Вечные следы - Сергей Марков

Банкир Астор в Нью-Йорке, посылая к Баранову своих мореходов, с тревогой присматривался к росту русской торговли на Тихом океане.

А Баранов между тем неустанно трудился над исследованием Аляски и сопредельных стран. Кругосветные экспедиции вызвали ценнейшие открытия в самом сердце Океании. Русская Америка торговала с Кантоном, Нью-Йорком, Бостоном, Калифорнией, Гавайями. Старые шелеховцы распевали по праздникам сочиненную Барановым песню «Ум российский промыслы затеял…» — гимн русскому бесстрашию.

На пустынный, скалистый берег чуть севернее залива Сан-Франциско, как говорилось уже, проник Иван Кусков и основал на берегах реки, названной им Славянкой, русскую крепость — форт Росс; русские люди посещали Гавайи и устья Колумбии, Манилу и берега индейских рек. Гавайский король подарил Баранову цветущие участки на Сандвичевых островах. В годы расцвета Русской Америки Баранов не успевал принимать в Ситхе гостей. Огромная гавань была полна кораблей. А суровый правитель, окруженный седыми шелеховцами, героями, вроде приказчика Федора Шемелина, жил в Ситхе, в доме с крепкими стенами и растил сына и дочь, рожденных ему индианкой. На стене в его покоях висели портрет Суворова и панцирь, в котором ходил раньше Баранов, подобно Ермаку. Он завел в Русской Америке школы, библиотеку, музей, верфи, основал крепости, спустил на воду русские корабли.

Но у Баранова было много врагов.

Чиновники Русской Америки травили его всю жизнь, не в ситах простить ему простого происхождения, ума и кипучей энергии. Баранова постоянно преследовали ложными доносами, клеветой и скрытыми интригами. Наконец в 1818 году враги распустили слух, что Баранов «наживается» на делах Русской Америки и потому не представляет отчетов Российско-Американской компании в Петербург.

Кругосветный мореплаватель Гагемейстер получил секретное задание — сместить Баранова и принять от него Русскую Америку. Седой герой Аляски не смог перенести этого удара. Возвращаясь в Россию на корабле «Кутузов», он заболел и слег в постель, по нашел еще в себе силы, чтобы выйти на спардек, когда корабль проходил Сандвичевы острова, и взглянуть на вершину гавайского вулкана Мауна-Лоа. На Яве Баранову стало совсем плохо. Отклонив приглашение гавайского короля, который звал его к себе — провести старость под пальмовыми кровлями Полинезии, он лежал почти без сознания в грязной комнате дешевой батавской гостиницы и бредил снегами отчизны.

Умер Баранов 16 апреля 1819 года, недалеко от острова-вулкана Кракатау, на главном пути кораблей, идущих из Индийского океана в Тихий.

Тело героя Русской Америки с пушечным ядром, привязанным к ногам, опустилось на дно тропического моря. Так и не пришлось Баранову увидеть родины, занесенного снегами Каргополя, откуда он, блуждая по свету, пришел на суровые просторы Тихого океана.

После смерти Баранова выяснилось, что он сберег для родины огромные средства и что наличный капитал Русской Америки в несколько раз превосходит все размеры, о которых только могли думать.

Баранов умер нищим, его бескорыстие и самопожертвование изумили даже его врагов. Удивительная личность Баранова не могла быть оценена по-настоящему его современниками. Только великий Пушкин смог увидеть в нем незаурядного человека и гражданина.

А. М. Горький считал Баранова воплощением русской смелости, ума и размаха. В 1935–1936 годах великий русский писатель, узнав о находке писем Баранова и Шелехова в Вологде, проявил огромный интерес к личности правителя Русской Америки и всемерно поощрял предпринятые мною поиски утраченных архивных материалов о Шелехове, Баранове, Хлебникове и других «Колумбах Российских» — бесстрашных самородках, открывавших и изучавших далекие страны.

«КОМАНДОР АНТАРКТИКИ»

Находясь в далеких краях, Фаддей Беллинсгаузен, морской офицер русской службы, свято соблюдал обычаи России.

В декабре 1819 года, незадолго до того, как его корабли впервые торжественно пересекли Южный полярный круг, Беллинсгаузен устроил праздник в честь годовщины побед Кутузова над полчищами Наполеона.

Любовь к родине руководила знаменитым мореплавателем и тогда, когда он давал названия вновь открытым им землям.

Острова Россиян были названы им в честь Кутузова, Чичагова, Ермолова, Румянцева, Раевского. Когда нужно было выбирать названия для островов, Беллинсгаузен прежде всего вспомнил о Бородине, Смоленске, Полоцке, Березине, Малоярославце.

