Хельсрич - Аарон Дембски-Боуден

Рыцарь встает, легко, словно пушинку, выдергивая меч из мрамора. Голова поворачивается ко мне, и видевший поля сражений времен Ереси Хоруса шлем изучает меня глазными линзами цвета человеческой крови.

Он приветствует меня, меч уже в ножнах за спиной, и его перчатки рисуют в воздухе перед побитой грудной пластиной аквилу. Я возвращаю приветствие, редко в моей жизни этот жест бывал столь искренним. Наконец-то я готов предстать перед ним и выдержать суровый взгляд его багровых глаз.

— Приветствую, реклюзиарх, — говорит он мне.

— Приветствую, Баярд, — отвечаю я чемпиону Императора.

Он смотрит на меня, но я знаю, что он меня не видит. Он видит Мордреда, рыцаря, чье оружие я ношу и чья маска скрывает мое собственное лицо.

— Мой сеньор. — Приам выступает вперед и преклоняет колени перед Баярдом.

— Приам. — Вокс Баярда издает смех. — Все еще живой, как вижу.

— Ничто в этом мире не изменит этого, мой сеньор.

— Поднимись, брат. Никогда не настанет день, когда ты должен будешь стоять передо мной на коленях.

Приам встает, еще раз в уважении склоняя голову, прежде чем вернуться на место рядом со мной.

— Артарион, Бастилан, рад видеть вас обоих. И тебя, Неро.

Неровар осеняет себя аквилой, но не говорит ничего.

— Гибель Кадора оставила рану в моем сердце, брат. Ты знаешь, что мы с ним служили вместе в братстве меча?

— Я знал это, мой сеньор. Кадор часто об этом говорил. Службу вместе с вами он почитал за честь.

— И для меня служба с ним была честью. Знай, что полсотни врагов пало от моего клинка в тот день, когда я услышал о его уходе. Трон, он был воином, способным заставить померкнуть свет звезд. Мне будет не хватать Кадора, а Вечный Крестовый Поход обеднеет без его меча.

— Вы… оказываете великую честь его памяти. — Судя по голосу, Неро явно разволновался.

— Скажи мне, брат. — Голос Баярда стал тише, словно беженцы, пялящиеся на нас с другой стороны ворот, не имеют права слышать то, о чем мы говорим. — Я слышал, что удар, унесший его жизнь, был нанесен в спину. Это так?

Неро неохотно кивает:

— Да.

— Я также слышал, что он в одиночку убил девять тварей, прежде чем пал от ран.

— Да.

— Девять. Девять. Значит, он умер, глядя в лицо врагу, как и должно рыцарю. Благодарю тебя, Неро. Ты принес мне покой.

— Я… я…

— Добро пожаловать, братья. Прошло много времени с тех пор, как мы сражались вместе.

В ответ раздается одобрительный шепот, и Баярд переводит взгляд на меня.

Я улыбаюсь под маской.

Они ехали в заднем отсеке громыхавшей «Химеры» и при каждом резком повороте ударялись о металлические стены. Они нашли ее прямо на шоссе, усеянную пулевыми отверстиями и лазерными ожогами, но полностью заправленную и способную перемещаться. Андрей и остальные вытащили на дорогу тела мертвых легионеров, и штурмовик заставил рабочих прочесть короткую молитву над усопшими, прежде чем он, как он выразился, «украдет их коня».

— Манеры ничего не стоят, — назидательно сказал он им. — А эти люди умерли за ваш город.

Пассажирское отделение в задней части «Химеры» было привычной частью жизни гвардейцев и воняло кровью, топливом и застарелым потом. На скрипучих скамьях Магерн и его люди вместе с Асаваном Тортеллием сидели и ждали, пока Андрей не проделает весь путь по магистрали Хель.

Он не был слишком хорошим водителем. Они ему об этом сказали, и Андрей заявил, что знать не знает, о чем таком они болтают. Кроме того, добавил он, левый трак танка поврежден. Поэтому их транспорт постоянно заносит.

Также, заключил он, им стоит просто заткнуться. Только и всего.

Андрей переключал вокс-каналы, но пока ни на одной частоте им не повезло. То ли уже все вокс-башни в городе оказались разрушены, то ли орки стали использовать глушилки. Штурмовик не мог связаться с командованием, и это оставляло ему полную свободу действий. Как всегда, он предпочел идти вперед. Именно так действовал легион, и таковым было кредо Гвардии.

По его мнению, реклюзиарх был у него в долгу. В этом случае продвижение вперед означало оставаться с черными рыцарями, пока он не сможет найти хоть кого-нибудь из собственных командиров.

