Ведущий в погибель. - Надежда Попова

Повозка замедлила ход, и Курт выпрыгнул из тесного сумрака первым, позабыв попрощаться.

— Что за мальчишества, — укоризненно выговорил фон Вегерхоф, ступив на подсохшую утоптанную землю следом за ним. — И ни капли учтивости.

— Не страшно, — отозвался он безучастно, — твоей с лихвой хватает на двоих. Так вот, значит, как выглядит стриг на задних лапках.

— Это называется вежливостью, — пояснил тот со вздохом. — По отношению к сослуживцу, достойному уважения. Твои же выпады выглядят, pardon, глупо; ты предвзят.

— Ты тоже.

— С'est-à-dire[97]?

— С первого, самого поверхностного взгляда видно, что ты по ней сохнешь, — пояснил Курт снисходительно. — Вот только ей это ни к чему. У нее есть помощница.

— Да, — усмехнулся стриг. — Ты прав. Адельхайда дама интересная.

— Я сказал не это.

— Comme tu voudre[98], — согласился тот, расплывшись в улыбке, и чуть повысил голос, не дав ему возразить: — До вечера. Я загляну сегодня в трапезную залу твоей гостиницы и расскажу, чем увенчалась беседа с Зальцем.

Ульмский канцлер, по словам фон Вегерхофа, сдал позиции за четверть часа, противясь более ради сохранения остатков достоинства, нежели и впрямь надеясь увильнуть от возложенной на него миссии, и следующим днем, стоя за углом дома в конце улицы, можно было наблюдать, как немолодой человек с всклокоченной седой шевелюрой и озабоченным выражением лица шагает прочь от аптекарской лавки.

— Ушел, — констатировал Курт, оглядываясь с неясным недовольством, — а нашей госпожи начальницы нет и в помине. Наверняка не нашлось румян в тон сапогам.

— Я не пользуюсь румянами, майстер Гессе, — откликнулась знакомая усмешка, и он едва не подпрыгнул от голоса за самой спиной. — Если же в них внезапно возникнет необходимость, довольно будет просто припомнить некоторых представителей Конгрегации. Краска стыда за кого-либо выглядит натуральнее.

— Самокритика говорит только в вашу пользу, госпожа фон Рихтхофен.

— А ну-ка, потише, друзья, — осадил стриг укоризненно. — Не время для пререканий. Работа ждет. Через пять минут — у двери черного хода.

— Для чего?

— Для того, майстер Гессе, чтобы войти внутрь, как несложно догадаться; запасная же дверь меньше просматривается из соседских окон.

— А окна лавки — и вовсе в слепой зоне.

— Ставни заперты изнутри, и на них нет замка, который можно взломать.

— Боже ж мой… — вздохнул Курт с показным утомлением. — Неужто ж я, желторотый oper, должен растолковывать такие простые вещи величайшему агенту имперской разведки и старому хрычу с вредными привычками?.. Ставни не заперты. Ставни закрыты. На вертушку, которая легко сдвигается ножом.

— Откуда такая уверенность?

— Стало быть, только я один, узнав, куда намереваемся идти, пришел сюда обследовать место? — уточнил он, откровенно наслаждаясь своим звездным часом. — Что значит хорошее воспитание и золотое детство… Вчерашним вечером, к сумеркам, я явился к лавке и успел рассмотреть отворенные ставни до того, как старик стал закрывать окна и запирать двери. На ставнях у него вертушки, не крючки; хотя, разница невелика, и то, и другое приподнимается без особенных усилий. Главное — не засовы или задвижки; это было бы хуже.

— L'expérience fait le maître[99], — вздохнул фон Вегерхоф, и он счел возможным милосердно сбавить тон, пояснив почти дружелюбно:

— Мой опыт приходится на то время, когда следовало двигаться путем наименьшего сопротивления. Наименьшей опасности и — трудности; взлому надо было еще научиться, а ставни открывались на раз. Так на чем порешим? колупаем замки на глазах у соседей или входим в окно?

— Полагаю, на сей раз нам придется подчиниться вашим указаниям, майстер Гессе; вы в своей стихии.

— Мне казалось, шпионская работа предполагает умение…

— Предполагает, — кивнула та, не дослушав. — Однако, как вы сами заметили, мы подходим к одному вопросу по разным мостикам. Шпионская работа все больше штука сложная, и первым делом в голову приходят варианты разрешения тоже непростые. Боюсь, однажды дойдет и до того, что я стану взламывать незапертую дверь или лезть через стену при распахнутой калитке, чего вы, с вашим умением найти вариацию попроще, явно не сделаете… Жду вас у лавки.

— Это она грязью облила или посыпала цветами? — уточнил Курт, когда та вновь скрылась из глаз; фон Вегерхоф вздохнул:

— В грязи она без надобности руки не марает, а на цветы потратится только в случае похорон. Учти — на будущее. Пригодится.

