Фатальная ошибка - Джон Катценбах

Салли широко открытыми глазами смотрела на заголовок в газете. «Бывший полицейский найден убитым на одной из городских улиц». Кровь отхлынула у нее от лица. Она прочитала все сообщения под заголовком, вникая в каждое слово, затем перечитала все еще раз, запоминая подробности. Отложив газету, она с удивлением заметила, что руки ее перепачканы в типографской краске, и сообразила, что они вспотели при чтении и растворили краску.

«Такие убийства называют „приведением приговора в исполнение“». Фраза преследовала ее, звучала в мозгу, как набат. «Полиция подозревает руку организованной преступности».

Она сразу сказала себе: «С Эшли это никак не связано». Но тут же отпрянула, будто кто-то нанес ей удар в солнечное сплетение. Это было напрямую связано с Эшли.

Первым ее побуждением было позвонить кому-нибудь. Она была знакома со многими сотрудниками окружной прокуратуры. Наверняка кто-то из них знает подробности. Ей нужна была внутренняя информация. Она потянулась одной рукой к ролодексу, а другой — к телефону, но остановила себя. Что она собирается делать?

Салли глубоко вздохнула. Нельзя допускать посторонних в свою жизнь. Любой прокурор, имеющий отношение к расследованию убийства, не столько разъяснит ей ситуацию, сколько сам засыплет ее вопросами. Этим звонком она заварит со своими проблемами такую кашу, в которой и утонуть можно.

Салли закашлялась. Она попросила Мерфи справиться с Майклом О’Коннелом. Он доложил, что все в порядке. Проблема решена. Безопасность восстановлена. Эшли может жить спокойно. И тут Мерфи убивают. Это было бессмысленно, нелогично — как если бы Эйнштейн или какой-нибудь знаменитый математик написал на доске 2+2=5 и все приняли бы это без всяких возражений.

Она схватила газету и снова перечитала все до строчки.

Ничто не говорило о том, что О’Коннел как-то связан с этим.

Все было проделано профессионально. Ясно, что убийца среди тех преступников, которым Мерфи перешел дорогу. Салли убеждала себя, что это убийство не по силам Майклу О’Коннелу — автомеханику, знатоку компьютеров и мошеннику, посещавшему время от времени занятия в университете. Ни в одной из этих ипостасей он не может иметь отношения к убийству, и полагать иначе было бы с ее стороны ошибкой.

Она откинулась в кресле, тяжело дыша.

Нет, все в порядке. Это просто совпадение. Смерть Мерфи никак не связана с их проблемой. В конце концов, она выбрала детектива прежде всего благодаря тому, что он не боялся выйти чуть-чуть за рамки закона. В других делах ему доводилось заходить гораздо дальше, из-за чего у него и было столько врагов. Один из них в конечном счете и расквитался с ним. Ничего другого тут не могло быть.

Что действительно плохо — так это устранение Мерфи как фактора, сдерживавшего О’Коннела. Вот это уже реальная угроза. Узнав об убийстве Мерфи, О’Коннел не преминет воспользоваться этим.

Салли пыталась убедить себя, что преувеличивает опасность, но тем не менее снова взяла телефонную трубку, чтобы поговорить со Скоттом.

Ей очень не хотелось ему звонить: создавалось впечатление, будто она плохо справилась со своим делом, но она понимала, что сообщить бывшему мужу о происшедшем необходимо.

Набрав его номер, она почувствовала, что ее опять бросило в жар.

— Ты читал газету? — с ходу спросила Салли.

Первой реакцией Скотта на ее голос было раздражение.

— «Нью-Йорк таймс»? — спросил он деловитым тоном, зная, что она имеет в виду другое издание.

Из-за подобных полуответов Скотта Салли всегда хотелось его задушить.

— Местную.

— Нет. А что?

— На первой полосе есть заметка — даже несколько заметок — об убийстве бывшего полицейского в Спрингфилде.

— Хм. Трагический случай. И что?

— Это тот частный детектив, которого я послала к О’Коннелу, когда ты собирался увезти Эшли из города. Он провернул эту акцию через несколько дней после ее отъезда.

— «Акцию»?

— Я не выспрашивала у него подробностей, сам он тоже не стал в них углубляться в отчете — по вполне понятным причинам.

— И какое отношение это имеет к Эшли и всем нам? — настороженно спросил Скотт.

