Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич

Пришлось порядком повозиться с настройками распознавателя, раз за разом посылая хрусталю запомнившиеся картинки. Тнирг у жаровни, у родника… Вот она вертит в руках мой тесак, вот стоит перед шаманом, вот, запрокинув голову, смотрит в пылающие глаза Каменной Птицы… Первый, испуганный, долгий взгляд из темноты -- и прощальный, короткий, уже нацеленный вперед, к грядущему трону.

Казалось, я потратил на все это совсем немного времени, но когда шар наконец отозвался на мои усилия, гномь в нем уже была на подходе к материнским покоям. Во всяком случае, чистый и хорошо освещенный коридор, завершавшийся богато изукрашенной дверцей, вряд ли мог оказаться чем-то еще. Стало быть, добралась без проблем.

На этом можно было бы и закончить наблюдение. Дальше все должно быть хорошо... дальше просто не может не быть хорошо. Но то дурное любопытство, то ли ложно понятая ответственность за спутницу заставили меня смотреть дальше. До самой двери... и по ту ее сторону.

За изукрашенной цветной эмалью металлической створкой оказалась не слишком большая комната. Даже не по эльфийским, властительским меркам, а по вполне человеческим. Никакого показного величия, памятного по Залу Миллиона Бликов, зато очень уютно. Все твердые предметы в такой же яркой эмали, как дверь, все мягкие -- не менее цветасто вышиты. От пестроты рябило бы в глазах, не будь во всем этом, от ковра во всю стену до последней кисточки на самой маленькой подушке, своеобразного ритма, продуманности сочетания цветов. Настоящее гнездо, из которого мало кому захочется вылетать…

У стены, наполовину уходя в неглубокий альков с полкой для хрустальных шаров и амулетов, стоял невысокий топчан совершенно не царственного вида, застеленный цветастым пледом лоскутного облика и в несколько слоев засыпанный подушками всех возможных калибров. На этом лежбище и поджидала свою преемницу нынешняя королева Безнебесных Стран.

Может быть, я уже привык к гномам, а может, она сама по себе была на редкость выразительна, но характер кронфрау читался с первого взгляда, несмотря на все отличия ее облика от привычного мне вида пожилых женщин. Спокойная и добродушная с виду тетка, до предела замотанная своей властью, детьми и делами. В алой шелковой ночнушке до пят, с воротом и рукавами, расшитыми желтым, синим и коричневым шелком. Если б не бархатная шерстка на физиономии и наравне с нею испятнанные сединой короткие волосы, подгорная властительница запросто сошла бы за почтенную фермершу или купчиху из тех же халфлингов, приходящихся гномам ближайшими родственниками.

Вот только взгляд у нее был… Тысячекратно более тяжелый, чем у самой хозяйственной и властной владелицы фермы или торгового дела, и во столько же раз более измученный. Похоже, за то, чтобы совладать с хозяйством ее масштаба, приходится платить очень и очень немало.

Что ж, все на свете имеет свою цену. Должность правительницы Безнебесных Стран с присущей ей необходимостью вникать в каждую мелочь и ничего не пускать на самотек -- вот такую. Какой бы ни была подгорная королева в принцессах, трон изменил ее сообразно себе. И моей пушистой подружке тоже суждено перемениться подобным образом…

Хорошо, что этого я уже не застану. Только первый шаг к власти и ее последствиям -- просто желая убедиться, что имело смысл все сотворенное ради начала этого пути.

Мать отвлеклась от своих тяжелых мыслей и наконец соизволила заметить дочь, пожаловавшую к ней после долгой разлуки. Какая-то тень радости и облегчения мелькнула у нее в глазах, но больше кронфрау не позволила себе проявить ни одного признака чувств. Там, где царствует ритуал, не место эмоциям, а здесь и сейчас должен был совершиться главный ритуал всего Подгорья.

Видимо, скованная немотой еще какого-то обета, кронфройляйн просто подошла и встала перед топчаном, бросив свои вещи у потайной дверцы. Первой нарушила молчание та, которой оставалось править Безнебесными Странами последние минуты.

-- Ты вернулась... -- голос старшей гноми оказался хрипловатым и тихим. -- Значит, у тебя есть что показать мне.

