Те, кто приходят из темноты - Майкл Смит

То, что это произошло, и произошло именно здесь, для меня было пропитано такой горечью, что слова начали застревать у меня в горле. Теперь я уже с трудом слышал, что говорит Эми.

— Эми, просто посмотри мне в глаза и скажи, что дело вовсе не в другом мужчине.

Уже одно то, что я произнес вслух этот вопрос, вызвало у меня ярость и печаль одновременно — с тем же успехом я мог бы сказать: «Мама, почему ты больше меня не любишь?» Казалось, мне снова четырнадцать лет. А когда Эми ничего не ответила, мне стало еще хуже.

— Джек, это глупо.

— Тодд Крейн?

— Боже мой.

— Ничего смешного, Эми. Я задал тебе взрослый вопрос. У тебя роман с Крейном?

— Я… послушай, много-много лет назад, еще до того, как мы с тобой познакомились, мы встречались с Крейном. Очень недолго. С тех пор между нами ничего не было. В голове у этого парня пустота, Джек.

— Тогда кто он? Шеперд?

Она уставилась на меня. Нет, я не попал в цель — если и попал, то не в ту, — однако каким-то необъяснимым образом вывел Эми из состояния равновесия.

— Что… откуда ты про него знаешь?

— Так да или нет, Эми?

Она отвернулась, а ее взгляд затуманился.

— Конечно нет.

— Твои отношения с Крейном — вы встречались как раз тогда, когда ваша компания купила то здание в Беллтауне?

Тревога Эми усилилась, и я понял, что Гэри Фишер был прав по меньшей мере в одном: здание в Беллтауне имело значение.

— Джек, честное слово… тебе не следует влезать в это дело. Оно не имеет к тебе ни малейшего отношения, к тому же ты все равно ничего не поймешь. Поверь мне.

Теперь, когда я начал, мне уже было трудно остановиться, и я пустил в ход последнее имя, то, которое в процессе своего странного расследования я видел в бумагах вместе с именами Эми и Крейна.

— А как насчет Маркуса Фокса?

Лицо Эми изменилось. Она заметно побледнела. Я кивнул ее молчанию, не веря больше ее словам. Я не верю Эми, и точка. Все, что произошло между нами в последние годы, перестало казаться нашей общей историей. Время застыло, как лед: сначала прозрачное, незаметно твердеющее, но с каждым прожитым днем оно теряло прозрачность.

— Последний шанс все исправить, — заявил я. — Расскажи мне, что происходит.

Она дрожащими руками вытащила пачку сигарет из сумочки, вытряхнула последнюю, закурила и выбросила пустую пачку через перила. Та самая женщина, которая добровольно занималась сбором мусора на пляже, когда мы с ней познакомились.

— Я плохо реагирую на угрозы, — сказала она.

Она смотрела на меня спокойно и холодно. Пальцы, сжимавшие сигарету, стали розовыми. Я понял, что не знаю эту женщину. Некто, какой-то человек, прежде существовавший только в тени, каким-то образом проник в мою жизнь. И теперь он уничтожал самые значимые для меня вещи, либо похитил их, либо изменил так, что они перестали быть моими. Я думал, что мой дом пуст, что мне удалось защитить его от внешних врагов. Однако я ошибался. Эми с самого начала находилась внутри, именно за ней он и пришел.

И теперь каким-то образом он уводил ее от меня.

Я почувствовал, как что-то отвратительно темное возникает в моей голове, меня начало трясти, и я никак не мог успокоиться.

— Ты уже больше не ты, — хрипло сказал я.

— Нет, Джек, это я. Мне очень жаль, но это я.

— Очень надеюсь, что это не так. Потому что я не знаю эту женщину. И она мне совсем не нравится.

Я повернулся и пошел прочь.

Я ушел, чтобы не видеть Эми. Мои руки сжались в кулаки, словно ими тоже завладел кто-то другой.

Оказавшись на самом конце пирса, я заставил себя остановиться и сделать несколько глубоких вдохов. Мне вдруг показалось, что пирс раскачивается под моими ногами, хотя я знал, что он неподвижен. Рушился мой мир, и я понял, что со мной произошло, когда я стоял на веранде дома в Берч-Кроссинг и не мог вспомнить, где нахожусь.

Интуитивное ощущение, что в течение многих лет я жил внутри сна, а сейчас готов проснуться.

Когда я вернулся обратно, ее уже не было.

Я быстро зашагал по пирсу к берегу, злость прошла. Мне приходилось обходить группки счастливых людей, и я чувствовал себя призраком. Потом я побежал.

Когда я оказался у начала пирса и посмотрел на пандус, то увидел женщину, похожую на Эми, до нее оставалось полсотни метров, она уже почти вышла на Оушен-авеню. Я выкрикнул ее имя.

