Мой милый враг - Конни Брокуэй

— Ну… тот парень из города, Тодд Клири, говорит, что он совсем не против того, чтобы в его доме появился ребенок, если только его мамой буду я… — Она расхохоталась.

— Не против, говоришь? Что ж, от такого щедрого предложения просто грех отказываться, — язвительно сказала Лили.

Только громкий, полный гнева вопль, эхом разнесшийся по узкой лестнице, избавил Мери от дальнейших комментариев.

— Сейчас же ступай на кухню, — обратилась к горничной Лили. — Тут достаточно света, чтобы ты могла отыскать порогу. — Она забрала у нее фонарь. — Мне нужны горячая вода, мыло, как можно больше чистых простыней, самый острый нож, какой только ты сумеешь найти, и жаровня с горячими углями.

— Да, мэм!

Мери исчезла в полутемном коридоре, а Лили начала подниматься по крутым ступенькам. Она уже достигла середины лестницы, как вдруг наткнулась на Эйвери.

— А вы куда собираетесь, позвольте спросить? — осведомилась она.

— Похоже, у вас не хватает людей. Я бы мог вам помочь. Я… — Он замолчал в нерешительности, и когда заговорил снова, голос его звучал странно даже для его собственного слуха — без сомнения, из-за акустических особенностей помещения. — Мне уже случалось присутствовать при родах. Я вам пригожусь, вот увидите.

— В этом нет необходимости. Я справлюсь и сама, — отозвалась Лили. Эйвери упрямо насупился:

— Я буду ждать за дверью. Если вам потребуется какая-нибудь помощь — сильные руки, горячая вода, нож поострее; да что угодно, — можете смело обращаться ко мне.

Лили посмотрела ему в глаза.

— Хорошо.

Еще один долгий жалобный стон потряс стены дома, когда Лили распахнула дверь в комнату Терезы. Бедняжка лежала на сыром матрасе, опираясь на локти. Ее лица почти невозможно было рассмотреть за огромным животом, волосы на голове торчали в разные стороны, как у тряпичной куклы.

— И куда все подевались, черт возьми? — закричала она

— Прошу прощения?

— Я кричу уже целый час так, что у меня разболелась голова, — заявила Тереза раздраженно. — Неужели я должна рожать тут этого младенца од…

Она вновь издала громкий вопль и схватилась за живот.

— Боже праведный! — услышала Лили тихий шепот Эйвери, стоявшего за ее спиной. — Неужели она умирает? Может быть, послать за доктором?

— Нет и нет! — воскликнула Лили и, схватив с перекладины у изножья кровати полотенце, утерла им лоб корчившейся в схватках женщины. — Ближайший доктор находится в Клив-Кроссе, в двадцати милях отсюда. И она вовсе не умирает. У нее самые обычные роды.

— Я умираю! — протестующе взвыла Тереза.

Лили не обращала на ее вопли внимания. За последние пять лет ей достаточно часто приходилось принимать новорожденных, и она знала, что слабость являлась в таких случаях куда более грозным симптомом, чем гневные выкрики.

— Кажется, вы говорили, что уже присутствовали при родах раньше, — обратилась она к Эйвери.

— Да, верно. — Он стоял в дверном проеме, неловко переминаясь с ноги на ногу, его рослая широкоплечая фигура выделялась ярким пятном на фоне стены. Он так и не успел заправить рубашку в брюки. — Только та женщина… та женщина вела себя куда тише, чем эта. — Он указал на Терезу.

— Нельзя ли поменьше болтать? — задыхаясь, проговорила Тереза. — На тот случай, если вы не заметили, мой ребенок вот-вот появится на свет! И какого дьявола он вообще тут делает? Он такой же гад и подлец, как все мужчины!

Она выхватила из рук Лили мокрую тряпку и что было силы швырнула ее в Эйвери. Тот еле успел увернуться. Тряпка угодила в стену за его спиной.

Эйвери уставился на горничную, пораженный и обиженный. Ему всегда казалось, что Тереза относилась к нему с искренней симпатией. Он относил ее на руках вверх и вниз по лестнице, всегда любезно здоровался с ней и справлялся о ее самочувствии, и вот теперь она лежала тут, ворочаясь на своих подушках, и смотрела на него так, словно именно на нем лежала вина за ее нынешнее бедственное положение.

— Он останется в коридоре, — успокоила ее Лили.

— Нет, — произнес Эйвери, однако его голосу недоставало твердости. Он подобрал с пола влажное полотенце, боком протиснувшись в комнату, сунул его в протянутую руку Лили и снова отступил назад. — Я останусь здесь на тот случай, если вам понадобится помощь. По крайней мере до тех пор, пока не появится Мери.

Тереза испустила еще один вопль. Лили мельком взглянула на Эйвери — его лицо приняло пепельный оттенок. Так вот чего стоит вся пресловутая отвага бесстрашного исследователя, подумала она про себя, не в силах удержаться от усмешки. Она отошла от Терезы, призывавшей все мыслимые и немыслимые кары на мужчин, и подвинула ему деревянную табуретку.

— Вам лучше сесть, пока вы не упали в обморок.

— Я не собираюсь падать в обморок, — ответил Эйвери, однако ей показалось, что он скорее пытался убедить себя, чем ее. — Я еще ни разу в жизни не лишался чувств и не стану делать этого теперь!

— Эй! — крикнула Тереза, видимо, почувствовав новый прилив сил. — Вы же сказали, что он останется в коридоре.

— Охотно, — отозвался Эйвери. Он перенес табуретку в темный коридор и устало опустился на нее. В полумраке его фигура напоминала огромную мрачную статую.

— Тише, дорогая, — нараспев проговорила Лили, вернувшись к Терезе, чтобы вытереть пот с ее лба. — У тебя все идет замечательно. Просто замечательно. Ты такая храбрая.

— Как будто у меня вообще есть выбор!

Быстрое ритмичное постукивание каблуков на лестнице возвестило о появлении Мери. Горничная протиснулась в комнату мимо Эйвери, держа в одной руке медный чайник, из которого на пол выплескивалась вода, а в другой — маленькую, плотно закрытую жаровню. Чистые простыни, перекинутые через плечо, придавали ей сходство с мумией, с пояса на талии свисал острый охотничий нож.

— Я все принесла, мисс Бид, — запыхавшись, выговорила она. — Все.

Мери поставила чайник и жаровню на пол, швырнула ножны с лезвием к изножью кровати и одним движением плеча стряхнула с себя свернутые в рулоны свежие простыни. Затем она бросила взгляд на Терезу, которая снова принялась охать и стонать, и боязливо осведомилась:

— Не могу ли я удалиться?

— Трусиха! — вскричала Тереза.

— Мне, пожалуй, и вправду лучше уйти, — елейным голоском пропищала Мери. — Так я только еще больше ее расстраиваю.

— Ладно, иди, — ответила Лили, взяв в руки охотничий нож и с довольным видом осмотрев его блестящую поверхность при свете свечи. Оно сверкало, как начищенное серебро. У Эйвери все поплыло перед глазами. Мери, получив позволение удалиться, тут же исчезла.

— Неужели вы собираетесь использовать это? — в ужасе пробормотал Эйвери.