ОХОТА НА КРУТЫХ - Александр Граков

— Ты куда это намылился? — заступил ему дорогу Козырь.

— В «Гастроном», куда же еще?!

— А потом сивухой провонять салон машины?! Нет уж, дружище, теперь потерпи.

— Ты же сам страдаешь со вчерашнего вечера!

— Ничего, перестрадаю, больше терпел. Но из-за какого-то молокососа-пэпээсника завалить всю операцию — ты представляешь последствия?

— Нет, — честно признался Змей.

— Ну и я пока не представляю. Так что подвяжи хлебало на время.

Операция прошла так легко, что даже оптимиста Змея насторожила: во-первых, дверцы «Таврии» были не замкнуты, во-вторых, ключи зажигания торчали в замке, а в третьих, автомобиль стоял на углу здания почти с тыльной стороны дома. И все-таки Санька на всякий случай оставил Змея снаружи: а вдруг в салоне что-нибудь непредвиденное типа «кочерги», медвежьего капкана или, не дай Бог, разрядника какого. Однако все обошлось, двигатель завелся с пол-оборота, и Федя с легкой душой, оглядевшись на всякий случай, сиганул в салон с другой стороны. Тогда-то его и заметил Игорь. Случайность? Но вся наша жизнь состоит из случайностей... До старого заброшенного поселка они доехали за каких-то полчаса. Подкатили к истощившейся шахте — никого. Подождали минут десять — еще меньше гостей!

— Да что ж это такое? — выматерился Козырь в сердцах. — Заказывают, заказ...

Федя Змей дернул его за рукав и повел глазами вправо. Из-за отвалов пустой породы показался роскошный черный «вольво» последней модели с затонированными стеклами.

— Вот тебе и дилетанты! — ахнул Козырь. Не доезжая до них метров пяти, черная махина тормознула. В приоткрывшейся дверце показалась рука в белой перчатке, поманила.

— Иди ты! — подтолкнул Козырь приятеля. Федя пошел. Та же рука в перчатке нырнула обратно в салон и тут же появилась обратно с «дипломатом».

— Положи его в «Таврию»! А машину столкните в шурф!

Эта ямина глубиной метров в восемьдесят служила некогда запасным выходом из шахты. Теперь ее края обвалились и получилась воронка огромного диаметра.

— А потом ты нас пристрелишь? — криво усмехнулся Змей непослушными губами.

— Нет, — прозвучало из салона. — Вы нам еще будете нужны. — Сказано было твердо, безо всяких эмоций. И Федя почему-то поверил. Зашвырнул «дипломат» на переднее сиденье «Таврии», захлопнул дверцы и подмигнул Козырю.

— Пособляй!

Вдвоем они без особого труда подопхнули малолитражку к воронке, затем, поднатужившись, изо всех сил толкнули ее вниз, в бездну и... Змей почувствовал шевеление почвы под ногами. В долю секунды он понял, что будет дальше.

— Беги! — Федя на последнем рывке мощным толчком отправил тщедушного Козыря метра на два-три вперед, за зону обвала. А сам поехал вместе с осыпающимся грунтом вслед за «Таврией», медленно, но уверенно сползающей к черной страшной дыре... Все они были детьми Донбасса — Санька сразу допер, что угрожает компаньону и другу по застольям. Понять-то понял, а что делать?.. И тут взгляд его споткнулся о кусок троса — обрывка тяги к вагонетке. Трос был диаметром миллиметров пятнадцати в поперечнике и длины достаточной, но чтобы его метнуть, нужна была сила Феди Змея. Санька же был слабее его где-то вполовину. Это понял и Змей, голова которого уже скрывалась за краем воронки. Он улыбнулся напоследок Козырю побледневшими губами!

— Что ж, прощай, кореш!

— Я тебе дам — прощай! — заорал в бешенстве Санька. — А где я жить буду, ты подумал, твою в бога душу мать! А женить меня кто обещал? — он с остервенением ухватил кусок троса, подбежал к краю ямы и, не обращая внимания на оползень, метнул его, целясь ниже Феди. Попал. И дружок, проползая, ухватился в него мертвой хваткой и... пополз ниже, увлекая за собой Козыря.

— Говорил дурню — беги, а теперь вот вместе!... вниз! — с усилием выговорил он.

— А на хера мне жить, если ты на моих глазах скопытнешься?!

Падение вдруг замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Все кончилось, что ли? Федя глянул вниз и вздрогнул от радости: дойдя до отверстия-провала, «Таврия» на несколько мгновений перекрыла его своим корпусом...

— Беги, Феденька! — отчаянно заорал Козырь, поняв тоже, что Судьба дает им один-единственный шанс. Тот, которого иные ждут всю жизнь и умирают, так и не дождавшись... Увидев, что Змей, перехватываясь по тросу руками, оказался рядом, он вместе с ним одним броском вырвался из зоны обвала и покатился по земле дальше, дальше от этой черной дыры в никуда, хохоча истерично, обращаясь неизвестно к кому:

— Что, лидеры, взяли?! Нас просто так не поджаришь!