Вместо ответа пушистая девчонка стянула пончо через голову и расстегнула ворот. Моя рука тоже сама невольно потянулась к едва начавшему заживать ожогу меж ключиц. Тем более поразило меня то, что кронфрау повторила то же движение, обнажая старый-старый белесый шрам среди тронутой сединой шерстки. Невесть сколько лет назад Первофеникс клеймила ее так же, как нынче отметила нас.

Стало быть, прочие вопросы отныне формальны. Что не освобождало от обязанности отвечать на них, но намного снижало напряжение. Теперь уже просто не могло прозвучать ничего неожиданного!

Дальнейшее только уверило меня в этом выводе. Все пошло ровно, как шахтная вагонетка по накатанным дубовым рельсам.

-- Ты понесла ребенка.

Кронфройляйн гордо кивнула, подтверждая справедливость слов матери.

-- Ты познала мужчину.

Теперь движение головы гноми было чуть смущенным, но столь же утвердительным. Можно подумать, наличие ребенка, пусть и в перспективе, не означает именно этого…

-- Ты убила прямых сестер.

Тнирг потрясенно вскинула голову. Казалось, сейчас она обернется и срывающимся голосом спросит у меня: «Ведь это неправда?! Скажи, что это неправда!!!» -- и мне придется держать ответ, тяжкий и навсегда разделяющий нас, даже в памяти...

Но секунды тянулись, а ничего подобного не происходило. Напротив, голова подгорной принцессы склонялась все ниже и ниже, покуда не обозначила третий кивок. Как бы ни было на деле с убийством сестер -- сознательно ли Тнирг подвела меня к нему, неосознанно, или вовсе не была к этому причастна, -- искушение властью, право на которую давал верный ответ на этот вопрос, оказалось сильнее.

Подгорье обретало свою королеву.

А я терял еще одну иллюзию... И оставлял в прошлом еще одну женщину, которой доверился. Сколько бы ни прожила отныне грядущая кронфрау Подгорья -- Тнирг, моей пушистой подружки по постельным танцам, которой я открыл путь во взрослый мир, больше нет. И никогда уже не будет, даже если конунгин-унд-фарерин Безнебесных Стран, воцарившись, вновь разделит со мной ложе...

Но даже это не исчерпало подгорный ритуал передачи власти. У той, что переставала быть королевой, для той, что становилась ею, осталось еще одно испытание. Тяжело вздохнув, она глухо проговорила:

-- Тогда тебе осталось сделать последнее, что ведет к престолу.

Молодая гномь подняла глаза на старую, немо спрашивая -- неужто мало уже сделанного?! Но сегодня старуха была не расположена к жалости, неумолимо продолжив:

-- Ты должна убить свою мать!

Кронфройляйн отшатнулась, вскинув перед собой руки в отрицающем жесте. Словно повторяя этот жест, кронфрау схватилась за ворот своего одеяния, на долю секунды застыла, а затем рванула расшитую золотом замшу. Лишь зазвенели по полированному камню отлетевшие застежки.

-- Или ты хочешь, чтобы это сделала вот она?! -- голос подгорной королевы сделался хриплым и прерывистым.

Ее левая грудь почти исчезала в бугристой опухоли, воспаленной и лишенной шерсти. Толстые жгуты метастаз оплетали все туловище и тянулись вниз, к бедрам. Наверняка местная убогая магия бессильна против столь запущенного случая самопожирающего перерождения тела, да и прочие заклятия и артефакты тоже, кроме разве что Меча Повторной Жизни. Эльфы таким не болеют, но и помочь, увы, бессильны…

Может, мне показалось, но чуждая плоть пульсировала в ином ритме, отличном от сердцебиения носительницы, миг за мигом пожирая ее тело.

-- Не думаю, чтобы Бешеное Мясо было уместно на нашем троне, -- криво усмехнулась умирающая.

Ее дочь не смогла посмеяться над этой шуткой, но сумела оценить ее. Вновь склонившись в согласии, она опустила руки к перевязи, привычным движением перебирая стальные жала бергбейля. Наконец она выбрала необходимое и, не глядя, насадила на рукоять, со щелчком прижав чеку. Покуда это действие отвлекало гномь, движения ее были четкими и уверенными, но когда рука легла на уже готовое к делу оружие, осознание необходимости вновь настигло подгорную принцессу.