Откровение Невидимки: Катарсис - Никита Китман

Но были и такие воспоминания, на которые было невозможно смотреть. Ужас от содеянного холодными пальцами залезал прямо в глотку и сжимал замирающее сердце. Ра чувствовал себя в пустыне из пепла. Пепел был повсюду. Он беззвучно разваливался под его ногами, сыпался с неба и покрывал его голову и плечи. Это были люди. Племена. Целые города. Все, кого он стер, ослепленный яростью.

В обоих случаях, смотреть было больно. Очень больно.

Исследовал свою память Амун-Ра не просто так. У него была цель. Ра хотел найти нечто такое, что могло бы помочь защитить его друзей от самозванца, прикинувшимся Чарли. Насколько бы безупречным и продуманным самозванец не хотел казаться, Амун-Ра был уверен, что какую-то мелкую ошибку этот человек хоть раз, но допустил. А большего Ра и не нужно было, ведь достаточно было лишь раскрыть всем истинную сущность самозванца и показать – что это не Чарли. Что настоящий Чарли где-то спрятан или, что еще хуже, уже мертв.

Просматривая в очередной раз воспоминания о том роковом вечере, когда К’шатри была убита, а он, Неру, обращен в древнее божество, Ра неожиданно для себя, ощутил, что какая-то нестыковка мозолит ему глаза. Мелкая деталь выбивалась из общего ритма.

И когда Амун-Ра понял, то ему стало нехорошо.

Когда Ра и К’шатри только встретились, тогда, у стены в его доме, она сказала, что её отправил в этот дом учитель, подразумевая под учителем самозванца. Следовательно, он должен был знать кто из присутствующих в зале будет сосудом для бога солнца.

«Но для чего тогда самозванец пытал Джедефру, отрезая ему пальцы?» – спросил себя Ра, «Я всегда думал, что, он пытался выяснить, кто является сосудом… но ведь он и так это знал!»

Амун-Ра задумался.

«Он ничего не делает просто так. Но что он хотел этим показать?»

Ра остановился на картине, когда они с самозванцем встретились взглядами.

«Показать… Он хотел показать мне это»

Взгляд самозванца-лекаря был не такой как обычно. Он был оценивающий. Самозванец оценивал его реакцию.

«Он хотел, чтобы я как-то среагировал. А среагировать я мог только одним способом – рассвирепеть. И чтобы еще сильнее меня разозлить, он сначала показал мне мою беспомощность, а потом убил ее. К’шатри»

Едва он подумал о том, как погибла его возлюбленная, черная дверь в его душе слегка приоткрылась. Оттуда показался оскал разгневанного чудовища.

Но лишь только глаза монстра вспыхнули красным, Амун-Ра взял себя в руки.

«Нельзя сейчас выпускать свой гнев. Тем более, что без силы Амун-Ра он бесполезен…»

Ра хотел было вернуться к раздумьям, но щелчок пальцами вывел его из транса. Мужчина открыл глаза. В метре от него, на корточках, сидел самозванец.

– А ты изрядно схуднул, хотя всего-ничего тут болтаешься, – произнес он своим типичным насмешливым тоном, – На вот, пожуй. Не хватало, чтобы ты тут еще помер. Рановато еще.

Самозванец поставил напротив Ра тарелку с бутербродом и дымящуюся кружку чая.

Он сбил Амун-Ра с мысли.

Ра на четвереньках пополз к тарелке, с трудом волоча истончившиеся конечности. Он действительно потерял много сил, находясь в заточении в подвале этой церкви. Лицо заросло грязной косматой, с проседью, бородой, а волосы на голове отросли почти до плеч. Лоб расчертили глубокие морщины. Казалось, что он уже не один год, или даже не один десяток лет находится в плену, хотя в действительности, вряд ли прошло больше двух недель. Эти стены словно бы вытягивали из него жизнь, состаривая и ослабляя с каждым днем все сильнее и сильнее.

А может быть, они были не при чем.

Амун-Ра откусил бутерброд и стал неспешно его жевать, поглядывая на самозванца.

– Знаешь, Неру, я к тебе не просто так заскочил, – начал он, усевшись на стул, неподалеку, – У меня для тебя есть приятные новости.

Ра ничего не сказал, лишь молча поднял на него взгляд.

– К нам в гости скоро придет наша общая знакомая.

Мужчина выдержал паузу.

– И кто же? – с хрипотцой спросил Ра, неохотно удовлетворяя потребность самозванца во внимании.

– Хм, рад, что ты поинтересовался, – ухмыльнулся самозванец, – Крошка Джейн, помнишь такую? Ну знаешь, вся такая суровая из себя и решительная.

– Джейн?

– Ну Джейн, Дженнет, какая разница? – недовольно вздохнул лже-Чарли, перекинув ногу за ногу.

Ра отрицательно покачал головой.

– Всего пара фальшивых бумажек, пара трупов, и в Легион попала блистательная Дженнет Валкери, непобедимая и несокрушимая, которая в последующем возглавила этот цирк уродов.

Самозванец усмехнулся и почесал кончик носа.

– Знаешь, она ведь удивительная особа. Единственная, наверное, в своем роде, кто хотел, нет, прямо-таки пылал желанием посвятить себя Легиону, этой тюрьме для Одаренных, которые борются с вымышленным врагом и никак не могут победить.

Лже-Чарли смотрел куда-то в пол.

– Самое ироничное в этой ситуации, что весь Легион это понимал. В глубине души, они все понимали, что это просто тюрьма, что нет никаких трейторов, что все это просто способ удержать их в узде. Но никто ничего не сделал. И это печально.

Самозванец поднял взгляд на Амун-Ра.

– Печально и то, что безразличие и страх сковали не только Легион, но и все в этом мире, – Мужчина помрачнел, – И порой, единственный способ противодействия этому – взять все в свои руки. Быть жестким и беспощадным, как …

Лже-Чарли оборвался на полуслове.

– … кхм, требует мир, – закончил он.

Его взгляд на мгновение стал задумчивым, но спустя секунду вновь принял привычный самодовольный окрас.

– Это она тебя так? – кивнул Ра, указывая на расплывшийся на скуле самозванца синяк, – Поделом.

Самозванец осторожно потер скулу.

– Да нет, не она. Она не станет, – загадочно пробормотал он, – Не сможет.

– С чего бы? Узнав, что ты не Чарли, и что ты вытворяешь, она тебя по полу размажет.

Самозванец покивал.

– Ну да, может быть старая Дженнет Валкери так бы и поступила, но нынешняя… Теперь она совсем другой человек. Еще пострашнее нас с тобой, – усмехнулся он.

***

Чарли задумчиво смотрел в окно.

Парковая зона как всегда радовала взгляд своим пестрым одеянием, удивительно, но гармонично вписывающаяся в футуристические огромные небоскребы и паутину аэролиний, ныне не функционирующих из-за недавнего происшествия. Местные власти пока не придумали как именно это объяснить, поэтому под раздачу попали пираты Джаспера Эмберлинга, которых обвинили в бессмысленной жестокости и терроризме.

Однако взгляд невидимки не был нацелен на что-то конкретное. Смотреть-то он смотрел, но ничего не видел.

Его мозг вновь заполонили сомнения в реальности происходящего и отвратительное