Рядом молча, переживая недавний шок, лежал Федя Змей... Полежав, огляделись — иномарка будто бы и не стояла всего пять минут назад рядом с ними.

— Смылись, курвы! А платить кто будет?! — заорал Козырь дрожащим голосом. Он вскочил, подбежал к тому месту, где недавно разговаривал с «белыми перчатками» и... поперхнулся последним матюком — на месте машины лежала пачка пятидесятитысячных — точный близнец той — на диван-кровати. Позади них глухо ухнуло. Они обернулись — «Таврии» не было, а земля пополам с породой медленно успокаивалась, застывая в неподвижности. И лишь прожорливая черная пасть шурфа напоминала о том, что могло произойти!

— Пошли отсюда! — Козырь, подобрав деньги, тянул Федю к трассе, проходящей километрах в двух от старого поселка. Вышли на нее и стали, поджидая рейсовый автобус. Федя еще трясущимися руками выудил из кармана пачку «Кэмела», чиркнул зажигалкой и... выронил и то и другое — так ахнуло за спиной. Вздрогнув, оба оглянулись: над шурфом стоял огромный черный столб, образуя вверху грибообразное облако. Они переглянулись.

— «Дипломат?» — спросил Санька.

— И «Таврия»! — уточнил Федя, все же прикуривая... В высоком голубом небе пробивалась уже кое-где седина — признак осени. Но жаворонки над покрытой ковылем, полынью и бессмертником степью заливались еще по-летнему радостно и беззаботно.

— Хорошо жить! — толкнул Змей в бок напарника.

— А хорошо жить, как говаривал Никулин в известной комедии, еще лучше! — Козырь, засмеявшись облегченно, подбросил на руке пачку денег и вдруг ринулся к другу, повалил его на траву, растущую у обочины, и принялся тыкать в нее носом Федину физиономию.

— Вот тебе, вот тебе! Бросить меня, гад, захотел?!

Змей не сопротивлялся — сегодня сила была на стороне тщедушного Козыря.

Глава VIII

САЛОН «ИНТИМ» — ПРЕДОПЛАТА

Приехав домой, Федя первым делом послал Саньку в близлежащий «Гастроном» за покупками согласно составленному ими в автобусе списку, а сам метнулся к участковому, управдому, в паспортный стол — благо все было рядом, под рукой. И когда Козырь вполз в квартиру, до отказа загруженный пакетами, свертками и позвякивающей стеклотарой сумкой, он торжественно сунул ему под нос картонную книжицу.

— Вот!!

Санька, угадав свой паспорт, враз забеспокоился.

— Участковый навещал?!

— Я сам к нему ходил! — засмеялся Федя. — Прописал тебя в этой квартире! Да еще задним числом, четырехгодичной давности. Оказывается, никаких проблем — сунул двести тысяч — и ты, Сань, живешь со мной четыре года. Ну, врубился?!

Санька Козырь никогда в жизни не имел собственного жилища. Даже женившись, три года прожил в примаках у тещи, откуда его благополучно и спровадили после очередного запоя. И поэтому в вопросах жилплощади разбирался, как кот в апельсинах.

— Ну, живу — спасибо, что не гонишь! — поблагодарил он Федю, раскладывая на кухне принесенную снедь.

— Дурень! После четырех лет совместного проживания на одной площади ты имеешь полное право на часть ее. Родственников у меня не осталось, так что в случае моей смерти ты можешь спокойно пользоваться жилплощадью. На всякий пожарный я тебе и дарственную составил. Во, гляди!

— А ты что, помирать собрался? — покосился на него Санька, разглядывая подсунутую бумажку.

— Да нет... — смутился Федя. — Это я так... вдруг...

— Никакого «вдруг» не будет! — твердо заявил Козырь. — Если загнемся от водки, то разом — потому как потребляем ее в равных дозах. А за прописку спасибо, если честно — надоело уже бомжевать, — признался он.

— Да ладно! — махнул Федя на недогадливого друга. — Объясню как-нибудь потом, более доходчиво. А сейчас давай хоть по-людски пожрем за столько дней поста!

Сели, выпили, заново попереживали случай на старой шахте... Феде не сиделось на месте. Он с тоской оглядел опустевшую квартиру, расшатанный кухонный стол в грязных пятнах прошедших застолий и внезапно стукнул по нему кулаком.

— Что же это мы с тобой, Санек, живем, как в пещере? Сами хрен знает на кого похожи, и в комнату стыдно женщину пригласить!

— Ты на что это намекаешь? — насторожился Козырь, вспоминая последнюю «свадьбу», стоившую им куртки, часов и денег.