Операция «Караван» - Дмитрий Янковский

Ну и началось… Толкать было тяжело, Алекс ругался, как сапожник, потом не удержался и я. Тут же мотор задымил и зафыркал. Видимо русская ругань имела более разветвленную структуру и способствовала правильному распределению усилий.

Через несколько минут двигатель издал несколько хлопков, сопровождавшихся клубами черного дыма. Мы напряглись еще. Когда внедорожник достиг более заметного уклона, машина снова ожила, начала пукать, хрюкать, плеваться дымом и, провоняв всю округу, все же завелась. Мне пришлось ее догонять, чтобы заскочить в кабину, затормозить и выключить передачу. Это была заметная победа. Казалось-то, что дело совсем безнадежное. Если так и с кораблями получится, так большего от судьбы и нечего ждать.

Алекс с довольным видом вытер пот со лба и показал жест «О'кей».

Очевидно, что наличие на ходу даже одного автомобиля, кардинально изменило наше положение. Обследование острова сразу перешло на новый уровень. К тому же, мы теперь могли завести любую машину с ручной коробкой передач, взяв ее на буксир. Благо, к тому времени былая мода на «автоматы» уже прошла, так что для наших целей годилась почти вся уцелевшая техника в автопарке.

Правда, не обошлось без конфуза. Поначалу мне трудно было привыкнуть к поразительно малой мощности мотора — если при старте с места просто отпустить сцепление, не поддав хотя бы немного газу, машина неминуемо глохла. Пришлось снова ее расталкивать, хорошо хоть прогретый мотор запустился проще, а то бы я от Алекса наслушался. Но я быстро привык, списав низкую мощность на то, что автомобиль почти тридцать лет простоял без движения.

Впрочем, двигалась машина достаточно уверенно и бодро, только при старте с места нельзя было забывать о ее особенностях. Хотя, конечно, может для допотопного двигателя внутреннего сгорания это было нормально, может при сравнимых с водородной турбиной размерах он, и будучи новым, не мог похвастаться таким же крутящим моментом.

Уже через пять минут езды в сторону жилых кварталов мы обнаружили еще более впечатляющие следы битвы. Тут дорога была перекрыта несколькими рядами баррикад, за которыми расположились позиции трех безоткатных орудий. Баррикады, как и заграждение автопарка, тоже напора не выдержали, в них были пробиты две бреши, обломки валялись повсюду, а орудия, кроме одного, оказались разбиты.

Мы проехали мимо в молчании, а метров через сто обнаружили посреди дороги останки чудовищной твари. От одного их вида мне стало не по себе. Трудно представить, что чувствовали бойцы, столкнувшись с таким монстром при его жизни.

Судя по следам, еще не достигнув баррикад, биотех получил ранения из безоткаток, но ему еще хватило сил не только глубоко продвинуться за линию обороны, но и как следует потрепать противника.

Скелет был огромен. По габаритам его можно было смело сравнить с ископаемым динозавром, но на габаритах сходство и заканчивалось. Дело в том, что чудище было самой настоящей химерой, составленной из признаков самых разных существ, но при этом сохранявшей некую гармонию, хоть и ужасающую во всех смыслах. Начать с того, что скелетов у искусственного существа было два. Один внутренний, характерный для позвоночных, второй внешний, как у насекомых или ракообразных. Остальные признаки были под стать скелету — число и форма боевых и двигательных конечностей, пропорции тела, ужасающая пасть, все было собрано, как конструктор, с совершенно разных природных прототипов. Начиная от скорпиона, как мне показалось, и заканчивая представителями рептилоидных видов. В трех местах скелет был поврежден, но не настолько, чтобы повредить двигательным функциям монстра. Сдох он, скорее всего, или от кровопотери, или от повреждения внутренних органов. Хотя оно и не мудрено, после трех попаданий из семидесятимиллиметровых безоткатных орудий.

— Охренеть… — произнес я по-русски.

Но Алексу перевод не потребовался, тут и без слов все было понятно.

Чуть дальше мы увидели довольно сильно поврежденное здание. Судя усыпанному гильзами тротуару, из окон пытались вести огонь по наступающим чудищам. Но монстров не остановили тонкие бетонные плиты, они треснули под ударами, а дальше их просто вынесли и произвели значительные нарушения на первом этаже.

— На второй не забрались, — отметил Алекс. — Лестницы для них узкие.

