Фатальная ошибка - Джон Катценбах

Радостный голос Эшли наполнил помещение:

«Привет, ма, привет, Хоуп! Я соскучилась по вам. Но мы с Кэтрин замечательно проводим здесь время. Сейчас собираемся в гости на обед. Я думала, не смотаться ли мне в ближайшие дни домой за теплыми вещами? Кэтрин даст мне свою машину. Вермонт прекрасен, но по ночам довольно холодно, так что мне нужна парка и, возможно, ботинки. Я позвоню насчет этого позже. Всего вам!»

— О нет! — простонала Салли. — О боже!

— Он знает, — сказала Хоуп. — Никаких сомнений.

Лицо Салли исказилось, она покачнулась и схватилась за сердце, которое замерло от ужаса.

— И это не все, — угрюмо добавила Хоуп.

Салли проследила за ее взглядом. На второй полке в книжном шкафу стояли семейные фотографии — Хоуп, Салли, Эшли, Потеряшка, поодиночке и друг с другом. Самой красивой из них была та, где Эшли была снята в профиль на фоне заходящего солнца во время похода по Зеленым горам. Это был очень удачный и их любимый снимок, потому что он показывал ее в дивный момент перехода от ребенка к взрослой девушке, от брекетов и острых коленок к грации и красоте.

Фотография всегда стояла на полке в самом центре.

Но сейчас ее на месте не было.

Салли вскрикнула и схватила телефонную трубку. Набрав номер Кэтрин, она стояла и беспомощно слушала гудки, на которые никто в Вермонте не реагировал.

Скотт в этот вечер решил съездить в один из соседних колледжей, где выступал специалист по конституционным правам из Гарварда. Выступление юриста представляло собой одну из серии лекций, и темой ее была эволюция прав на взимание пошлин. Лекция оказалась очень интересной, и Скотт, возвращаясь домой в приподнятом настроении, заехал в китайский ресторан, чтобы купить лапшу с курицей, говядину и зеленый горошек в стручках. Дома он собирался с удвоенной энергией приняться за разбор студенческих работ.

Он напомнил себе, что надо позвонить Эшли: проверить, как у нее дела, не нужны ли ей деньги. Ему было неловко, что дочь сидит на шее у Кэтрин, он считал, что надо найти более справедливое решение этой финансовой проблемы, — тем более что было неизвестно, сколько Эшли там еще просидит. Понятно, что не бесконечно, но все равно это была ощутимая нагрузка. Скотт не имел представления, хорошо ли обеспечена Кэтрин. Они виделись всего раз или два, и, слава богу, недолго. Обменялись парой вежливых фраз и разошлись. Но он знал, что она души не чает в Эшли, и потому в списке его знакомых мать Хоуп числилась по разряду друзей.

Когда Скотт вошел в квартиру, бумажный пакет с лапшой уже начал протекать. В этот момент раздался телефонный звонок. Он кинул пакет на кухонный стол и схватил трубку:

— Слушаю.

— Скотт, это Салли. Он был здесь, убил Потеряшку и теперь знает, где Эшли, а я не могу дозвониться до них!

Ее слова прошили его как пулеметная очередь.

— Салли, успокойся, — отозвался он. — Скажи по порядку, не все сразу.

И хотя он сам чувствовал, каким неестественно выдержанным тоном произнес это, внутри у него все стало крутиться с возрастающей скоростью, как будто он неожиданно начал падать с большой высоты сквозь хмурое, пронизываемое ветром пространство.

Эшли и Кэтрин направились к машине со стаканчиками кофе в руках мимо выстроившихся в ряд ремесленных мастерских, книжных лавок и магазинов, торгующих скобяными изделиями и всевозможными товарами, необходимыми для жизни и работы в сельской местности. Братлборо напоминал Эшли университетский городок, где она выросла и где время течет неторопливо, подчиняясь природным циклам. Невозможно испытывать какое-либо неудобство или тем более чувствовать угрозу в таком месте, где прошлое и настоящее сосуществуют в полной гармонии.

Отсюда было двадцать минут езды до дома Кэтрин, стоявшего в одиночестве среди холмов и полей. Кэтрин предоставила вести машину Эшли, пожаловавшись, что теперь по вечерам видит не так четко, как прежде. Но девушка подозревала, что ей просто хочется спокойно допить кофе с молоком. Она была даже рада столь необычной для Кэтрин просьбе: в пожилой женщине всегда было что-то упрямое и неистовое и она не позволяла возрасту с его недомоганиями хоть в чем-нибудь ограничивать ее.

Когда они выехали на дорогу, Кэтрин предупредила:

— Не сбей какого-нибудь оленя. Ему это вредно, и машине вредно. Да и нам тоже.

