Последние узы смерти - Брайан Стейвли

– Ты их знаешь.

– Третий, – подсказал Валин, – уродец с клочковатой бородой.

Он услышал шепот ее кивка.

– Блоха! – проговорил он. – Святой Хал, вы ищете Блоху.

Хуутсуу медленно повторила имя Блоха, словно пробуя его на вкус.

– Ты уверен?

– Описание совпадает. Точь-в-точь.

– Кто этот Блоха?

Валин покачал головой, но не сразу нашелся с ответом.

– Самый смертоносный из нас, – сказал он наконец.

– Ты его знаешь?

– Он меня учил, – медленно ответил Валин.

– Значит, хорошо, что мы тебя подобрали.

– Не слишком. Позже мы с ним сражались. По моей вине погиб его снайпер.

Память заполнили картины отчаянной схватки в Ассаре: Финн Черное Перо в дверном проеме, нож Пирр в его животе. В холодные одинокие месяцы размышлений Валин пришел к выводу, что тогда и произошел поворот в его жизни. Все, что было до того, даже страшная смерть Ха Лин, даже бегство с Островов, – все это не вывело бы на нынешнюю дорогу, если бы только Валин сумел удержать своих, сумел договориться с Блохой, обойтись без боя. Он тысячу раз перебирал случившееся. Конечно, фитилем, подорвавшим всю взрывчатую кашу, стала Пирр, но он обязан был придумать, как ее удержать.

Провалившись в воспоминания, Валин потерял счет времени. Наконец голос Хуутсуу вернул его к действительности:

– Что с того, что ты с ним сражался? Воины сражаются. Это не значит, что вам нельзя снова лететь на конях плечом к плечу.

Валин нахмурился на слово «лететь».

– У него птица?

– Птица убита, – ответила Хуутсуу. – Убил Длинный Кулак при первой атаке этих кеттрал. И ее, и летавшую на ее спине женщину.

– Ши Хоай Ми. – Валин покачал головой. – При первой атаке?

– Они напали на Длинного Кулака перед самым сражением у озера, к северо-востоку от Андт-Кила, – втроем и без птицы, как действуют сейчас. Убили много наших людей, прорвались почти к самому Длинному Кулаку, а там их захватили. Тогда прилетела птица. Ее Длинный Кулак сбил, зато остальные трое сбежали.

– Сбил? – повторил Валин. – Как?

Хуутсуу ответила не сразу. Он ощутил вкус ее трепета, холодного и яркого, как ночной ветер.

– Он силен не только телом. Поднял руку, и птица вспыхнула. Она кричала, падая.

– Лич, – выдохнул Валин. – Длинный Кулак, поцелуй его Кент, лич. Как Балендин.

– Длинный Кулак избранник бога, – сказала Хуутсуу. – Ваш кеттральский лич… выродок.

– Выродок, – буркнул Валин. – Все мы долбаные выродки.

Он так сжал рукоять ножа, что заныли пальцы. Затем с трудом ослабил хватку.

– Куда после делся Блоха?

– Скрылся. В лесах. Теперь он месяц за месяцем возникает в наших лагерях, оставляет за собой десятки мертвецов и снова исчезает за деревьями. Он мне нужен – мне нужен кеттрал, чтобы убить кеттральского лича.

– Вот это верно, – сплюнул Валин. – Тебе нужен он. А не я.

– Два копья лучше одного. Я бьюсь любым оружием, какое могу удержать в руках.

– Я не оружие.

Теперь ветер донес ее настороженность и что-то еще, яркое, жаркое и смутно знакомое.

– Я видела, как ты убиваешь, – сказала наконец женщина. – Своими глазами видела.

– А я ни хрена не вижу, упрямая ты сука.

– Может быть. И может быть, потому ты не видишь, во что превратился.

18

Ну и гнусное местечко! – объявила Гвенна, заглядывая в трещину известняка, вход в Халову Дыру.

Они выждали в мангровых зарослях до темноты, перевалили через хребет Крючка в бухту Стервятника, украли там лодку, гребли на ней три четверти пути до Ирска, потом затопили и последние мили покрыли вплавь. Дни, прошедшие с их отбытия из Аннура, обстрогали луну, от нее осталась лишь щепочка. Но и этот серпик высвечивал лодку на волнах, так что Гвенна всю дорогу выглядывала в небе погоню.

Если верить Кворе и Быстрому Джаку, если все подручные Раллена – из отсева, из проваливших испытания, густая темнота должна была скрыть от них горстку пловцов. С другой стороны, сама Гвенна прекрасно различала в этом жидком свете неторопливые, изящно изогнутые гребни волн, тусклую глыбу Карша на горизонте, филигрань серебристых облаков в вышине. Хватит и одного прошедшего Пробу, чтобы высмотреть их с птицы, – один испробовавший сларновых яиц ублюдок превратит их в корм для рыб. Она была как на ладони в лодке и в воде как на ладони. Всю дорогу Гвенна чувствовала себя загнанной дичью, только и думала, как бы забиться в нору, но вот ей нора, а она, заглянув в черный провал, подумала, что… не так и плохо было в океане.

Из Халовой Дыры сладковато несло пометом, солью и моллюсками, которых птицы разбивали о скалы. Гвенна помнила этот запах по прошлому разу. Под действием яда сларна и из-за самих сларнов забываешь о таких мелочах, но они так и виделись ей сразу за входом: сотни разбитых и выклеванных багровых ракушек, остатки клейких тел, проткнуты осколками собственного панциря. В них, в этой расплесканной по камню бессильной плоти, было что-то непристойное – тупые твари даже корчиться не могли.

И это еще у самого входа. Нюх у нее стал теперь острее. Дальше из глубины доносился тонкий запашок мокрого камня, остро пахло кровью, а сквозь все это зыбко, как полузабытый кошмар, пробивалась скользкая, маслянистая, гнилостная вонь – будто вчера кого-то стошнило на тухлое мясо. Пахло сларнами.

– И давно вы здесь прячетесь?

Талал, видно, не больше Гвенны рвался спуститься в Дыру.

– Несколько месяцев, – ответила Квора. – Это Манта с Хоббом додумались.

– Додумались спрятаться в пещере с гнездами ядовитых ящеров? – уточнила Гвенна. – Что за умники?

– Они у нас главные, – сказал Быстрый Джак. – С тех пор, как мы вырвались от Раллена. Они нас собрали и не дают развалиться.

– А сларны? – поинтересовался Талал. – Вы придумали, как их отогнать?

– Почти.

Одно это слово стоило длинной речи. Гвенна хорошо помнила чудовищ – похожих и на змей, и на безглазых ящериц. После Дыры, после Пробы они снились ей чуть ли не каждую ночь. Если теперь кошмары стали реже, то лишь потому, что их в короткие часы тревожного сна теснили новые. Но она не забыла сларнов и не забыла, что они делают с людьми. Стоило закрыть глаза, ей виделся труп Ха Лин, вспоротая длинными полосами гладкая кожа и почерневшая, отслаивающаяся плоть вокруг ран. Часть была работой Балендина. Но не все.

– Скольких потеряли? – спросила Гвенна.

Квора, глядя на нее, хранила молчание, как великую драгоценность.

– Двадцать два, – тихо сказал Джак.

– Из?.. – вытаращила глаза Гвенна.

– Почти пятидесяти.

– И вы еще здесь?

– Ты что, не поняла? – зарычала на нее Квора. – Нам больше деваться некуда!