Вечные следы - Сергей Марков

Что же касается сроков заселения Груманта русскими людьми, в частности представителями рода Старостиных, то на этот счет есть замечательные свидетельства.

В 1601 году в старинном итальянском городе Пезаро, принадлежавшем в то время герцогам Урбино, вышла книга славянского ученого из Дубровника, которая затем была запрещена папой римским. Автор ее был известен под именем Мавро Орбини. В книге утверждалось, что русские люди открыли огромный полярный остров, «дотоле неизвестный», но уже обитаемый славянским народом. Остров этот по величине превосходил Крит. По нашим вычислениям, открытие, о котором сообщал Мавро Орбини, произошло около 1492–1493 годов. Орбини писал, что русские нашли остров уже заселенным. Есть все основания думать, что речь шла о Шпицбергене.

Русские книжники в самом начале XVII века читали рукопись «Историчное описание края Спитзберга, его первое издание, положение, натуру, зверия и прочая по ряду сказующее…». Важно, что при упоминании разбойничьих «подвигов» английских китобоев на Шпицбергене в 1615 году в этом описании названы русские «рыболовцы», бывшие в то время на Груманте.

Мы видим, что русская литература того времени дала всестороннее описание Груманта, разделенное на несколько стройных глав и «по ряду сказующее» историю освоения острова поморами.

…При изучении трудов и подвигов храбрых груманланов возникают интересные вопросы, открываются важные истины. Грумант лежит не очень далеко от восточного берега Гренландии. 600–700 верст морского простора, хотя и часто загроможденного льдами, не пугали наших груманланов.

Достоверно известно, что кормщик Павков, современник Ивана Старостина, в конце XVIII века достиг неисследованной Восточной Гренландии, вошел в широкую реку или пролив и проник на 30 верст в глубину огромного полярного острова.

Между тем у Павкова были предшественники.

Так, в 1576 году в Коле жил искусный русский кормщик Павел Нишец который ежегодно отправлялся на Грумант в начале июня и успевал вернуться домой до начала осенних заморозков.

Нишец знал дорогу и в Гренландию. Датский король Фридрих II, посылавший к берегам Гренландии лучших мореходов мира, разыскивал кольского кормщика, чтобы именно ему поручить провести датские корабли к заповедной земле.

Вереницей проходят перед нами образы храбрых и выносливых груманланов.

Приятель Ломоносова Амос Корнилов, начав свои плавания в 1737 году, пятнадцать раз побывал на Груманте.

Знаменитый мезенец Алексей Химков, случайно оставшийся па острове Малый Врун (Эдж) с тремя спутниками, прожил там в нечеловечески трудных условиях шесть лет и был спасен Амосом Корниловым.

Седой мезенский мореплаватель Федот Рахманин уже на седьмом десятке лет продолжал походы к Груманту на корабле «Иоанн Креститель» и зимовал там не менее семи раз. Его изба стояла па привольном лугу, у ручья, близ горы на Медвежьем острове.

В глубокой старости умер мезенский груманлан Иван Рогачев, воздвигший на острове Эдж памятник русским покорителям Груманта — огромный крест с надписью, прославляющей мореходов.

В 1765–1766 годах в Старостинской гавани зимовал Василий Бурков с двенадцатью товарищами. Он был известен тем, что самоотверженно помогал зимовщикам, обслуживавшим экспедицию В. Я. Чичагова. В летописях Груманта сохранились данные о безвестных героях груманланах 1770–1775 годов, умерших от голода или цинги у острова Чарль Фореланд и гавани Кингс-бай.

Побывал на Груманте и замечательный самоучка, русский ваятель Самсон Суханов. Зиму 1784/85 года он провел в бухте Магдалины на Западном Шпицбергене. Там существовало большое русское зимовье, где жили длиннобородые люди в овчинных одеждах, вооруженные мушкетами и прямыми саблями. Таким был облик груманлана XVIII века. Юный Самсон Суханов, которому было тогда всего восемнадцать лет, не раз вступал в поединок с белым медведем, поднимался для сбора гагачьего пуха на острые скалы Пуховых островов. Отряд, в котором состоял Суханов, добыл на Груманте сотню белух, сто пятьдесят белых медведей, триста моржей, полтораста тюленей, тысячу песцов, восемьдесят морских зайцев, пуды гагачьего пуха, заготовил много бочек топленого жира. Этот перечень дает достаточно ясное представление о богатствах Шпицбергена.