Эшли послушно сбавила скорость и, бросив взгляд в зеркало заднего обзора, увидела фары быстро нагонявшего их автомобиля.

На всякий случай она слегка нажала на тормозную педаль, чтобы водитель увидел их задние огни.

— Господи Исусе! — вырвалось у нее.

Автомобиль с ревом нагнал их, с визгом затормозил и пристроился почти вплотную за ними.

— Что за черт? — воскликнула Эшли. — Алё, что ты к нам прилип?

— Не нервничай, — произнесла Кэтрин назидательным тоном. Однако сама при этом вцепилась ногтями в сиденье.

— Прекрати! — крикнула Эшли, когда водитель задней машины вдруг включил дальний свет, ярко осветив их салон. — Что он вытворяет?

Она крепко сжимала руками баранку, боясь столкновения на пустынной проселочной дороге. Ни водителя нагнавшей их машины, ни ее марку она не могла разглядеть.

— Дай ему проехать, — сказала Кэтрин, стараясь, чтобы в ее голосе не чувствовалось тревоги. Она попыталась повернуться и посмотреть назад, но ей мешал ремень безопасности, и слепили фары преследователя. — Как только будет возможность, сверни к самой обочине. Там впереди дорога расширяется. — Хорошо зная все местные дороги, Кэтрин сейчас прикидывала, хватит ли впереди места, чтобы разъехаться.

Эшли немного увеличила скорость, чтобы оторваться от преследователя, но он тут же нагнал их. К тому же дорога была слишком узкой и извилистой. Эшли опять притормозила.

— Какого черта ему надо? — воскликнула она.

— Не останавливайся, — наставляла ее Кэтрин. — Делай что угодно, но не останавливайся. Вот сволочь!

— А что, если он врежется в нас? — спросила Эшли, с трудом сохраняя спокойствие.

— Поезжай медленнее, чтобы он мог обогнать нас. Если он нас заденет, продолжай движение. Через милю будет развилка, там мы сможем развернуться и поехать обратно в город. В городе есть пожарные и полиция.

Кэтрин не стала уточнять, что в Братлборо есть круглосуточный полицейский пост, пункт скорой помощи и пожарное депо, в то время как в ее поселке после десяти часов вечера полицию или их добровольных помощников надо было вызывать по рации. Она хотела посмотреть на часы, но боялась оторвать хотя бы одну руку от сиденья.

— Вон там, справа! — крикнула Кэтрин. В четверти мили впереди была устроена площадка для разворота школьных автобусов. — Сворачивай туда.

Эшли кивнула и нажала на газ, но задняя машина тоже увеличила скорость, не отставая от них. Увидев небольшой грязный пятачок около дороги, Эшли как могла резко свернула туда, чтобы преследующий их автомобиль проскочил мимо.

Но он не проскочил.

Они услышали визг тормозов и скрежет колес, трущихся о покрытие.

— Держись! — крикнула Эшли.

Женщины напряглись, ожидая удара. Эшли нажала на тормоз. Вокруг машины поднялась туча пыли и грязи, из-под колес полетел гравий, стучавший по стволам ближайших деревьев. Автомобиль заскользил по раскатанной автобусами грязи. Кэтрин инстинктивно выставила руку, защищая лицо, Эшли откинулась назад. Эшли пустила машину в занос, как учил ее отец, и затем выровняла, не дав ей врезаться в ограждение. Задним бампером она все-таки задела его, но сумела вырулить. Автомобиль затрясло, и Эшли остановила его. Она отвернулась, ожидая, что ее ослепят фары и произойдет столкновение. Кэтрин сильно тряхнуло, она ударилась головой об оконное стекло.

— Держись! — крикнула она, также ожидая нового удара.

Но вокруг была тишина.

Скотт слушал гудки и понимал, что никто не снимет трубку.

Первое, что он сказал себе: «Ничего страшного. Возможно, они просто отправились в магазин». Эшли была совой, и она вполне могла вытащить Кэтрин на последний сеанс в кино или в какой-нибудь бар. Мало ли причин, по которым они могли выйти из дому? Нет никаких оснований для паники, убеждал он себя. Истерика никому и ничему не поможет и только разозлит Эшли, когда они с ней наконец свяжутся. И Кэтрин, скорее всего, тоже будет недовольна — она терпеть не могла, когда ее считали некомпетентной в чем-нибудь.

Он вздохнул и позвонил бывшей жене:

— Салли, по-прежнему никто не отвечает.

— Я боюсь, с ней что-то случилось, Скотт. Это очень серьезно.

— Но почему с ней должно было что-то случиться?

В воображении Салли крутилось какое-то сумасшедшее уравнение: мертвый пес плюс мертвый детектив, поделенные на расколотый дверной косяк и умноженные на пропавшую фотографию, равняется… Но она сказала лишь: