Сохраняющая машина - Филип Киндред Дик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это она обдумывала, ведя грузовик домой. Обдумывала спокойно, рационально. Да, все произошло именно по ее вине, только она одна могла снабдить этих людей всем необходимым благодаря своей способности, которой нет больше ни у кого. Без нее они были бы совершенно беспомощны.
В последней надежде миссис Бертельсон «осмотрелась» — заглянула при помощи внутреннего своего чувства в различные «потом». Их, конечно же, было много, никак не одно-единственное. Эти «потом» представлялись ей чем-то вроде набора квадратиков, сложной, исхищренной паутиной миров, в каждый из которых она может при желании войти. Но ни в одном из них не было того, что она искала.
Везде голые, унылые равнины, усыпанные черным пеплом, — и ни малейшего признака людей. В них не было самого главного — покупателей.
Разобраться в путанице этих «потом» было непросто; подобно бусам на ниточке, они объединялись в последовательности. Некоторые из этих цепочек образовывали замкнутые петли — можно было двигаться от одного «потом» к следующему и так далее, но другие цепочки оставались при этом недоступными.
Миссис Бертельсон начала аккуратно, с величайшим вниманием просматривать цепочки одну за другой. Их было очень много — бесконечное, фактически, количество возможных «потом». А она могла выбирать из них и выбрала вот это, где горстка измученных людей строила себе корабль. Войдя в этот мир, она присоединила его к реальности, фактически — сделала его реальным. Извлекла из многообразия возможностей.
А теперь нужно извлекать другой, это конкретное «потом» оказалось не совсем удовлетворительным. Рынок исчез.
К тому времени как миссис Бертельсон закончила свои поиски, грузовик уже катился среди аккуратных ярких магазинов, домов, супермаркетов мирного городка Уолнат Крик. Ведь их так много, а у нее такая старая голова… но все-таки она его нашла. И с первого же взгляда она знала — это то, что надо, так говорил ей врожденный деловой инстинкт.
Среди всех многочисленных вариантов этот был уникальным. Встречалось очень много таких «потом», где отлично построенный и тщательно проверенный корабль взмывал к небу, мгновение медлил — это включалась управляющая автоматика, а затем прорывал покров атмосферы и устремлялся к утренней звезде. Иногда страшный взрыв разметывал ракету сотнями добела раскаленных обломков; эти бесплодные «потом» она тоже игнорировала, они не обещали дохода.
В нескольких «потом» старт вообще не удавался. Вой турбин, струя выхлопа… но корабль остается на прежнем месте. А затем все колонисты выбираются наружу и начинают лихорадочно обследовать двигатели, искать неполадку. Так что — никакого выигрыша. В дальнейших звеньях подобной цепочки возможностей неполадка устранялась и корабль успешно стартовал.
Но одна цепочка все-таки нашлась. Все ее звенья выстраивались самым подходящим образом. Закрываются шлюзы, ревут турбины, корабль начинает дрожать и взмывает над устланной черным пеплом пустыней. Все ускоряющийся полет до высоты трех миль — и тут отрываются задние двигатели. Корабль начинает раскачиваться, а затем с воем устремляется вниз, к Земле. Включаются резервные двигатели, предназначенные для посадки на Венеру. Корабль замедляет падение, на несколько мучительных секунд зависает, врезается в груду рваного камня, бывшую когда-то горой Маунт Дьябло.
Наступает жуткая тишина, а затем из перекореженного, разбитого всмятку металлического цилиндра появляются люди. Потрясенные и онемевшие, они осматривают повреждения. Чтобы снова приступить к бесплодной, тщетной работе. Собирать припасы, латать ракету… На губах миссис Бертельсон играла улыбка.
Этого она и хотела. Как раз то, что надо. А сделать всего-то и надо, что выбрать при следующей поездке именно эту цепочку. При следующей деловой поездке, в будущую субботу.
Полупогребенный черным пеплом, Кроули пытался ощупать глубокую ссадину на правой щеке; обессиленные пальцы дрожали, отказывались слушаться. Во рту горячий, солоноватый привкус крови, на месте выбитого зуба острыми толчками пульсирует боль. Пошевелить ногой не удается, лежит как чужая, как протез. Наверное, сломана. Потрясенный, охваченный отчаянием мозг отказывался что-нибудь соображать.
Лежавший неподалеку Фланнери пошевелился. Застонала женщина. В предрассветном полумраке среди камней и обломков корабля лежали раненые и умирающие люди. Кто-то встал, покачнулся и снова упал. Мигнул фонарик, среди разбитых остатков того, что должно было стать их миром, неуверенно пробирался Теллман, его очки болтались на одном ухе. На Кроули глупо уставилось лицо, у которого отсутствовала половина нижней челюсти, затем Теллман покачнулся и ничком упал на дымящуюся груду каких-то коробок. Костлявое тело забилось в судорогах.
Кроули кое-как встал на колени. Склонившийся над ним Мастерсон раз за разом повторял какие-то слова.
— Я в порядке, — проскрипел Кроули.
— Мы упали. Корабль вдребезги.
— Я знаю.
Разбитое лицо Мастерсона дрожало, он был близок к истерике.
— А вы не думаете…
— Нет, — пробормотал Кроули. — Это невозможно.
Мастерсон начал хихикать, сперва тихо, а потом — все громче. На грязных окровавленных щеках появились светлые бороздки от бегущих слез. Капли густой соленой влаги стекали по шее, за почерневший, обуглившийся воротник.
— Это она. Это она все устроила. Она хочет, чтобы мы здесь остались.
— Нет, — повторил Кроули. Он не хотел и думать о таком. Этого не может быть. Этого просто не может быть. — Мы все равно выберемся, — сказал он. — Соберем остатки, начнем все снова.
— Она вернется. — Голос Мастерсона дрожал и срывался. — Она знает, что мы здесь, ждем ее. Покупатели.
— Нет, — сказал Кроули. Он не верил. Он заставлял себя не верить. — Мы выберемся. Мы должны выбраться.
Если бы Бенни Цемоли не было…
Увидев появившуюся в небе махину, мальчишки, мчавшиеся по непаханому полю, заорали от восторга; все тип-топ, корабль опускается точно там, где и ожидалось, и они добрались к нему первыми.
— Ну и здоровый же, в жизни таких не видел! — задыхаясь, остановился первый из троих. — Это издалека, не с Марса. Совсем-совсем издалека, уж я-то знаю.
Только теперь разобравший истинные размеры корабля мальчик испуганно смолк. Подняв глаза к небу, он увидел, что опускается целая армада — все, как и ожидалось.
— Бежим, расскажем, — повернулся он к своим приятелям.
А тем временем на одном из ближних холмов Джон Леконт нетерпеливо ожидал, когда наконец шофер разогреет котел его парового лимузина.
«Это же надо, — с плохо сдерживаемой яростью сказал он себе, — чтобы какие-то шпанята добрались туда первыми. А должен бы я. Да и дети-то какие — все в лохмотьях, обычные