Впоследствии Самсон Суханов стал знаменитым зодчим и ваятелем. Только ему была под силу обработка исполинских глыб русского мрамора, гранита и дикого камня, из которых Суханов создавал чудеса мастерства — колонны лучших петербургских зданий, мосты, подножье памятника Минину и Пожарскому в Москве, сказочные водоемы, статуи.

Но в то время, когда он трудился с резцом в руке, на Груманте и во всем Русском Поморье, на просторах Ледовитого океана звучала песня:

Грумант угрюмый, прости!На родину нас отпусти!На тебе жить так страшно —Бойся смерти всечасно…

Эту песню сочинил юный Суханов перед отплытием корабля груманланов в Архангельск, и она долго жила на свете, а может быть, живет и сейчас под кровлями деревянной Мезени, этой колыбели грумантских героев. Мезенец-краевед, бывший матрос ЭПРОНа Анатолий Минкин записал поморское сказание о женщине-мореходе Ольгушке Хромчихе, которая лет триста назад водила ладьи на Грумант!

В XIX веке на Груманте бывал Иван Гвоздарев, погибший там. В 1851–1852 годах в гавани Ред-бай от цинги умерло двенадцать груманланов родом из Мезени и Кеми. М. Галанин повторил судьбу Алексея Химкова, оставшись случайно на острове Большой Брун, когда его ладью унесло в море. И было много безвестных героев Груманта, имена которых до нас не дошли. Подобно своим предшественникам, они самоотверженно осваивали богатства полярного острова и нередко погибали там, в 700 милях от Северного полюса, на земле, покрытой алыми камнеломками.

В начале нашего столетия знаменитый путешественник Владимир Русанов сделал много для изучения угольных богатств древнего Груманта. Он исследовал несколько месторождений каменного угля и поставил заявочные столбы русского государства.

Эти железные знаки зачастую вырастали рядом с другими приметными знаками — большими деревянными крестами — голубцами, врытыми в землю старыми груманланами.

АНДРЕЕВСКИЙ ФЛАГ В БРАЗИЛИИ

Среди участников первого русского кругосветного плавания в 1803–1806 годах был естествоиспытатель Г. И. Лангсдорф. Он совершил огромный путь от Кронштадта до Камчатки, побывал в Японии, Калифорнии, на Южном Сахалине и вернулся в Россию по суше через Охотск, Якутск, Иркутск, посетив заодно Кяхту на китайской границе. В 1812 году вышло в свет двухтомное сочинение ученого, в котором он подводил итоги своего кругосветного путешествия.

Весной 1813 года Г. И. Лангсдорф был назначен русским консулом в Рио-де-Жанейро. Занимая эту должность, он, однако, основное свое внимание уделял научной деятельности. Лангсдорф провел ряд изысканий, составлял коллекции, изучил и описал индейское племя ботокудов, о котором ученый мир почти не имел представления. Уже в 1816 году Г. И. Лангсдорф отправил Петербургской академии наук первый ящик добытых им экспонатов: шкуру лично им убитого тапира — крупного млекопитающего животного Южной Америки и коллекцию шкурок редких обезьян и птиц Бразилии. В последующие годы он продолжал посылать такие коллекции в музей Петербургской академии, и благодаря этому петербургская коллекция экспонатов из Южной Америки вскоре вошла в число крупнейших в Европе.

В 1821 году Лангсдорф получил звание действительного члена Российской академии наук. Ему поручили совершить научное путешествие во внутренние области Южной Америки. Выполнением этого поручения ученый занимался вплоть до 1829 года. Вначале велись предварительные экскурсии и работы, главная же часть задания была выполнена после 1825 года.

В 1825 году к Г. Лангсдорфу примкнул помощник штурмана Нестор Рубцов, который прибыл в Бразилию на одном из кораблей Российско-Американской компании, совершавшем кругосветное плавание. Путешествуя с Лангсдорфом по Бразилии, Рубцов вел ежедневные записи, которые назвал «Астрономическими обсервациями». Это были результаты астрономических, метеорологических и географических наблюдений.

Сам Г. И. Лангсдорф, кроме того, занимался изучением новых, открытых им 50 видов рыб Бразилии. Он вел также дневники, которые впоследствии стали основными источниками по истории замечательных русских исследований в Южной Америке.

В январе 1827 года экспедиция Г. И. Лангсдорфа достигла города Куяба на одноименной реке. Это был «город золота», куда устремлялись старатели со всех концов Бразилии. Русские путешественники пробыли здесь до ноября 1827 года. Они совершили восхождение на вершину Сан-Жеронимо и осмотрели места добычи алмазов неподалеку от Санта-Анны. Г. И. Лангсдорф правдиво описал бесправное положение негров — искателей алмазов и зверства белых рабовладельцев.