Чукотский вестерн - Андрей Бондаренко

Наутро ничего не изменилось. Ньянг гораздо бодрее выглядел: носился между круглым холмом и подвесным мостиком, от пуль уворачивался, рычал, визжал, хрюкал.

Айна лично с винчестером его сторожила. Одним выстрелом ему здоровенную дырку в ухе сделала, другим – два пальца на передней лапе отстрелила.

На монстра это никакого впечатления не произвело: как заведённый, только чуть прихрамывая, нарезал свои круги, жадно слизывая собственную кровь, текущую из новых ран.

Сизый ещё один план предложил:

– Все за валунами прячутся с оружием наизготовку, меня красивого прикрывают. Я по мостику на ту сторону перехожу, прогуливаюсь там неторопливо, словно одинокий фраер в ЦПКО. Ньянг ко мне бросается, я отступаю на мостик, когда до него остаётся метров тридцать – метко бросаю гранату, остальные открывают дружный огонь…. Как тебе, командир?

– Я тоже с тобой. Прогуливаюсь – как фраер, – заявила Айна.

– Это первый изъян твоего плана, – улыбнулся Ник. – А второй в том заключается, что этот гад может, в случае необходимости, бешеную скорость развивать. Оглянуться не успеешь, как он рядом окажется. Пока ты размахнёшься, пока эта граната летит, а он уже рядом с мостом, рванёт посильней, всё – нет моста. А без этого моста у Гешки шансы просто нулевые. Да и ты в реку свалишься, откуда выплывать крайне проблематично. Так что, не будем рисковать…

После обеда Вырвиглаз попросил Ника в их общую палатку зайти.

Из вороха вещей достал небольшой металлический ящик, выполнявший функции походного сейфа.

– Вот, Никита Андреевич, поскольку ты принял командование отрядом на себя, прими ещё в довесок и «полковую казну», так сказать. Здесь отчётная документация, деньги – на непредвиденные нужды, несколько пистолетов.

Деньги Нику ни к чему были, а вот один браунинг и коробку с запасными патронами достал, в брючный карман запихал, замкнул сейф, ключ в нагрудный карман бросил, где уже автомобильный ключ зажигания располагался.

Когда солнце в закатную сторону тронулось, к Нику подошёл Сизый.

– Начальник, давай что-нибудь решать. Время-то идёт. Гешка без воды там уже, почитай, двое суток сидит. Надо что-то делать! Предлагаю всем гранатами вооружиться и в атаку пойти, а там – как фишка ляжет.

Послал его Ник в грубой форме, забрал у профессора недопитую вчера бутылку водки и ушёл далеко в тундру.

Было над чем подумать. Минут сорок Ник по тундре вышагивал, пинал подвернувшиеся под ногу валуны, бруснику кислую, недозрелую под водочку жевал. Отшвырнул пустую бутылку в сторону, к лагерю вернулся. Теперь уже точно не было достойной причины откладывать принятие решения.

– Всем построиться!

Встал Ник перед строем и громким голосом поставил перед подчинёнными боевую задачу.

– Завтра наше подразделение передислоцируется в сторону населённого пункта Анадырь. Всем уложить в вещевые мешки казённое имущество, личные вещи. Ответственный за сборы – сержант Никоненко! Выступаем сразу после завтрака, во время движения по маршруту походный порядок соблюдать неукоснительно. От основной колонны в сторону не отходить. Вопросы? Сержант Сизых.

– Я!

– Отберите двух людей, на ваше усмотрение. Перед вами будет поставлена отдельная задача…

Вырвиглаз отвёл Ника в сторонку, зашептал растерянно:

– Как же так, Никита Андреевич? А Геннадий? Мы его бросаем? Как же так?

– Нельзя нам больше время терять, – Ник старался не смотреть профессору в глаза. – Стране золото необходимо. Надо всё закончить к началу зимы, успеть до холодов. Здесь на трое суток я Сизого с бойцами оставляю. Они скрытно, чтобы ньянг их не видел, будут в отдалении находиться, наблюдать за зверем. Ньянг увидит, что все ушли, – тоже на месте не останется. Что ему здесь делать? Процентов пятьдесят из ста, что сразу вверх по течению реки уйдёт. Там, через сто пятьдесят километров, каньон сужается. Переберётся ньянг через него, кинется за нами в погоню. Монстр уйдёт, Лёха откопает Банкина, нас догонит. Это, Владимир Ильич, единственный приемлемый в нашей ситуации вариант.

Нахмурился Вырвиглаз, усмехнулся недоверчиво:

– Пятьдесят процентов из ста, говорите? А если ньянг, всё же, сразу не уйдёт, несколько суток будет выжидать? Совесть потом не замучает?

Ничего Ник на это не ответил, только плечами передёрнул раздражённо. Зачем лишние вопросы задавать, ответы на которые и так очевидны?