Теплое и заботливое отношение к своим отважным спутникам — простым и выносливым русским матросам, сочувствие к судьбам первобытных людей Австралии и островов Океании рисуют нам Беллинсгаузена как человека, замечательного во всех отношениях.

Огромная любознательность, наблюдательность, трудолюбие, проявленные при сборе и терпеливой обработке накопленных научных данных, ставят Беллинсгаузена в ряд самых выдающихся путешественников прошлого столетия.

Беллинсгаузен, Лазарев, Завадовский, Торсон, Симонов, Лесков, Новосильский, Михайлов, Порядин и другие участники первого плавания русских кораблей к суровому берегу Антарктики прочно вошли в славную плеяду замечательных русских первооткрывателей.

…В 1819 году Фаддей Беллинсгаузен находился в Севастополе. Он водил по Черному морю 44-пушечный фрегат «Флора». Командиру «Флоры» было поручено подробно исследовать черноморское побережье и составить точные карты.

Почему такой труд должен был выполнить именно Беллинсгаузен? Выбор пал на него вовсе не случайно. Кроме плавания в Англию, службы в Ревельской эскадре, командования кораблями Черноморского флота, в послужном списке капитана Ф. Ф. Беллинсгаузена было отмечено участие в первом русском путешествии вокруг света на корабле «Надежда». Карты и атласы, изданные но результатам похода 1803–1806 годов, были составлены Беллинсгаузеном. Крузенштерн давал высокую оценку деятельности того офицера флота и исследователя.

По той же причине в 1819 году командир «Флоры» был назначен начальником русской экспедиции в Антарктику. Одновременно два корабля отправлялись в Берингово море с тем, чтобы они обошли материк Северной Америки в высоких широтах и возвратились на родину через Атлантику.

Беллинсгаузен поднял свой флаг на шлюпе «Восток». Вторым кораблем — «Мирным» — командовал лейтенант Михаил Лазарев.

4 июля 1819 года[2] легкокрылые шлюпы вышли из Кронштадта и направились в далекий поход. После стоянки в Рио-де-Жанейро корабли двинулись в воды Южного Ледовитого океана.

15 декабря Беллинсгаузен и Лазарев увидели гористый берег острова Южная Георгия. У его побережья был открыт округлый, скалистый, покрытый снегом и льдом остров Анненкова. Исследуя Южную Георгию, русские моряки назвали ее мысы в честь Порядина, Демидова, Куприянова. Южный залив был назван именем Новосильского.

Так начались славные открытия на самых подступах к Антарктике.

Кругом расстилалось неведомое море, над которым нависло сумрачное небо, пронизанное крыльями голубых буревестников и альбатросов.

Последняя неделя декабря, 1819 года ознаменовалась открытием новых островов Лескова, Торсона (Высокий) и Завадовского (острова де Траверсе). Остров Лескова был покрыт льдами и снегом, остров Торсона представлял собою высокую каменную гору с неприступными склонами, а населенный пингвинами остров Завадовского оказался действующей огнедышащей горой. Венец ее был окутан смрадным паром.

В дни, когда были открыты эти острова, русские отмечали годовщину победы над Бонапартом.

Новый, 1820 год мореплаватели встречали в виду Южных Сандвичевых островов, один из которых впоследствии был назван островом Беллинсгаузена. Когда-то Джемс Кук, проходя мимо этих островов, принял морской лед за островной берег и остался в полной уверенности, что он достиг островов Сандвича. Теперь русским морякам удалось подробно исследовать эти неприступные куски суши в суровом океане.

Стоит отметить, что Беллинсгаузен, не будучи геологом, правильно установил связь между островами де Траверсе, Южной Георгией, Фолклендскими и Южно-Сандвичевыми. Все они представляли собою вершины подводных гор.

15 января 1820 года шлюпы «Восток» и «Мирный» впервые пересекли Южный полярный круг. На следующие сутки оба корабля находились близ самого материка Антарктиды, около теперешней Земли Принцессы Марты. Пасмурная погода не позволила рассмотреть неведомый берег. Спустя несколько дней шлюпы вновь приблизились к побережью Антарктики — до него оставалось менее тридцати миль.

Забегая несколько вперед, скажем, что 5 февраля 1820 года корабли Беллинсгаузена и Лазарева в третий раз подошли вплотную к Южному полярному материку. Но Беллинсгаузен еще не был уверен в том, видит ли он действительный берег материка или нескончаемые ледяные бугры.