кто, кроме законченного мазохиста, захочет продолжать все это?

— Ты не можешь так поступить. — Джеку, судя по всему, было трудно поверить, что она тверда в своем решении. — Брин и Дилис нагрянули внезапно. Здесь нет моей вины. Что, по-твоему, я должен был делать? Выставить их за дверь?

— Я передумала не из-за них. Они просто дали мне время подумать. И я считаю, что мы должны забыть… ну, ты понимаешь, об этой стороне вопроса. — Тилли сделала неопределенный жест, обозначая интимный аспект. — Давай останемся друзьями, ладно? Именно этого я и хочу.

Джек продолжал пристально на нее смотреть.

— Ты серьезно?

Ну почему у него такой взгляд?

Тилли кивнула:

— Да.

— Почему?

Почему? Убийственный вопрос. Потому что вчера вечером она наблюдала за Эрин и Фергусом, видела, как блаженно счастливы они вдвоем, и поняла, что они искренне любят друг друга и полностью и безоговорочно доверяют друг другу.

А она уже успела уяснить, что достижение такого уровня отношений лежит в сфере возможного, однако это никогда не произойдет — не сможет произойти — с Джеком.

Какая ирония: у Фергуса Стелла изо всех сил старалась внести разлад в его новые отношения, а у Джека родители Роуз вбивают клинья между ним и ней. Даже если они не поняли, что натворили, они, несомненно, пришли бы в восторг, когда узнали бы о своем успехе.

Сердце Тилли забилось чаще. Они оказали ей услугу. Потому что одного дня, одной недели, одного месяца с Джеком ей было бы мало, а того, что ей на самом деле нужно, никогда бы не случилось. Рано или поздно он ушел бы, как он делал всегда, бросил бы ее в тоске и печали, снедаемую ревностью. Убитая горем, она стала бы объектом для насмешек всего города.

А Джек все ждал, когда она ему ответит.

Тилли едва заметно пожала плечами:

— Просто потому.

— Ты открыта для убеждения? — спросил Джек.

— Нет. Нет. — Тилли помотала головой. Ею владело одновременно и облегчение, и мучительное одиночество. — Я приняла решение. Вот и все.

— Ой, Бетти, детка моя, красавица, как ты? — Кей подхватила Бетти на руки и закружилась с ней. — Ты хорошо себя вела? Ты была хорошей девочкой?

— Мы обе были хорошими девочками. — Тилли, которая весь день тщательно драила дом, поинтересовалась: — Как свадьба?

— Шумная, пьяная, с толпами танцующих мужиков с волосатыми ногами и в килтах. Эти шотландцы умеют веселиться.

— А один из них показал мне, что у него под килтом, — сообщила Лу.

— Вот как? Круто.

— Ага, это было круто. Огромные розовые семейные трусы с голубыми сердечками. — Лу с интересом взглянула на посылку, лежавшую на кухонном столе. — Что это? Кто-то прислал мне подарок?

— Нет, это для мамы.

— Для меня? О, обожаю подарки. — Опустив Бетти на пол, Кей подошла к столу. Ее лицо приняло удрученное выражение, когда она увидела американские марки. — Только если это не судебные документы от Дензила и Шарлин, которые будут преследовать меня, пока не замордуют.

Лу сказала:

— Я ее открою, — и разорвала обертку. Развернув несколько слоев пупырчатого полиэтилена, она вытащила картину в простой черной раме.

— О Боже, это же Динни Джей! — радостно воскликнула Кей и выхватила у Лу картину. — Кто ее прислал? Обожаю Динни Джея.

Тилли взглянула на картину. Она была формата A3, и на ней во всех деталях были изображены люди, катающиеся на коньках в Центральном парке.

Имя художника Тилли слышала впервые.

— А тут конверт прицеплен к заднику, — сказала Лу.

Отклеив конверт, Кей разорвала его и принялась вслух читать письмо:

— «Дорогая мисс Макенна!

Я помню, как недавно прочитал в одном журнале интервью с вами, где вы говорите, что любите работы Динни Джея. Я увидел это в одной галерее на прошлой неделе и подумал, что вам понравится. Очень надеюсь, что вы примете от меня этот небольшой сувенир. Я также надеюсь, что он целым и невредимым доберется до вас. Прочитав в газете, что вы вернулись в Англию, я посылаю посылку на адрес вашего бывшего мужа — этот адрес я нашел на его сайте. Не беспокойтесь, я не маньяк, я просто желаю вам всего хорошего и хочу, чтобы вы знали: не все здесь, в Штатах, вас ненавидят.

Счастья вам и здоровья.

С наилучшими пожеланиями,

П. Прайс.

P.S. Надеюсь, вам понравились цветы и шоколадные конфеты?»

— Значит, он маньяк, — скривилась Тилли. — Любой, кто утверждает, что он не маньяк, точно маньяк.

Кей восторженно смотрела на картину.

— Не исключено, что на самом деле он хороший человек.

— Во сколько это ему обошлось?

— Не знаю, посмотрю в Интернете. В три или четыре тысячи долларов, что-то вроде этого.

— Тебе не следует ее вернуть?