Архистратиг Михаил - Эльза Вернер

Лесничий вздохнул и приготовился продолжать путь. Буря на минуту смолкла, и Вольфрам снова громко, протяжно крикнул, как уже делал это неоднократно. На сей раз он вдруг насторожился и прислушался: ему показалось, словно издали донесся слабый человеческий голос.

Он еще раз крикнул изо всех сил своих богатырских легких, и теперь ответ послышался совершенно ясно.

— Здесь! Сюда! — жалобно простонал невдалеке человеческий голос.

— Наконец-то! — воскликнул лесничий, быстро направляясь на голос. — Это не графиня, я слышу по голосу, но где один, там, наверное, и другая... Значит, вперед!

Не переставая покрикивать, он пошел по направлению голоса. Ответные крики звучали все ближе, и через каких-нибудь десять минут Вольфрам набрел на спутника Герты. Тот сейчас же ухватился за лесничего, как утопающий за соломинку.

— Вы меня опрокинете! — заворчал Вольфрам. — Разве вы раньше не слышали моих криков? Вот уже добрых два часа я ору во все стороны! Где графиня?

— Не знаю... я потерял ее... Уже час...

Вольфрам резко отдернул руку, за которую судорожно уцепился слуга.

— Что? Потеряли? Да порази меня Бог! Я думал, что наконец-то нашел графиню, а вместо того застаю одного слугу! Да как же вы посмели покинуть свою госпожу! Почему не остались при ней, когда это было вашей обязанностью?

— Я тут ни при чем, — оправдывался слуга. — Туман... буря... и лошади пропали...

— Дело идет о людях, а не о животных! — со свойственной ему грубостью оборвал несчастного Вольфрам. — Чтоб меня черт побрал, если я понимаю что-нибудь в вашем детском лепете! Рассказывайте, как следует, по порядку!

Но прошло немало времени, прежде чем слуга, почти потерявший разум от страха и усталости, смог ответить на вопросы лесничего. Он уже давно служил в графском доме, отличался верностью и надежностью, а потому графиня-мать и дала его Герте в провожатые. Но его надежности хватало лишь на обычную жизнь, а в тех необыкновенных обстоятельствах, в которые ему пришлось попасть, он оказался совершенно беспомощным и мог лишь ухудшить положение графини.

Как и полагал Михаил, они сбились с дороги и заметили свою ошибку лишь тогда, когда доехали до горной часовни. Они сейчас же повернули обратно, но тут луну заволокло тучами, и, не зная местности, они окончательно растерялись. Напрасно они кидались во все стороны — на проезжую дорогу им никак не удавалось выбраться, так что в результате они окончательно потеряли возможность ориентироваться. Лошади стали пугаться этого блуждания среди воя и грохота бури, пришлось слезть с них и привязать их к дереву.

Но буря усиливалась, и небо все сильнее заволакивалось тучами. Графиня поняла, что последний шанс на спасение — довериться инстинкту лошадей, и послала слугу за ними. В это время спустился густой ледяной туман, в котором уже невозможно было разобрать даже то, что находилось в двух шагах. Слуга не только не смог найти лошадей, но и свою госпожу тоже уже не мог разыскать. Он стал кричать, однако крики заглушались воем бури, и по всей вероятности несчастный отдалялся от Герты, думая, что приближается к ней. Он и сам не знал, как попал в это место.

— Это было глупее всего! — крикнул лесничий. — Теперь графиня совершенно одна, и весьма вероятно, что она и на самом деле попала на Орлиную скалу, как вбил себе в голову капитан Роденберг. Не могу понять, какое ему дело до нее, что он так безумно рискует из-за нее головой! Однако вперед! Сначала к горной часовне! По дороге будем кричать, не переставая, может быть, что-нибудь и выйдет!

* * *

Буря продолжала неистовствовать с прежней силой. Тучи проносились по небу, окутывая вершины гор нестройной ордой туманных, неясных теней. Свист, треск, грохот стояли в воздухе, и казалось, что ночь ожила тысячей голосов гибели.

Под гигантской развесистой сосной, вершина которой уже давно отсохла и, оголенная, вздымалась к небу, притаилась женская, фигурка, до смерти истомленная бесцельным блужданием, скованная ледяным туманом, отчаявшаяся в возможности спасения. Нежный, избалованный отпрыск графской семьи, тщательно охраняемый от любых невзгод и неприятностей, в тяжелую минуту доказал благородную твердость своей натуры. Графиня Герта проявила большую храбрость и неустрашимость перед лицом истинной опасности, старалась успокоить и ободрить перетрусившего слугу и поддерживала его бодрость, пока они были вместе, находя в этом опору и для себя. Старый, дрожавший от страха лакей не мог охранить свою госпожу, но все-таки около нее был человек, а теперь она была лишена даже этого. Сколько ни ищи, сколько ни кричи, его не вернешь, теперь она одна, окруженная всеми ужасами этой дикой бурной ночи!

О том, как она пришла к этой сосне, у Герты осталось самое смутное воспоминание. Мрачные, рокочущие леса, темные массивы скал, горные ручьи и водопады — все это мелькало перед ней в виде какой-то скомканной, кошмарной картины, и она продолжала идти все дальше и дальше в надежде найти какой-нибудь выход. Словно лунатик, она проходила по краю ущелий и пропастей, не сознавая всего ужаса дороги, по которой никогда не рискнула бы пройти при свете дня. Но тропинка, которая вела ее все дальше, неожиданно кончилась, и Герта в изнеможений остановилась у гигантской сосны.

На мгновение буря задержала свое дыхание, небо просветлело, луна выплыла из-за туч и ярко осветила всю окрестность. Теперь Герта увидела, что попала на крошечную, тесную площадку, что совсем рядом с ней зияет пропасть, а вокруг в диком беспорядке раскинулось море скал и утесов. Внизу чернели леса, а прямо над ней, вздымаясь на головокружительную высоту, уносилась ввысь Орлиная скала. Ее глетчеры сверкали в лунных лучах, и гулко шумели сбегавшие с них ручьи. Но все это длилось одно мгновение. Затем буря загрохотала с прежней силой, заглушая всякий посторонний звук, луна опять исчезла, и снова все погрузилось в обманчивый, неверный полусвет.

Старая сосна качалась, скрипела, стонала и склонялась все ниже — должно быть, буря хотела сорвать ее со скалистого пристанища. Герта обеими руками обхватила ее ствол. Она не плакала, не жаловалась, но все ее существо содрогалось в смертельном ужасе. Ее взгляд был прикован к сверкающим высотам Орлиной скалы, которые одни только и были видны в этом море туманного полусвета, и старая легенда вновь всплыла в ее памяти. Ведь оттуда с наступлением утра нисходит архистратиг Михаил! Неужели этот могущественный патрон ее рода, этот победоносный вождь воинства Господня не мог бы спасти несчастную девушку, вся горячая кровь которой протестовала и содрогалась перед ледяными объятиями смерти? Но владычество святого Михаила начиналось лишь с воцарением света, лишь с первым солнечным лучом засверкает над землей его благостный огненный меч, а теперь царили ночь и беда!