Это было важное наблюдение, но все же я забеспокоился, что твари могли порядком разнести важные элементы инфраструктуры базы, например систему электроснабжения. Но потом стало ясно, что биотехи бесчинствовали не по всему городу. Стоило нам подняться к подножию горы, выбравшись из основной воронки, как картина боя стала более или менее понятной. Отсюда открывался неплохой вид, только ряд высоких зданий не позволял хорошо рассмотреть северный берег бухты. Остальной же город был как на ладони.

По местам возведенных временных укреплений и стычек было видно, что биотехов высадили, скорее всего, в южной части острова, за окраиной города. И они именно с юга вклинились на территорию базы, стремясь добраться до бухты кратчайшим путем. Прежде, чем добраться до города, тварям пришлось пересекать открытое пространство, их засекли на подходе и пытались остановить орудийным огнем и ракетами, но преуспели в этом мало. Биотехи смели первую линию обороны, ворвались на улицы и принялись бесчинствовать там. Оставшемуся контингенту, прикрывавшему отход первой волны эвакуации, пришлось принять бой. Это, скорее всего, позволило спасти еще множество жизней, так как у пирсов были видны брошенные машины, автобусы, броневики. Так что три оставшихся корабля, это те, на которых уйти уже было некому.

Но что стало с тварями после их окончательной победы над людьми? Это было не ясно, но для нас данный вопрос имел большое значение. Проблема в том, что мы ничего не знали о повадках сухопутных биотехов, об их жизненном цикле, о системе питания. А что если они, подобно клопам или бактериям, могли впадать в какое-то состояние, вроде анабиоза, переживать голод и другие неблагоприятные условия, а потом снова оживать по велению каких-то особых рефлексов? Попросту говоря, они могли перебить всех людей, не успевших покинуть остров, а потом впасть в спячку на тридцать лет, и дремать, пока рядом снова не окажутся живые люди. Возможно, мы просто не слышим, а они уже просыпаются, вылезают из подвалов, и готовятся замкнуть кольцо вокруг нас.

Я обратил внимание, что чем дальше от бухты, тем больше власти над городом имели растения. Не совсем понятно, почему, но факт оставался фактом. То, что издалека мы принимали за естественный цвет зданий, оказалось вблизи пробивающейся через щели травой, лианами и кустарником. Причем тут уже были заметны разрушения, причиненные буйством флоры — кусты распирали плиты по стыкам, выдавливая их наружу, отслаивали бетон от арматуры, прорастали сквозь окна, пробивая стекло, и чинили прочее разорение.

Лучше других, правда, выглядели жилые многоэтажки, хоть стояли они на самом краю города, выше других строений, у самого подножия горы. Видимо, технология их строительства отличалась кардинальным образом. Возможно, там использовался более толстый и крепкий бетон, чем у панельных складов и хозяйственных зданий. В любом случае, жилые дома выглядели вполне пригодными к дальнейшему их использованию.

Дороги тоже сужались, по мере приближения к окраинам, и становились менее проезжими. Причем это было вызвано не только растущими посреди улиц деревьями или дырами в мостовой, но и сплошными джунглями от стены до стены, иногда, мешающими проезду. Тут, кстати, я понял, что дело не в бухте, которая по каким-то непонятным причинам не давала всходить растениям. Просто джунгли, окружавшие город за его пределами, постепенно продвигались к центру, сужая кольцо, ломая бетон и дорожное покрытие, оплетая здания. Пройдет еще десяток лет, и город станет неразличим с воздуха.

У самого въезда в жилой городок, некогда огороженный красивым забором из решетки и природного камня, нам показалось, что дальше проехать просто немыслимо. Не смотря на то, что забор местами полностью рухнул под натиском растений, даже пешком войти в городок показалось непростым делом. Там все заросло не меньше, чем во дворе штаба. Пришлось и тут пустить в ход штыки.

Но быстро выяснилось, что кустарник пророс только вдоль ограждения, не очень широкой полосой, а в самом городке, закатанном в бетон, все куда благополучнее. Тут джунгли не имели никакой власти, хоть на роликовых коньках катайся. Так что мы прорубили проход через основные ворота и проехали дальше на машине.

Там, внутри периметра, мы нашли то, что искали — главный энергетический центр базы. Он располагался чуть поодаль от домов и представлял собой связку из солнечно-солевой станции со станцией на водородных генераторах.

— Надо же! — порадовался Алекс. — Я думал, они еще уголь в те времена жгли. Машины-то на ископаемом топливе.