— Возможно, никакого, — тут же ответила Салли. — Возможно, это просто совпадение. Этот детектив сказал мне, что встретился с О’Коннелом и никаких неприятностей у нас больше не будет. А сразу после этого его убили. Это меня немножко огорошило. Я не уверена, что это как-то связано с чем бы то ни было, но решила, что тебя все-таки надо поставить в известность. Это, возможно, несколько меняет ситуацию.

— Ты полагаешь, — произнес Скотт хорошо поставленным лекторским голосом, — что у нас опять та же проблема? Черт, я думал, история с этим подонком позади.

— Я не знаю, есть у нас проблема или нет. Лично я сомневаюсь в этом. Я просто хотела сообщить тебе информацию, которая может иметь отношение к этому делу.

— Послушай, Эшли в целости и сохранности в Вермонте, у матери Хоуп. Мне представляется, что ее следующий шаг — наш следующий шаг — пристроить ее на новую аспирантскую программу в Нью-Йорке или даже где-нибудь подальше — в Сан-Франциско, например. Я знаю, что она привязана к Бостону, но мы согласились, что ей надо поменять место. Она проведет какое-то время в Вермонте, наблюдая, как осыпаются листья и выпадает снег, а с весеннего семестра начнет все заново. Вот и все. Мы разработали этот план и должны следовать ему, не впадая в панику по любому поводу.

Салли стиснула зубы. Чего она терпеть не могла — так это выслушивать назидательные лекции.

— Ага, Химера, — отозвалась она.

— Что-что?

— Совершенно неправдоподобное мифологическое чудовище устрашающих размеров.

— Ну да. И что?

— Все зависит от того, как на это посмотреть. У тебя чисто академический взгляд.

Салли сказала это, чтобы позлить бывшего мужа. Конечно, не следовало этого делать, но она не могла удержаться. Разорванные отношения оставляют после себя неистребимые привычки. У них такой привычкой были взаимные шпильки.

— Возможно. Тем не менее давайте просто двигаться вперед. Надо собрать все документы о курсах, которые Эшли сдавала, чтобы она могла восстановиться в аспирантуре — пускай даже в заочной. И лучше, если этим займется кто-нибудь из нас, а не она сама: надо, чтобы все сообщения шли к нам, а не в Вермонт.

— Хорошо, я свяжусь с ними из своей конторы, — ответила Салли и в раздражении повесила трубку.

Лишнее доказательство того, насколько хорошо она знает своего бывшего мужа. Он нисколько не изменился с тех самых пор, как она с ним познакомилась, последующие годы и события на него не повлияли. Он был полностью предсказуем.

Пока она сидела за письменным столом в своем кабинете, темнота за окном окончательно поглотила дневной свет, тени стали абсолютно черными.

Темнота сгущалась и вокруг Майкла О’Коннела на его наблюдательном пункте у дуба неподалеку от дома Салли и Хоуп. Он чувствовал, что сердце его быстрее погнало кровь по сосудам, словно ощущало приближение к дому Эшли. Во всем квартале стали зажигаться огни в окнах. Каждые несколько минут очередной автомобиль сворачивал на улицу с основной дороги, освещая фарами газоны. В кухнях готовили ужин, из окон лился приглушенный металлический свет телеэкранов.

Времени у него было немного, но много ему и не требовалось.

Салли и Хоуп жили на старой извилистой улочке. Она представляла собой причудливую архитектурную смесь, где величественные викторианские здания начала двадцатого века перемежались более новыми, длинными одноэтажными постройками типа фермерских. На улицах здесь росло много деревьев, район имел солидный и респектабельный вид и пользовался спросом. В этом районе селились в основном врачи, юристы, профессора. Вокруг домов раскинулись лужайки и окруженные низкими изгородями садики, в которых на Хеллоуин устраивались представления. Здешние жители не слишком заботились о приобретении охранных устройств и новомодных систем защиты.

О’Коннел быстрым шагом направился вдоль квартала. Он знал, что Салли обычно допоздна задерживается в конторе, а Хоуп гоняет своих футболисток до тех пор, пока из-за темноты мяч становится не виден. Так что ему времени хватит.

Перебегая от одного дерева к другому, он не колеблясь проскользнул в тень старого деревянного забора, ведущего на задний двор нужного ему дома. На минуту он задержался у забора, когда зажглось кухонное окно у соседей.

Дом Салли и Хоуп стоял на небольшом возвышении, так что жилые помещения находились в основном над его головой. Как и во многих старых домах, здесь было большое подвальное помещение, в которое со двора вела обшарпанная и подгнившая деревянная дверь, которую открывали очень редко, если открывали. На то, чтобы взломать ее и пробраться внутрь, у него ушло десять секунд.