Если она и слышала меня, то поворачиваться не стала. Она направилась к стоявшей на углу машине, распахнула заднюю дверь и села. Я уже не мог ее догнать.

Тогда я вытащил телефон и набрал ее номер. Включился автоответчик. Теперь она не будет со мной разговаривать.

— Эми, — сказал я — Позвони мне. Пожалуйста.

Потом я набрал номер другого человека и спросил, не может ли он кое-что выяснить. Дожидаясь, пока он мне перезвонит, я поднялся на авеню и тяжело опустился на одну из скамеек в парке. Телефон зазвонил через пять минут.

— Что тебе известно об этом типе? — спросил Бланшар.

— Только имя. А почему ты спрашиваешь?

— Фокс был бизнесменом. Довольно долго он пользовался известностью.

— Был?

— Он пропал девять или десять лет назад.

— У него остались долги?

— Нет. Складывается впечатление, что убойный отдел начал проявлять к нему интерес. Свидетель видел его возле того места, где пропала девушка, в районе Королевы Анны, в четырех или пяти кварталах от его дома. В течение нескольких лет перед этим бывали и другие случаи исчезновения девушек. Довольно много. Детективы получили разрешение осмотреть владения Фокса и обнаружили очень чистый подвал.

— Подозрительно чистый?

— Может быть. Но сам он пропал. Я разговаривал с одним из парней, который побывал в доме Фокса, он сказал, что дом напоминает «Марию Селесту».[33] На столе стояла откупоренная бутылка с вином, сигара со срезанным кончиком, которую так никто и не раскурил, ну и все в таком же роде. Дело до сих пор не закрыто. Но уже давно покрылось пылью, причем Фоксу так и не было предъявлено никаких обвинений. А какое он имеет отношение к тебе, Джек?

— Я не знаю, — ответил я.

— Что-то я тебе не верю, — устало сказал Бланшар. — Парень, с которым я разговаривал, сказал, что о Фоксе спрашивали несколько недель назад. Тот человек сказал, что он адвокат. Хочешь знать его имя?

— Нет, — ответил я и набрал последний номер.

— Ты мне солгал, — сказал я прежде, чем Фишер успел открыть рот. — Я еду в Сиэтл. Ты меня встретишь — иначе я сам тебя найду. А если мне придется тебя искать, ты будешь жалеть об этом до конца жизни.

Я скинул звонок и вышел к краю тротуару, чтобы поймать такси до аэропорта, мотеля или бара, где я мог бы провести ночь перед вылетом на север.

Глава 32

Рэйчел стояла на углу, разинув рот. Она посмотрела в одну сторону улицы, а потом в другую. Затем развернулась, словно это могло помочь. Не помогло. Вот ведь дрянь какая.

Она исчезла.

Просто замечательно.

Спасибо, Лори. Превосходный конец еще одного великолепного вечера.

Конечно, они договорились, что, если кто-то из них двоих подцепит парня на десять баллов, она имеет право уехать с ним, ничего не сказав другой. Соглашение, в большей степени относящееся к Рэйчел, ведь машину водила только Лори, так что той никогда не приходилось оставаться одной у стойки самого модного на этой неделе бара Сиэтла, с перспективой идти домой пешком. И по мере того, как действие выпитого ею вина будет улетучиваться, дорога станет казаться все более длинной. Юбка не самый подходящий наряд для марафона. Да еще и без приличного пальто.

— Мать твою так, — устало пробормотала Рэйчел.

Однако теперь, как говорится, поздно сожалеть о сбежавшем молоке. Или о сбежавшей подруге. Ха. Это смешно или просто остроумно? Или не слишком?

И имеет ли это хоть какое-то значение, если обмен репликами происходит лишь в ее проклятой голове?

Она с сомнением посмотрела на «Жажду Славы». Может быть, стоит вернуться в бар и выяснить, владеют ли они какими-нибудь специальными заклинаниями, вызывающими такси, но кто знает, сколько его придется ждать. К тому же ее совсем не вдохновляла мысль еще об одном разговоре со швейцаром, высоким черным типом, который надувался от собственной важности, еще не зная, что через месяц он снова окажется на улице, чтобы следить за порядком и не давать пьянчугам слишком сильно шуметь.

— Твою же мать, — снова пробормотала она.

А потом поправила свою легкую курточку и помолилась о том, чтобы у нового дружка Лори возникли серьезные проблемы, а член у него был размером с орех кешью.

Потом она еще раз вздохнула и зашагала домой.

— Двадцать семь, Рэйчел, — пробормотала она себе под нос.

Она старалась не сбиться со счета. Ей не хотелось, чтобы ее слова можно было поставить под сомнение. Нужно, чтобы между словами «Мне пришлось пройти…» и «…траханых кварталов» в утреннем электронном послании к Лори было точное число.