Страж - Алексей Пехов

Я подался вперед, кажется, начиная понимать, кто она такая. Глаза ведьмы на мгновение мигнули ярко-красным, а сквозь личину миловидной тетушки проглянул истинный облик – седовласая голова с розовой кожей, большие уши, острый клюв-хоботок.

– Старга?[40] Старга на службе у Церкви?!

– Показать патент? Каждый хочет выжить, дружочек. Не желаю закончить как мои подруги – с колом в сердце и выпотрошенным животом, начиненным сельдереем. Спокойное существование требуется любому разумному существу.

– Вы же не можете выжить без ежемесячной охоты.

– Я и охочусь, – спокойно сказала она, продолжая заниматься раной Геры. – Каждый месяц. Если бы ты знал, сколько Церковь находит еретиков, которых затем приговаривают к смерти. Поверь, для них я гораздо более гуманный вариант, чем костер.

Пугало тем временем впрягло лошадей и, усевшись на козлы, взялось за поводья. Проповедник, после недолгого колебания, безостановочно стеная, присоединился к нему.

– Ты сможешь ими управлять? – спросил я у Пугала.

Оно коротко кивнуло.

– Очень надеюсь, что оно не врет, и это не злая шутка, – сказал Проповедник. – Пожалуй, я зажмурюсь.

– Ну вот, – довольно сказала старга. – Теперь ты как новенькая, милочка. Тебе и твоему другу лучше исчезнуть, пока они не поняли, что произошло. У вас удручающе мало времени.

– За мной долг, Белладонна. – На щеки Гертруды вернулся румянец.

– Твой дядя его уже выплатил, оставив мне жизнь, – сказала кровопийца.

Я сел в карету следом за Герой и захлопнул дверцу, жалея о том, что не умею управлять волшебным экипажем.

Пугало правило лошадьми из рук вон плохо. На взлете мы едва не задели колесами зубчатую стену, затем рухнули вниз, к вершинам деревьев и только после этого худо-бедно стали набирать высоту. Но все равно нас крепко болтало, словно на корабле во время шторма.

Гертруда нервничала, то и дело поглядывая в окно на Кобнэк, который с каждой минутой уменьшался в размерах.

– Все в порядке. Мы вырвались, – сказал я ей.

– Не думаю. Я сильно наследила из-за раны, надо было остановить кровь, так что я не могла думать о расставлении наговоров. Наверное, они уже знают и ищут вора среди гостей. Наша удача продлится до тех пор, пока охранники не заметят пропажу кареты.

– Тебе удалось украсть душу?

Она улыбнулась и вытащила из-под ворота платья кулон в виде ограненного со всех сторон хрустального шарика. Он светился ярко-голубым.

– Ее не надо было красть. Она сама согласилась сбежать. Мне оставалось только прочитать заклинание, чтобы сделать ее незаметной.

– Это девушка? В голубом платье, с раной на спине?

– Нет. Что за девушка?

– Видел ее на балу. Я вообще много кого успел увидеть. Ты знаешь Софию?

– Что она тебе сказала?! – резко, словно удар бича, произнесла Гертруда, разом отвлекшись от окна.

– Ничего особенного, – невинно ответил я. – Мы просто потанцевали…

– Просто потанцевали, Синеглазый?! Кого ты хочешь обмануть? Пророчица не общается ни с кем ради танцев! Она вообще не выходит из Темнолесья, если ей нечего сказать! Так что будь любезен, объяви вслух, что тебе предрекли, и перестань меня пугать.

Я вздохнул и произнес врезавшиеся в память слова:

– Опасайся висельника на перекрестке, он принесет тебе беду. Бойся снежных стен, они не дадут тебе шансов. Избегай света, ведущего из мрака, это твоя смерть.

– Плохо, – нахмурилась колдунья.

– Почему плохо? – озадачился я.

– Потому что ничего непонятно, Людвиг! И я не знаю, как тебе помочь.

– Она сказала, что с пророчествами ничего не ясно. Они могут и не случиться.

– Только не пророчества Софии. Эти происходят с завидным постоянством.

– Тебе она тоже что-то говорила?

– Очень давно. В том числе и о тебе. Как видишь – сбылось.

Я не стал уточнять, что сбылось – наша встреча, наша разлука, или новая встреча, или еще что-то. В некоторых вопросах я становлюсь совершенно нелюбопытным.

– А, проклятое Пугало! – выругалась Гера, когда карета заложила резкий вираж и формирующееся вокруг ее рук сияние погасло, потому что колдунью резко швырнуло в сторону. – Держи ровно, сукин сын! Нам главное – преодолеть Кайзервальд. Потом можно будет сесть и постараться спрятаться. Когда светает?

– Не раньше, чем через четыре часа. – Я посмотрел на близкие звезды.

– Я пытаюсь скрыть карету от преследования, но при такой болтанке проще создать голема, чем сделать самое простое волшебство. Заткнулся бы твой Проповедник.

Проповедник вопил, словно его резали, уже несколько минут. Я не прислушивался, считая, что это очередной приступ страха, но, как оказалось, ошибся.

Нас ударило так, что я взлетел над сиденьем, врезался головой в соседнюю стену, и из глаз посыпались звезды. На какое-то мгновение мне показалось, что карета перевернулась и я, выпав из нее, лечу к земле. Или, наоборот, вверх, к звездам и луне.

Когда я смог, наконец, понять, где верх и где низ, то увидел произошедшие вокруг изменения. Крыша экипажа была оторвана вместе с частью левой стенки, а лакированная дверца болталась на одной петле, вот-вот грозя отвалиться. Гертруда, по счастью, не пострадала и теперь с ожесточенным лицом колдовала.

– Вы оглохли, что ли?! – Рожа Проповедника заглянула к нам через дыру. – Я битый час орал, что за нами погоня! Господи Иисусе!

Дымчатая лимонная пиявка колоссальных размеров пролетела в опасной близости, бесшумно, точно призрак. Вторую распылила Гертруда, прямо за «кормой». Три твари с крыльями, размах которых был похлеще чем у всех существующих птиц, неслись за нами. Можно было даже не спрашивать, что им от нас надо.

Гера сверлила их взглядом, и крылья у одного из преследователей вспыхнули – он пламенной кометой понесся к мрачным деревьям Кайзервальда. Два его товарища резко взяли вверх, разошлись в стороны, набирая высоту, а затем свалились на нас, словно черти, выпущенные из табакерки. Пугало заставило карету вильнуть, мы с Гертрудой, обхватив друг друга, упали на пол, и оттуда колдунья нанесла свой удар.

Ей удалось уничтожить оба почти доставших нас выстрела и одну из двух тварей, но уцелевшая, в самый последний момент, распахнув крылья, замедлила скорость и прицепилась к нам лишним пассажиром, из-за чего карета просела вниз, а лошади возмущенно заржали. Проповедник наградил гадину богохульством (что совсем нам не помогло), а я воткнул в лохматую свиную рожу кинжал (что помогло лишь отчасти). Тварь отвлеклась на меня, и Гертруда дунула на нее изо всех сил, превратив в ночного мотылька. Я хлопнул ладонями, желая его прибить, но промазал, а в следующую секунду бабочка уже осталась далеко позади.