Уже где-то под утро, сквозь сон, Нику показалось, что чья-то рука тихонько погладила его по груди, по плечам, потом его лба коснулись твёрдые губы.

«Пора в Анадырь, там Зинаида ждёт», – пробежала по задворкам подсознания ленивая мысль. – «А то от полного отсутствия женского внимания уже глюки начинаются…»

– Командир, просыпайся! Беда! – донесся сквозь сон знакомый голос.

Ник открыл глаза, на ощупь расстегнул пуговицы спального мешка, сел и увидел перед собой встревоженное лицо Айны.

– Что случилось?

– Ильич. Он на тот берег ушёл.

– Как? – Ник подпрыгнул на месте, выбрался из спальника и, отодвинув девушку в сторону, как был – в одних трусах, босой – выбрался из палатки и побежал в сторону подвесного моста.

На том берегу громко тарахтел мотор «багги».

«Вот же, старый перец, ключ от зажигания спёр!» – возмутился про себя Ник.

Вырвиглаз сидел за рулём и меланхолично дымил своей курительной трубкой, ньянг, разбрасывая во все стороны клочья пены, неторопливо, всё ещё не веря в такую удачу, спускался со своего холма.

– Владимир Ильич! – позвал Ник. – Не дурите, ради бога! Возвращайтесь обратно!

Вырвиглаз обернулся на его голос, распахнул свой бушлат, продемонстрировав многочисленные тротиловые шашки, закреплённые на теле.

В прицепе, рядом с бочкой, наполовину наполненной бензином, Ник разглядел и рюкзак с тротилом, совсем ещё недавно игравший роль обеденного стола.

– Прощайте все! – Вырвиглаз отбросил в сторону уже ненужную трубку и помахал рукой, в которой была крепко зажата граната. – Не поминайте лихом! Я уже старый, пожил на этом свете своё, теперь пусть Геннадий за меня дальше живёт…. Прощайте!

«Багги» тронулся с места, и, постоянно увеличивая скорость, помчался в сторону ньянга.

Монстр, изумлённый таким поворотом дела, прекратил своё движение вперёд, встал на задние лапы и застыл пятиметровым столбом, дожидаясь странного противника.

Когда до машины оставалось метров пятнадцать, ньянг прыгнул вперёд.

На секунду его чёрное тело зависло над автомобилем, затем прогремел взрыв.

Глава двадцать первая Белая река

Через несколько минут, когда рассеялся чёрный, пахнущий бензином дым, стало видно, что на месте взрывов образовалась одна глубокая воронка диаметром порядка десяти-двенадцати метров.

Ник оглянулся и обнаружил за своей спиной весь списочный состав подразделения, включая толстого заспанного повара.

– Построиться! – тут же рявкнул Ник. Дождавшись, когда его команда будет выполнена, продолжил: – Во-первых, вчерашний приказ остаётся в силе – после завтрака незамедлительно уходим. Во-вторых, к месту взрыва никому не соваться, мне беззаботные зеваки не нужны. Там я и сам разберусь. В-третьих, весь личный состав, кроме повара, который выполняет свои прямые обязанности, вооружается ломами и лопатами и направляется в штольню на разбор завала. Старший – сержант Сизых. Сержант Сизых!

– Я!

– Постарайтесь завершить работы максимально быстро. Я на вас надеюсь…. Предварительный распорядок дня следующий: разбор завала в штольне – два с половиной часа, похороны Вырвиглаза Владимира Ильича – пятнадцать минут, завтрак – пятнадцать минут, общие сборы – пятнадцать минут. Выступаем походной колонной вдоль реки Белой, конечный пункт маршрута – населённый пункт Анадырь. Все вопросы отставить! К выполнению поставленных задач приступить!

Зашёл Ник в палатку, прихватил с собой железный ящичек, около подвесного моста ключ вставил в замок, отомкнул, разобрался с содержимым самым кардинальным образом. Два браунинга отдал проходившей мимо Айне, пачки денег распихал по карманам, а бумаги строгой отчётности в каньон выбросил, в бурные воды реки Белой, пусть плывут себе – до самого океана.

Не торопясь, в сторону воронки двинулся.

Шел себе, пустым железным ящиком помахивая, за перистыми облаками, по небу невесть куда плывущими, наблюдал.

Не то, чтобы зачерствел душой, просто какой толк в этих слезливых сантиментах?

Плачь навзрыд, по земле катайся, волосёнки на себе рви – всё равно ничего уже не вернёшь назад, Вырвиглаза не оживишь.

Вокруг воронки обошёл несколько раз, спустился на дно.

Останки ньянга валялись повсюду: клочки ещё дымящийся чёрной шерсти, внутренности разнообразные, даже гигантский голубой глаз в двух метрах от воронки обнаружился.