Когда герои восстают (ЛП) - Дарлинг Джиана

Марко был не один.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, женщина? — его голос был тонким и хриплым от непривычки, слабым от комы и травм.

— Я хочу, чтобы ты все исправил. — это была Бэмби, ее тон был отчаянным. — Я хочу, чтобы все было так, как мы говорили.

— Ты миллион раз говорила мне не бросать Энджи.

Наступила тишина.

Мы с Данте остались в коридоре, притворяясь, что читаем доску объявлений, бесстыдно подслушивая их разговор.

— Детка, Бэмби, — слова Марко были нежными, плавными. — Ты должна рассказать мне, что происходит. В последнее время ты так чертовски напряжена. Знаю, что с отъездом Босса все не так просто, но он скоро вернется и все уладит с ди Карло

— Вернется? — прошептала она. — Такое ощущение, что это никогда не закончится.

— Я не знал, что ты так напугана, — признался он. — Это из-за Роры? Братья ди Карло мудаки, но они не причинили бы вреда случайному ребенку в нашей Семье.

Наступило молчание, когда они, казалось, размышляли, было ли это истинным утверждением или нет.

Я тоже.

Словно призванное ее именем, раздался резкий визг, а затем маленькое тело бросилось прямо нам в ноги.

Я повернула свое тело, чтобы посмотреть на нас сзади. По коридору к нам направлялся Яко.

А Аврора обнимала нас сзади, ее темная голова просунулась между мной и Данте, по одной руке вокруг каждой из наших ног. Когда я посмотрела, она подняла лицо вверх с блаженной улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание.

Я и забыла, какой она была красавицей.

— Zio Данте (пер. с итал. «дядя»), — кричала она несмотря на то, что мы находились рядом друг с другом и в больничном коридоре. — Елена!

— Рора, — тепло поприветствовала я, когда Данте повернулся и поднял ее на руки.

Она восторженно засмеялась, когда мой муж осыпал ее лицо поцелуями. Я наблюдала, как она прижала руки по обе стороны его лица, чтобы удержать его на месте, а затем поцеловала его в губы.

— Я скучала по тебе, — заявила она.

— Я скучал по тебе еще больше, — заверил он ее. — Я думал о тебе каждый день. Правда, Лена?

— Да, — согласилась я, потянувшись, чтобы пригладить ее спутанные кудри. — Я тоже.

Рора улыбнулась мне, поймав мою руку, чтобы поднести ее к своей щеке и обнять.

Мое сердце заколотилось, грозя разорваться по швам.

Она совершенна.

Моя рука потянулась к моей отказывающейся сотрудничать матке, когда она запульсировала. Я старалась не быть неблагодарной — я слишком долго этим занималась, — но я все еще хотела стать матерью так сильно, что было больно от этого.

Я мечтала о том, что однажды у меня будет дочь, похожая на милую, быстро развивающуюся Аврору.

— Может, пойдем к твоей маме? — спросил Данте, легко неся ее на руках, подложив одну большую руку ей под попу.

Что-то изменилось в ее маленьком личике, дрожь то появлялась, то исчезала. Глаза Данте мгновенно переместились на мои, спрашивая, заметила ли я это.

Я кивнула.

Его рот опустился, но он поднял подбородок на Яко, когда тот появился перед нами.

— Cugino mio, как поживаешь? (пер. с итал. «кузен мой»)

Якопо выглядел изможденным, под глазами темные круги, неровная борода закрывала его выступающую челюсть. Обычно он был привлекательным мужчиной, но сейчас он выглядел таким изможденным, что трудно было поверить, что ему еще нет и сорока лет.

Он удивил меня тем, что настороженно улыбнулся Данте, а затем повернулся, приветствуя меня двумя поцелуями, его руки были теплыми на моих плечах, когда он сжимал их в молчаливом товариществе. Из всех мужчин во внутренней команде Данте я была наименее близка с ним, и меня приятно шокировало, что он мог скучать по мне, пока нас не было.

— Che piacare vederti, — пробормотал он, отходя назад.

Рад тебя видеть.

Я улыбнулась ему.

— Мы скучали по тебе.

Его улыбка была тонкой, но искренней.

— Не так сильно, как мы скучали по вам двоим, Торе и Фрэнки. Это было, мягко говоря, дерьмовое шоу.

