Грешная женщина - Дениза Иган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прекрасно, – сказал доктор. – Все замечательно. Можете опустить ноги, мэм, – добавил он, натягивая на Морган простыню. – Хильда, будь так добра, найди для миссис Монтгомери что-нибудь переодеться. Мистер Монтгомери, прошу вас, мне нужно с вами поговорить.
– Сейчас, – ответил Уорд, взяв сына за крохотную ручку и с благоговением глядя, как малюсенькие пальчики вцепились в его большой палец. – Он само совершенство, любовь моя. У него твои глаза.
– И твои волосы. И твое имя, – сказала она.
Во взгляде Уорда мелькнула настороженность, а в голосе послышалось упрямство.
– Так и должно быть.
– Он не унаследует состояние Тернера, – продолжала Морган. – Вместо него он унаследует фамилию Монтгомери, состояние Монтгомери и, – всхлипнула она, – мать, которую повесили.
Уорд резко втянул в себя воздух.
– Никогда.
– Можешь говорить все, что угодно, но помешать этому ты не в состоянии. Вот какой подарок ты преподнес сегодня своему сыну. Надеюсь, ты счастлив. – Из глаз покатились слезы. Она махнула рукой на новорожденного: – Унеси его. Мне нужно отдохнуть.
Доктор дал Уорду бессчетное количество указаний и потребовал, чтобы Морган провела в постели не меньше четырнадцати дней. Уорд поинтересовался, нельзя ли перевезти ее в более комфортабельное место. Доктор окинул взглядом маленькую спальню и ответил:
– Эти комнаты вполне пригодны. Роды были довольно легкими, но опасность горячки пока не миновала. – Доктор захлопнул саквояж. – Я вернусь через четыре дня, проверю, как идут дела. Надеюсь, что вы не доставите моей пациентке лишнего расстройства.
– Моя жена может не опасаться, что я причиню ей вред…
На этих словах измученная Морган уснула и проснулась через несколько часов от мяукающего плача малыша. Раздался голос Уорда:
– Морган, любимая, это маленький.
Он сидел на корточках рядом с кроватью. В приглушенном свете лампы его глаза светились любовью, и сердце Морган сразу растаяло. Но тут она вспомнила его предательство и ее снова охватил упрямый гнев:
– Позволь помочь тебе сесть, – сказал Уорд, – я принесу малыша.
Кипя гневом, Морган оттолкнула его руки и подтянулась, чтобы опереться на стену. Мяуканье малыша перешло в крик.
– Ты принесешь мне моего сына, или он должен умереть от голода?
Уорд нахмурился и встал. Искаженное от крика личико Ли покраснело, он сердито размахивал ручками. Морган испуганно закусила губу, глядя на крошечное существо, которое всего несколько часов назад жило у нее в животе. Он, несомненно, голоден, но она понятия не имела, как подступиться к кормлении. Глубоко вздохнув, Морган развязала тесемки ночной рубашки, вытащила одну грудь и поднесла к ней маленького, воркуя:
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, солнышко, вот то, чего ты хочешь.
Ткнувшись несколько раз личиком, малыш снова закричал. Морган снова попыталась поднести его к груди, но ребенок изгибался и орал все громче. На глазах Морган выступили слезы. Ну что такое? О, она все делает неправильно, вот в чем дело. Похоже, материнство – не врожденное состояние. Кажется, для нее естественна только вульгарность.
– Морган? – окликнул ее Уорд. Он сидел на краю, кровати. – Что такое?
– Он меня не любит.
– Ты его мать. Он очень любит тебя.
– Я ужасная мать. Я даже не могу покормить собственного ребенка.
– Конечно, можешь. Просто нужно показать ему как.
– Я пытаюсь! – разозлилась Морган, прижимая к себе личико ребенка. – Он не берет грудь!
Ли уже вопил. Два дня на нервах, все болит после родов, сердце разбито предательством – Морган и самой хотелось завопить – завопить и заскрежетать зубами.
– Черт возьми, Лиланд! Ты доведешь меня до сумасшествия!
Морган понимала в материнстве не больше, чем в замужестве. Обе эти роли ей навязал тот монстр, что сидел в пяти футах от нее. Лицо предателя изображало сочувствие.
– Помощь нужна?
– А что ты сделаешь – приставишь к его виску пистолет? – Уорд нахмурился, и Морган воскликнула: – На, забери его! Я ему не нужна, – всхлипнула она, протягивая Уорду ребенка.
– Морган, он еще и дня не прожил. Он ничего не умеет.
Уорд покачал головой, наклонился и отодвинул ее руку.
Крепко взяв сына за голову, он другой рукой сжал грудь Морган около самого соска и всунул его в рот малышу. Лиланд замолчал и легонько потянул сосок. Морган ахнула – ощущение было необыкновенным. Еще раз, еще – и малыш тихонько засопел, наслаждаясь своей первой трапезой.
– О! – шепнула она и подняла голову, с благодарностью глядя на Уорда. – А откуда ты знал?
Тот пожал плечами и снова сел на корточки. Сердце пронзила боль.
– Ты уже делал это раньше, да? У тебя есть еще ребенок?
Лицо Уорда исказилось, в точности как у его сына, рассеянно подумала Морган.
– У меня есть только один ребенок и только одна жена.
Сердце снова сжалось, но одновременно Морган охватил гнев. Дрожа, она посмотрела на сына.
Жена-убийца и мать-убийца. Как она ни старалась избежать этого, ее поймают, осудят и повесят. Уорд неизбежно станет вдовцом, а сын – сиротой, но какой скандал им придется сначала пережить!
– Когда он наестся, позови меня, я положу его в колыбельку. Доктор прописал тебе постельный режим.
– А если малыша нужно будет перепеленать?
– Я справлюсь сам.
– Ты мужчина, ты не умеешь.
– Научусь.
Все равно Уорду придется полностью заниматься Лиландом. У него такая нежная кожа. Это чудо росло у нее в животе целых девять месяцев! Где взять силы, чтобы навсегда покинуть его?
С дальнего конца комнаты Уорд смотрел на них с легкой улыбкой на губах – на своих жену и сына. Такие красивые оба – невероятно, поразительно красивые! Он принял правильное решение. Морган любит сына, и эта любовь уменьшит гнев. Нужно только терпение. К счастью, чего-чего, а этого у Уорда хватает.
Глава 25
– Морган, к нам посетители, – сказал Уорд, входя и спальню.
Стоял очередной жаркий, влажный день. Грязно-серое небо висело низко, тут и там на нем виднелись белые завитки дыма, притворяющиеся облаками. Плотный покров превратил солнце в белый шар. Окна, открытые нараспашку, чтобы поймать случайный ветерок, не помогали. Морган было жарко, мерзко и тяжко. Она хотела выбраться из этой кровати, выбраться из этой комнаты, выбраться из этого проклятого города. После рождения Лиланда прошли три кошмарных дня, в течение которых Уорд не давал ей подняться с постели. Он нанял служанку, некую миссис Донован. Та приносила поесть и помогала переодеваться и мыться. Кроме того, она занималась Лиландом, оставляя Морган только кормление.
– Мне плевать, – огрызнулась Морган.