Особенно жутким был момент, когда Андрей смог-таки наладить связь с частями 233-й танковой дивизии Стального легиона, но те были в самом центре безнадежной схватки с вражескими титанами, так что времени на обмен любезностями не было. Андрей был уверен, что судьба посмеялась над ним — связаться удалось лишь с частью, которую уничтожат через считаные минуты.

Так война не ведется, без сообщения между подразделениями. Это же чистое безумие!

Дым и пламя виднелись на горизонте впереди, но это не давало ничего для определения направления или пункта назначения. Дым и огонь на горизонте были повсюду. Сам горизонт стал дымом и пламенем.

Андрей не смеялся. Все это его не забавляло, отнюдь.

С тошнотворным скрежетом металла он переключил передачу. Сзади тут же донесся хор жалоб и криков, когда «Химера» протестующе вздрогнула и еще раз тряхнула пассажиров. Он услышал, как кто-то впечатался головой в стену, и понадеялся, что это был толстый жрец.

Андрей фыркнул. По крайней мере, хоть это было бы забавно.

— …кр… сн… тл… — объявил вокс.

Ага! Явный прогресс.

— Это рядовой Андрей из…

Он закрыл рот, так как сигнал вдруг стал относительно ясным. Вокс передавал предсмертные крики титана.

— Держитесь! — крикнул он и, увеличив скорость, повел побитую машину по магистрали Хель в сторону громадного «Герольда Шторма», высившегося над промышленными зданиями.

Связь поглотил предсмертный крик «Связанного кровью». Зарха корчилась в саркофаге, пытаясь отделить боль потери от потока информации с сенсоров, на которых она должна сконцентрироваться.

Лишенная кисти рука двинулась вперед в молочной жидкости, и титан подчинился ее яростной воле.

— Выстрел, — подтвердил Валиан Кансомир.

В центре промышленного квартала, в окружении горящих башен и разрушенных мануфакторий «Император» стоял под шквальным огнем едва достающих ему до пояса развалюх-шагателей. Щиты дрожали от интенсивной канонады, становясь красными, почти ослепляя.

Плазменный аннигилятор конденсировал энергию, всасывая вихрь воздуха через охладительные клапаны, и содрогался, готовясь к выстрелу. Копошившиеся у ног богомашины орочьи шагатели воем сирен предупреждали друг друга. Облако раскаленного пара вырвалось из плазменного оружия, когда усилилось давление, и с ревом, вдребезги разбившим уцелевшие оконные стекла в радиусе километра, «Герольд Шторма» выстрелил.

Хлынувший из орудия поток перегретой, подобной добела раскаленному солнцу плазмы поглотил трех развалюх-титанов и оставил от них лишь озера расплавленного металла.

Фантомная боль обожгла руку Зархи. Она приложила все силы, чтобы выкинуть ее из головы, и сосредоточилась на грохоте кишащих вокруг паразитов. Повреждения щитов были серьезными.

— «Связанный кровью» не встает, мой принцепс.

Зарха знала. Она слышала его крик.

Он умирает.

— Он умирает.

— Какие будут приказы, мой принцепс?

Стоять. Сражаться.

— Стоять. Сражаться.

Титан вздрогнул, когда еще один гаргант подобрался ближе, пушки на его плечах громыхнули. Стоя над поверженным титаном класса «Разбойник» и звавшимся «Связанный кровью», «Герольд Шторма» повернулся, стреляя из вспомогательных батарей, в клочья раздирая пустотные щиты врага.

Зарха, смеясь, толкнула руку вперед. Другая рука «Герольда Шторма», колоссальная пушка «Адский Шторм», загудела, когда внутренние механизмы и приводы двигателей раскрутились до требуемого уровня.

— Мой принцепс… — одновременно предупреждающе выдохнули Лонн и Кансомир.

Зарха захихикала в гробнице с жидкостью.

Умри!

— Умри!

Вырвавшиеся из орудия «Адский Шторм» пять энергетических копий искромсали развалюху-титана. Меньше чем за три секунды был пробит плазменный реактор, начался критический выброс энергии, а через пять секунд тот взорвался, уничтожив толстого гарганта. Обломки размером с танк врезались в пустотные щиты «Императора», оставив вмятины, которые теперь старались выправить генераторы.

— Вторичный удар из турболазерных батарей… Зубцы шестеренки, ведь мы поразили орбитальную посадочную платформу Г-71! Мой принцепс, умоляю, будьте осторожны…

Гаргант убит. Она облизнула холодные сморщенные губы. Гаргант убит.

— Гаргант убит.

В полукилометре от мертвого гарганта, уничтоженного лазерным огнем «Герольда Шторма», на землю обрушилась массивная посадочная платформа. Проскользив по грязным облакам, она пробила крышу горевшего танкового завода, исторгнув лавину рокрита, обломков железа, стали и облако черного дыма и каменной пыли.