— Ты расскажешь мне все, когда мы вернемся в квартиру, — приказал Данте, отчитывая Яко взглядом за то, что тот ругался или говорил о таких вещах в присутствии Роры. — Давай зайдем к Марко.

Марко и Бэмби явно знали о нашем приходе благодаря шуму, который устроила Аврора в холле, и ждали нас спокойно, будто только что не ссорились.

— Miei amici, — поприветствовал Марко, стараясь быть как обычно уверенным в себе (пер. с итал. «мои друзья»). — Не могу выразить, как я рад вас видеть.

— И мы тебя, — сказал Данте, сидя на краю кровати с Авророй на коленях. — Ты утратил свою привлекательность, пока нас не было.

Марко рассмеялся.

Было удивительно наблюдать, как Данте вступил в легкую беседу с человеком, которого мы оба считали кротом. Он все еще был харизматичным человеком, в его лице не было признаков настороженности или гнева. Ему не нужна была ледяная маска, как мне, чтобы скрыть свои истинные намерения. Все, что ему было нужно, это его богатое обаяние.

— Привет, — сказала Бэмби, подойдя ко мне. Она выглядела застенчивой, густые золотистые волосы закрывали ее лицо. —Я рада, что ты осталась жива на родине.

Несмотря на мои подозрения по поводу ее отношений с Марко, я рассмеялась.

— Пару раз была близка к смерти, не буду врать.

— Сейчас ты выглядишь намного счастливее, —заметила она, оглядывая меня. — Как-то светлее.

— А ты?

Ее ресницы мерцали, как неработающая лампочка.

— Я в порядке.

— Значит, Марко твой парень? — я тихонько толкнула ее, когда Марко, Данте и Яко заговорили вместе.

Она прикусила розовую губу, переведя взгляд на него.

— Я люблю его.

— Хорошо, — легко согласилась я, но что-то не сходилось. — Но это он тот человек, из-за которого ты пришла ко мне? Я знаю, каково это быть в отношениях с человеком, который причиняет тебе боль, Бэмби. Если ты любишь его, бывает трудно понять, что мы не заслуживаем такого обращения.

— Я не хочу говорить об этом здесь, — резко прошептала она, ее большие глаза сузились. — Пожалуйста. Ты сказала, что будешь осторожна, когда я приду к тебе.

— Да, но я беспокоюсь о тебе и Роре. Я беспокоюсь и о Данте. Он не хочет, чтобы в его команде был человек, который жестоко обращается с женщинами, не говоря уже о женщине, которую он любит и уважает так сильно, как тебя.

Она издала крошечный звук в горле, выражающий страдание.

— Пожалуйста, оставь это на потом.

Мне пришлось сжать губы от приливной волны слов и беспокойства, которая подступила к моему горлу. Это противоречило всему, что было во мне, позволить женщине, находящейся в жестоких отношениях, продолжать закапывать голову в песок, но я также не хотела отталкивать ее. Она уже приходила ко мне раньше, я должна надеяться, что она придет снова

Поэтому я импульсивно обняла ее.

— Я здесь, когда понадоблюсь тебе. И для Роры тоже.

Бэмби слегка фыркнула. Я заметила, что ее глаза покраснели, когда она отстранилась.

— Спасибо, Елена. Она скучала по тебе, ты знаешь?

Моя тревога немного улеглась, когда я посмотрела на маленькую девочку, оживленно болтающую руками с тремя мафиози, которые наблюдали за ней со снисходительными ухмылками. Это было почти комичное зрелище, тронувшее меня до глубины души.

— Бэмби, — позвал Данте, вставая с Ророй и подходя к нам. Они обменялись поцелуями. — Не могла бы ты сходить с Ророй в кафетерий, что она перекусила что-нибудь?

Он хотел поговорить с Марко без маленькой девочки рядом, чтобы сдержать его энтузиазм.

Бэмби зажала нижнюю губу между зубами, переводя взгляд с Данте на Марко и обратно. Наконец, ее плечи немного опустились, и она кивнула, неохотно забирая Рору от своего дяди.

Как только они ушли, непринужденный, очаровательный фасад Данте растворился, как жемчуг в уксусе. Когда он снова повернулся к Марко, он казался еще выше, таким широким и темным, что загораживал верхний свет и оставлял нависшую тень над больничной койкой Марко.