Разгар зимы - Кресли Коул

Джек сказал Родриго:

— Отнесите старину Майло вместе с телами обратно в палатку. Я собираюсь с ним немного побеседовать.

— Так точно, — с едва сдерживаемым ликованием он приказал солдатам унести всех троих, однако добавил, — может, наденете перчатки?

— Это не заразно, — сказал Джек.

Арик удивился.

— Время от времени он меня даже слушает. —

— О, разумеется, сэр, — сказал Родриго, — следуйте за мной.

Пробираясь сквозь толпу, Джек принимал рукопожатия и благодарности. К тому моменту, как мы вошли в палатку Майло, тот уже был привязан к стулу и готов к допросу. Воплощения лежали на груде дефицитных опилок.

Родриго сообщил:

— Есть ещё около тридцатки приверженных ему наёмников. После долгого сопротивления нам удалось их схватить. Что прикажете с ними делать? Расстрелять?

Я нахмурилась.

— Как обычно делал Майло?

— Non. Но они будут наказаны.

Арик оперся о стол Майло.

— И как же ты поступишь, смертный? Твое руководство будет жестким? Или милосердным? — к этой теме он был явно неравнодушен, еще бы, ведь его любимой книгой был «Государь»[29], — если ты собираешься стать лидером, то решения, принятые сейчас, могут повлиять на всю твою дальнейшую жизнь.

— Думаешь, я этого не понимаю? — Джек повернулся к Родриго, — вывезите их за пятьдесят миль от лагеря без обуви и тёплой одежды. Дайте каждому карту, ведущую к пяти походным рюкзакам.

— Будет сделано, сэр.

Родриго вышел.

Арик изогнул губы в ухмылке, его взгляд оживился.

— Большинство из них перебьют друг друга ещё до того, как доберутся до цели. Хотя я сильно сомневаюсь, что там на самом деле будут какие-то рюкзаки.

Джек открыл было рот, чтобы ответить, но передумал:

— Это дела военных, тебя они не касаются.

В просторной палатке стоял безупречный порядок, кроме пространства вокруг стола Миловничи. На земле валялись книги, ручки, бумаги, и разбитая рамка с фотографией его ненормальных детишек. Здесь он, видимо, и отключился.

— Думаешь Милов... то есть Майло, сдаст своих же детей?

Джек подошёл к нему поближе, ненависть отпечаталась в каждой линии его тела.

— Он выложит всё. Уж я постараюсь, чтобы пытки близнецов показались ему любовными ласками.

Я удивлённо уставилась на Джека. Такой безжалостный. Непреклонный. Как же далеко он ушёл от пристрастившегося к выпивке парня, которому после Вспышки ни до чего не было дела.

А ведь Селена предупреждала, что Джек изменился. Да уж. Ещё как.

Он отвесил Майло оплеуху.

— Просыпайся, ты, fils de putain.

Тот даже не шелохнулся.

Тем временем Арик опустился на колени и поднял с земли тяжелую черную книгу. Смахнув с обложки опилки, он положил ее на стол.

Это привлекло моё внимание.

— Что это у тебя?

Оставив мой вопрос без ответа, он перевернул первую страницу. Пожелтевший лист был заполнен рукописным текстом. На языке, которого я не знала.

Сияющий взгляд Арика осветил страницу.

— Боги всемогущие.

— Что это?

— Хроники, — он повернул ко мне сияющие глаза, — Хроники Любовников.

Глава 33

— Что здесь происходит? — брызгая слюной, прорычал Майло. Наконец-то пришел в себя.

Джек опустил занесённую для удара руку:

— Посмотрите-ка кто проснулся.

Майло оторопело выпучил блёклые глаза:

— Я знаю кто ты! Небезызвестный охотник! Что тебе от меня нужно?

— Твои детки, — ответил Джек, — настоящие. И ты выведешь нас на них.

Услышав торжественные выкрики с улицы, Майло оторопел ещё больше. Он оскалил пожелтевшие зубы.

— Этого не может быть, мои солдаты мне верны! Они снова возьмут контроль в свои руки, — пытаясь выпутаться из веревок, он выкручивал руки с длинными желтыми ногтями — и тогда...

— Считай, что твои приспешники уже не жильцы на этом свете. Точно как и близнецы, — Джек кивнул на тела воплощений, — по крайней мере их подмена.

— Черные линии – отметка Смерти, — растерянно повертев головой, Майло уставился на Арика.

Откинувшись в кресле за генеральским столом, он переплёл пальцы над открытой книгой.

Бросив на неё беглый взгляд, Майло сразу же намеренно отвел глаза. Неужели надеялся, что мы не сообразим, что попало к нам в руки? В кои-то веки нам улыбнулась удача. Книга не была ни спрятана, ни заперта в сейфе Майло. Поскольку он и был летописцем Любовников. И когда ёмкость с газом попала в палатку, как раз заполнял страницу. Последнее слово так и осталось недописанным.

Плохая новость? Записи велись на древне-румынском. Хорошая? Арик сказал, что со временем сможет их перевести.

— Смерть не должен быть здесь. Вы нарушили уговор! — рявкнул Майло.

— Твои дети нарушили его первыми, — отозвалась я.

— Ты?!

Как я и предполагала, лицо Майло ещё больше побагровело. На меня никогда ещё не смотрели с таким презрением.

— Я с рождения знал, кто виновен в столетиях бед нашего рода – Императрица. Вот и она.

— Я понимаю обвинения, касающиеся прошлой игры. Но винить меня и за все последующие столетия это уж слишком.

Он посмотрел на мой венец из роз и гадливо поморщился.

— Если бы не твоё предательство Герцог и Герцогиня Самые Извращенные стали бы победителями. Властителями. Нет, бессмертными богами! Они оберегали бы это семейство и бесконечно его обогащали. Каждое поколение знает, что всё это отняла у нас ты. Наш род взращен на мести!

Значит, с каждым поколением Миловничи становятся все более обозленными моим предательством? Все больше повернутыми на этой идее.

— Мои дети исправят несправедливость. Они – возмездие. Выиграв эту игру, они смогут наказать тебя во всех последующих, — он обнажил желтые зубы, — наслаждайся своими последними деньками, вероломная сука!

Со всей силы Джек вмазал ему по лицу.

Закряхтев от боли, тот долго пытался прояснить зрение.

— Поговорим лучше о твоих детишках, Майло. Мы хотим связаться с ними, чтобы сообщить о предстоящем обмене заложниками.

— Они не станут на меня никого менять.

— А на свои хроники?

Арик спрятал книгу в непромокаемый чехол, который нашел рядом.

Ярость Майло достигла крайней точки.

— Вор! Ты не имеешь на нее никакого права!

— Не отвлекайся от темы, — от очередного удара голова Майло откинулась назад, — твои дети. Где они?

— Я ничего тебе не скажу!

Джек только ухмыльнулся. Хотя я знала, что Майло получает по заслугам, но не хотела видеть, как его пытают. Особенно, как это делает Джек.