— Это в каком смысле?

— Дети… — тяжело усмехнулся стриг и отступил назад, исчезнув за углом пустующего склада и тем самым не дав возможности заспорить.

Он выждал минуту, внутренне ярясь на явно неуместные намеки, каковые наверняка родились от собственных несбывшихся желаний фон Вегерхофа, и осторожно, пытаясь видеть сразу все углы и проходы, пересек улицу, скользнув к не видимой с нее стене лавки.

— Командуйте, майстер Гессе, — приглашающе повела рукой Адельхайда, когда он остановился у закрытого окна. — Наверняка осуществить свой план вы пожелаете сами.

— Как там говорил Александер… «Вспомним молодость»…

— Боже Святый, — нахмурился стриг, когда Курт вынул из-за голенища узкий нож в подобии чехла, сооруженного из отрезка полотна. — Что это — привет из темного прошлого?

— Это нож, — пояснил он и, подступив к окну, осторожно протиснул узкое полотно меж двух ставен. — Некоторым образом позаимствован с кухни моей гостиницы. Мои кинжалы слишком упитанны для таких целей. Не знаю, какого рода оружие носит при себе госпожа шпионка, однако убежден, что ничего, похожего на простую длинную тонкую полосу металла, при ней нет. На твой кинжал и вовсе без содрогания не взглянешь. А здесь нужно нечто плоское, каковым и является любой кухонный нож. Кроме того, у ножа есть тупая кромка, которая не оставляет следов на дереве вертушки…

— Утратили навык, майстер Гессе? — участливо поинтересовалась Адельхайда, когда он тихо ругнулся, соскользнув с отполированной поварскими ладонями рукоятки.

Курт промолчал, сжав губы, чтобы не ответить неискусно и прямо, и зло дернул нож кверху, услышав, как под лезвием зашипела древесина.

— Voilà, как сказал бы ты, — сообщил он стригу, пряча нож в чехол и толчком ладони распахивая створки ставни. — Или «ну, кто первый?», как сказал бы я.

— Боже… — тяжело вздохнула Адельхайда; отстранив его плечом, ухватилась за верхнюю планку окна, подтянув ноги и одним движением переметнув себя через подоконник, и обернулась, изобразив ободряющую улыбку: — Ничего, мальчики, здесь безопасно.

— А вам все это нравится, да? — буркнул Курт, впрыгнув следом; та пожала плечами:

— Вы и сами не выглядели особенно удрученным, вскрывая чужое окно, майстер Гессе. Пища без перца наскучивает скоро, согласитесь.

— Потише — оба, — скомандовал фон Вегерхоф, полуприкрыв ставни за собою и погрузив широкую комнату в мягкий полумрак. — Если наши невероятные предположения верны, и у нас под ногами впрямь кто-то есть… Я бы вас уже услышал.

— А их? Если наши предположения верны? — уточнил Курт, понизив голос до шепота, и тот качнул головой:

— Не знаю. Если они соблюдают тишину — нет. Почувствовать же одного из них я смогу, лишь находясь почти вплотную.

— Ясно, — кивнул он, не дослушав. — Без необходимости — ни слова. Если, конечно, это не затруднит госпожу фон Рихтхофен.

— Буду подавать немые сигналы, — одними губами проговорила та.

Осмотр полок с книгами и, у стены напротив, со всевозможными вместилищами из темного стекла и глины был оставлен на лучшее время; что бы ни обнаружилось в запасах торговца письменным знанием и его практическим вещественным выражением, здесь, на виду, ничего таинственного, необычного или хоть просто особенно интересного явно обнаружено не будет. На второй этаж мельком заглянул фон Вегерхоф, возвратившись уже через полминуты и на вопросительные взгляды лишь отмахнувшись; судя по всему, и в жилой части ничего любопытного не наблюдалось.

— Дверь в подвал, — коротко и многозначительно заметила Адельхайда, и Курт кивнул, и сам уже заметив, что ни люка в полу, ни дверцы у задней стены, ведущей в подвальное помещение, просто нет.

Деревянные, ничем, кроме открытых полок и нескольких шкафов, не занятые стены никак не могли скрывать в себе секретных панелей или рычажков — это виделось с первого же взгляда, даже и без тщательного обследования. Пол был каменным, не крытым досками, и потайного люка в себе также не содержал.

— Подвал должен быть, — уверенно шепнул Курт, и Адельхайда кивнула, распахивая дверцу одного из шкафов.

— Разумеется, должен, — согласилась она столь же неколебимо, прощупывая заднюю стенку. — И тот факт, что вход скрывается, лишь укрепляет подозрения. Взгляните-ка пока на тот шкаф.