Грешная женщина - Дениза Иган

Дениза Иган

Грешная женщина

С огромной благодарностью за все годы веры и смеха моим партнерам и критикам – Нине Сине, Роберту Лоусону, Дебби Монк и Кэти Купер. С благодарностью за то, что вы замечательно поддерживали мою переменчивую музу, – Кэтрин Пэрри, Барб Уоллес, Мишель Дрозос и Карен Фоули. Нелюбовью к моим героям – Тому, Шону и Ноту.

Глава 1

Бостон, штат Массачусетс

1854 год

Дрожа на ветру, продувавшем насквозь пристань Лонг-Уорф, Морган прищурилась и посмотрела на контору капитана Монтгомери. Последняя комната в длинном, высоком кирпичном здании – последняя комната, последняя на этаже.

Морган посмотрела на черные окна, и в горле встал комок. Она несколько раз коротко, прерывисто вздохнула. Неужели она все-таки решится? Если ее арестуют, полиция легко свяжет ее с убийством мужа, которого она оставила мертвым на полу в спальне. Перед глазами возник образ палача в черном капюшоне. Он накинул веревку ей на шею и плотно затянул ее руками в перчатках, а из глаз его смотрела смерть. Горло перехватило. Нет, она не может рисковать…

Ледяной ветер насквозь продувал грязный плащ и когда-то чистое атласное платье. Пряный океанский воздух, смешанный с резким запахом мокрого дерева, обжег легкие. О, разве выдержит она еще одну такую ночь, как прошлая, – в сыром переулке, прячась от бродившей там шайки пьяных головорезов?! Если ее найдут они, что ужаснее – изнасилование или виселица?

Головорезы живут здесь, а палач – в Филадельфии.

Морган скользнула к концу здания, отыскала закрытое ставнями окно и старую доску. Потом глубоко вдохнула, чтобы укрепиться в своем решении. Она может это сделать: они с Эми часто вытворяли подобные шальные проделки.

Морган с силой двинула доской по окну. Дерево затрещало, стекло зазвенело, но все звуки заглушили волны, разбивавшиеся о пристань. Морган встала, на цыпочки и заглянула в зияющую дыру. Силуэты мебели ласкали взор – эдакие спящие друзья обеспеченных служащих. Уважаемых, честных людей.

Подумав о том, как мерзко она отличается от таких людей, Морган схватилась за подоконник и подтянулась, пытаясь найти ногами опору на грубых камнях. Через минуту Морган проскользнула в окно и с грохотом упала на пол, благодаря судьбу за то, что оборки кринолина и нижних юбок не дали ей порезаться осколками стекла. Откинув капюшон, Морган поднялась на ноги и поправила светлый парик, от которого чесалась вся голова. Взгляд упал на печку с чайником и коробку угля. Тепло!

В мгновение ока она зажгла масляную лампу и разожгла печку. Отогревая над ней замерзшие пальцы, Морган рассматривала хорошо обставленную контору. Похоже, со времени их последней встречи капитан Монтгомери хорошо поправил свои дела. Впрочем, это неудивительно. Во время того пагубного плавания через Атлантический океан два года назад он хладнокровно провел корабль сквозь ураган и привел его в порт раньше, чем предполагалось. Монтгомери властвовал не только над судком, но и над самим Посейдоном. Да еще и выкраивал время, чтобы предложить ей, скорбящей новоиспеченной вдове, утешение и поддержку, которые она опрометчиво отклонила, чтобы выскочить замуж за человека, которого едва знала.

Сердце Морган сжалось. Скорбящая вдова тогда, грешница из Филадельфии сейчас. Ее последние поступки наверняка вызовут отвращение у такого правильного капитана, пусть и с мягким взглядом.

Морган посмотрела на глобус, на рисунок бостонской гавани и задержала взгляд на столе из черного орехового дерева. В углу стола стояла банка с желатиновыми конфетами. Конфеты! O-o-o! Пустой желудок радостно сжался, и Морган метнулась через всю комнату к столу.

Она сорвала крышку с банки и сунула в рот сразу несколько желатинок. Еда! О, сладкая, восхитительная еда! Может, здесь есть еще что-нибудь? Роясь в ящиках стола, она обнаружила коробку с чаем. Через несколько минут Морган Тернер, вдова Ричарда Тернера, и Чарльза Уэдерли, и Барта Драмлина, бывшая леди Морган Рейнольдс из Уэстборо, приступила к обеду, состоявшему из желатиновых конфет и черного чая.

Нахмурившись, Уорд Монтгомери протянул Робу шляпу и трость и шагнул в свой превосходный новый экипаж.

– Я бы предпочел пройтись до пристани пешком, Роб.

Роб, высокий, как Монтгомери, и худой, как Байрон, просто пожал плечами, годы общения сделали его равнодушным к печально известному сердитому взгляду Уорда.

– Вашим лошадям необходим моцион, сэр. Кроме того, какой смысл держать экипаж, если вы им не пользуетесь?

– Я купил его, потому что ты настаивал, – ответил Уорд, поерзав, чтобы умостить на кожаном сиденье свое крупное тело. Эти проклятые штуки, думал он, рассчитаны на мужчин, сидящих на знаменитой уксусно-картофельной диете Байрона, – Если пешие прогулки достаточно хороши для Лоуэлла и Кабота,[1] они хороши и для меня.

– Но не в такой промозглый день, как сегодня, – произнес Роб, показывая на свинцовое небо.

– В любой день. До моей конторы всего полмили, – отрезал Уорд, положив на колени руки в черных перчатках.

– Сегодня утром вы уже неплохо погребли, катаясь в лодке по Чарльзу,[2] – разве это не гимнастика? – скорчив гримасу, спросил Роб.

Роб в свои двадцать два года презирал любые виды занятий, кроме светских, служа горьким упреком юному поколению. «Или, скорее, – думал Уорд, вытягивая ноги в попытке справиться со своим нетерпением, – упреком моей слишком часто сдерживаемой энергии».

– Да, Роб; Но наедине я не люблю такого официального обращения. Ради Бога, ведь ты мой кузен!

– Я ваш служащий, поэтому должен всегда и во всем проявлять уважение. – Роб хлестнул лошадей, и экипаж покатился по Бикон-стрит.

Уорд покачал головой и откинулся на сиденье, рассматривая кирпичные дома бостонской элиты справа и простые дома слева, серые в утреннем полумраке. Обнаженные ветви деревьев скрипели при каждом порыве ветра.

– Полагаю, я должен считать себя счастливчиком, – произнес Уорд, – потому что ты забываешь о формальностях, когда мы играем в карты.

Роб усмехнулся:

– А заодно теряю кучу денег.

Уорд слабо улыбнулся:

– Я же предупреждал тебя, что я ясновидящий, а ты не поверил.

– Я все еще надеюсь, что в один прекрасный день вы ослепнете.

– Это вряд ли.

– Знаете, сэр, если вы когда-нибудь надумаете сколотить состояние, играя в карты, то сможете бросить работу, – ухмыльнулся Роб.

– И преждевременно отправлю бабушку в могилу. Нет, благодарю. Я предпочитаю честную жизнь.

– Иногда мне кажется, что вы бы предпочли увидеть бабушку в могиле.