Сокол на запястье - Ольга Елисеева

Меотянки растерянно молчали.

-- Он рыжий. -- сообщил Элак. -- Только и всего.

Теперь многие разглядели на белесом теле младенца россыпь мелких оранжевых крапинок.

-- И какой же, с позволения сказать, он будет, когда вырастет? -осторожно спросил Нестор, держа птенца за одну лапу и с сомнением поворачивая из стороны в сторону. -- Настоящие грифоны черные с золотом.

-- А этот будет рыжий. -- невозмутимо заявил Элак.

-- Альбинос-с. -- прошипел хронист. -- И надо же было, чтоб из всей кладки порядочных родителей уцелел именно этот уродец!

-- Ты же искал ученика. -- вмешалась Бреселида. -- Ну и бери, что боги посылают!

Элак снова отобрал птенца у философа и нянчил его на руках.

-- Ему надо дать имя, -- сказал Пан. -- К тому же он сирота и следует подумать, чем его кормить. Что едят маленькие грифонята? Молоко? Червяков?

-- Червяков! -- так и подскочил Нестор. -- Печень врагов! -- хронист сделал страшные глаза.

Как огромная летучая мышь, он устремился к выходу из пещеры, набросился на труп первого попавшегося разбойника, когтями разорвал ему бок и извлек на свет дымящуюся окровавленную печень.

-- Подожди, -- Гикая склонилась над телом рядом с Нестором. -- Он еще маленький и не может глотать такие большие куски. -- она достала меч и, отрезав немного печени, протянула птенцу на кончике.

Тот с невероятной для новорожденного прожорливостью проглотил подношение и жадно защелкал клювом. Гикая отрезала еще.

-- Ты настоящая нянька. -- усмехнулась Бреселида. -- Будешь присматривать за птенцом в дороге. На Нестора надежда плохая: вечно ворон клювом ловит.

-- Философ не обязан менять пеленки. -- с достоинством заявил грифон. -- Кстати, об имени...

-- Как на счет Диониса? -- поинтересовался Элак. -- Малыш родился в лесу.

-- Вот еще! -- фыркнул Нестор. -- Каждый грифон -- воплощение разума. Ваши пьяные скачки не для него.

-- Тогда Гектор. -- предложила Радка. -- Давая такое имя, мы желаем ему расти здоровым и ловким...

-- И в один прекрасный день повстречать более здорового и ловкого! -перебил Нестор, -- Как говорил Конфуций...

Птенец издал гортанный крик и вытянул шею.

-- Что? Что? -- всполошились все вокруг.

-- Он обделался!

-- Я говорю, Конфуций...

Птенец снова заверещал.

-- Все ясно, -- заключила Бреселида. -- Он откликается на прозвище Конфуций. -- Дурацкая, конечно, кличка, особенно для придворного хрониста.

-- Зато замечательное имя для философа. -- Твердо заявил Нестор. -Оно напоминает мне родину: мудрость Срединной империи, Запретный город, запах туши на непросохшем шелке... -- грифон закатил глаза.

-- Ладно, дайте мне это Кон...фи..фуц суда. -- потребовала Гикая. -совсем затискали ребенка.

Она завернула маленького грифона в плащ, и отря Бреселиды двинулся в обратный путь к Цемессу.

* * *

Тетя Амага разливала по киликам молодое вино, то и дело стряхивая пальцем розовую пену с краев чаш. После разгрома банды горных разбойников меотянки с середины дня засели в трактире, чтоб на славу отметить свою победу. Хозяйка почему-то приписывала себе честь завлечения сотни Бреселиды в Цемесс и старалась во всю.

-- Девочки, вам еще вина?

-- Вина, рыбы и мальчиков!

-- Элак, да не щиплись ты! Коленки болят!

-- Бера, из килика не лакают! Пей через край.

-- Гикая, а тебе не пора к младенцу?

-- С ним Нестор посидит. Этот птенец уделал мне всю тунику, пока я несла его с горы!

-- Радка, где Бреселида? Мы пьем за нее второй час!

-- За лучшую сотницу Меотиды!

-- Ура!

Стук сдвинутой разом глиняной посуды заглушил хмельные голоса.

На пороге, переводя дыхание, стояла Бреселида. Она задержалась, из вежливости выслушивая разглагольствования Нестора о воспитании детей. Глядя на раскрасневшихся и веселых подруг, сотница позавидовала им: хорошо вот так беззаботно пить, зная, что обо всем за тебя позаботятся другие.

Сама она расслаблялась редко и чаща всего случайно. Даже когда у костра в степи шла задушевная пьянка, Бреселида не позволяла себе больше трех неразбавленных чаш, а потом до отвращения трезвыми глазами следила за всем происходящим вокруг.

Из зала сотнице уже махали руками. Радка подняла ладонь, чтоб в клубах кухонного дыма Бреселида легче смогла найти своих. Трактир был забит до отказа. В нем пировали не только меотянки, но и кочевницы всех мастей. Трое рабов Амаги еле успевали крутиться между длинными гладко обструганными столами, разнося миски с яйцами, сыром, копченой и жареной рыбой, горы лепешек, зелень и моченые оливки.

Прямо напротив входа за широким столом сидели синдийки в цветастых платках, накрученных на головы. Они походили на больших шумных птиц у корыта с просом. Их крики покрывали остальной шум в трактире. Бреселиде не понравилось, что стол ее всадниц стоит так близко к столу синдиек. Обе стороны не отличались дружелюбием. Ей показалось, что Радка через чур напряженно вслушивается в болтовню соседок.

-- И тогда я всадила кентавру копье в бок и пригвоздила его к дереву! - хвасталась одна из кочевниц. - Он умер в мучениях.

-- Сука! - вдруг заорала Радка и, опрокидывая чашки, полезла через стол. - Кентавры - мирные существа! Все это знают!

-- Что ты сказала? - Над синдийским столом, пошатываясь, воздвиглась рослая фигура. Плоское лицо кочевницы лоснилось от пота.

-- Я сказала, что ты: мерзкая тварь, раз охотилась на кентавров! отчеканила Радка. - И ты поплатишься за убийство! Кентавры учили меня ездить верхом...

-- Может они и еще кое-чему тебя учили?! - подняла ее на смех синдийка. - Наш-то был блудлив, как ишак! Перед смертью мы заставили его взять кобылу. А потом сняли с него шкуру и сделали накидку на телегу. Иди посмотри!

Радка с воем кинулась на обидчицу.

-- Ой! Как страшно! - хохотала кочевница. - Это на кого ж ты руку подняла? Недомерок! На Псамату? На первую поединщицу?

Удар в челюсть заставил ее прикусить язык. Синдийка заревела и с силой отшвырнула от себя Радку. "Амазонка" едва доходила противнице до локтя и была раза в три тоньше. Псамата могла переломить ей хребет простым шлепком по спине.

-- Ты служишь меотийцам! - издевалась кочевница. - Где тебе тягаться с вольными синдами? Царская приживалка!

Этого Радка снести уже не могла.

-- Может выйдем на улицу? - всадница отстегнула меч.

-- Да я тебя здесь прирежу! Как свинью! - грузная синдийка, готовая раздавить задом боевого слона, двинулась на нее.

Не желая оставлять подругу в беде, "амазонки" повскакали с мест и вытащили оружие. Им на встречу из-за стола дружной стеной поднялись синдийки.

-- Сидеть! - резко гаркнула Бреселида. - Они сами разберутся!

Ее всадницы, приученные к повиновению, послушались. Синдийки тоже нехотя отвалили к стене, оставив Радку и Псамату один на один.