Команда - Анатолий Бурак

Пожалуй, единственное, и самое приятное, что понравилось в будущем, то, что теперь все были жителями одной страны. То есть Федерации. Человечество забыло, что такое битвы. И уже лет семьдесят, как — высвободив огромное количество времени и ресурсов — устремилось в космос. И вот — на тебе. Только-только вздохнули свободно, и неведомо откуда пришла очередная напасть.

Абсолютно полное молчание, и какая-то инфернальная бескомпромиссность повергали в ужас. Ведь, если для развязывания любой, мало-мальски значимой заварушки требовалась предварительная обработка мозгов, предназначенных на роль пушечного мяса, то в данном конкретном случае, всё произошло быстро и однозначно. Нас просто стали убивать.

Пленных, могущих пролить хоть какой либо свет, выступив в роли языка, как ни странно, не было. Ибо зомбированный до момента включения заданной программы производил впечатление совершенно нормального, обыкновенного человека.

Изменения психики происходили спонтанно. И до сих пор никто не выяснил, что же служило сигналом, вызывавшим необратимые перемены. Та сотня с лишним несчастных, вступившая в первый контакт, уничтожена полностью. Так что, спросить не у кого. Но самое интересное, что ушли в мир иной, наделав при этом немало бед, они в разное время. Что предоставило врагу некоторую фору, а человечеству стоило несколько миллионов жизней.

Офицер-наставник, закончив лекцию, дал команду перейти к практическим занятиям. В этот раз мне выпала роль раненой при диверсии. По условиям учений, я оказалась парализованной. Задача усложнялась тем, что неизвестно было, все ли, участвовавшие в атаке на корабль пришельцев, успели пройти ментальную обработку.

То есть, абордажная группа, без сомнения, подлежала стопроцентному истреблению. А вот состояние резерва, томившегося в шлюзе в качестве «комитета по встрече» оставалось под вопросом.

Все нуждающиеся в медицинской помощи, волею случая или, вернее, благодаря разыгравшейся фантазии смоделировавших ситуацию умников, попали под опеку «второго эшелона».

Дурацкое положение, доложу я вам. Принимать помощь от супостата. При этом, мучаясь сомнениями: «в самом ли деле это враг или всё-таки свой»? Ведь, если мы в руках «перековавшегося неприятеля» то, скорей всего, выйдя из регенерационных камер, утратим собственную личность, превратившись в таких же камикадзе. И, следовательно, нужно что-то предпринимать. Имеются в виду решительные меры в виде отстрела и умерщвления всеми доступными способами тех, кто оказывает первую помощь.

С последующим самоубийством, в случае возникновения риска подвергнуться зомбированию. Шизиловка какая-то. С такими учителями, человечеству скоро никакие «промыватели мозгов» не понадобятся. Начнётся — да что там, уже идёт полным ходом! — цепная реакция. И, обуреваемые манией сверх подозрительности, люди быстренько уничтожат себя сами. Без помощи извне, предоставленной добросердечными братьями по разуму.

Две девушки пристегнули меня к медицинским носилкам.

— Бластер дайте! — Безапелляционно потребовала я.

— А если мы «уже?..» — Ехидно спросила одна. — Сама пойми, неприятности нам ни к чему.

— Но это же учения. — Как-то вяло возразила я, понимая несостоятельность доводов.

В боевой обстановке, всё будет по-другому. И, просчитав вероятности, скорей всего вынуждена буду уничтожить спасителей при возникновении малейшего подозрения.

Мысли сами собой вернулись на несколько дней назад.

— Мне очень жаль, что никому из вас нельзя инсталлировать военную программу. — Печально констатировал Ал-Ор. — Но, может это и к лучшему. Появляется хоть какая-то надежда, что вы трое не разделите судьбу остальных несчастных.

Да уж. Всех, прибывающих из пояса астероидов, временно селили в резервации на Луне. Если учесть, что она так же подверглась террористическим актам и понесла значительные потери, несложно представить, каким кошмаром всё обернулось для вновь прибывших.

Селениты, лишившиеся близких, смотрели на них как на врагов. Причём, ухитрявшихся пожирать драгоценные запасы, уничтожать питьевую воду. К тому же, в отличие от обычных военнопленных, находящихся в карантинной зоне, их нельзя было употребить даже не простейших работах.

В этом замечательном веке — увы — никто больше не пользовался кайлом и лопатой. Даже элементарные операции выполнялись с помощью атомных резаков и гравитационных ковшей. Которые человек с минимальным воображением тут же, не сходя с места, мог применить в качестве оружия массового поражения.

Для очистки совести, нас троих протестировали с помощью сильнейших психотропных препаратов. Получив дозу, сразу вспомнила теоретически знакомые ощущения: «приход», «горячую» гортань, эйфорию, уменьшение веса собственного тела. Ещё в позапрошлой жизни, директор охранного бюро, в качестве ознакомительной меры подвергающий всех без исключения сотрудников действию «наркотика правды», заставил пройти испытание и меня.

Глядя в печальные глаза Алексея Орлова, вновь удивилась симптому кажущегося роста волос на голове и между пальцами. Констатировала, что внезапно изменилась яркость освещения, появилась смешливость, сильный голод и галлюцинации. Казалось, окружающие висят в воздухе, краска, стекает со стен, образуя на полу замысловатые кляксы.

— В наркотическом трансе растормаживаются сдерживающие центры мозга, но сохраняется память. — Объяснял человек в традиционном белом халате.

Не знаю, остался ли этот обычай с наших дней, или же эскулапы специально нарядились в привычное гостям одеяние.

Но, увы… В обладающие ментальной защитой упрямые головы совершенно ничего нельзя было впихнуть искусственным способом. Ибо гипнозу мы не подвержены вообще. Ни штатные психологи, всю жизнь отдавшие изучению этого вопроса, ни более жёсткие меры, с использованием автоматики, работающей в определённом частотном диапазоне, не дали результатов.

— Всё же, придётся вам пройти хотя бы поверхностный, ознакомительный курс современного военного дела. — В голосе седого человека с внимательными глазами отчётливо читалась лёгкая досада. — Как ни хочу я немедленно приступить к началу операции, выпускать в космос неподготовленных людей не имею права. Мы прикрепим вас к одной офицерских групп, проходящих — ввиду возникновения новых реалий — переподготовку. Думаю, в процессе занятий, пусть чатично, всё же сможете вобрать в себя квинтэссенцию, концентрат знаний. На большее — увы — просто нет времени.

Помнится, Алексей тогда ещё фыркнул. За что удостоился отрезвляющего взгляда Большого Босса.

— Это не надолго. — Вступил в разговор Орлов. — В ближайшие дни, как только выработаем хоть какой-то приемлемый план, все трое перейдут на индивидуальные тренировки. Ну а ознакомится с устройством скафандра, и научиться пользоваться аптечкой, думаю, можно и на общих основаниях.

— Получены данные, что группа прикрытия подверглась нейропрограммированию. — Горошина передатчика, вложенная в ухо, заговорила голосом офицера-наставника. — Всем, кто находился во время атаки в шлюзе, немедленно сложить оружие. Остальным приказываю проконтролировать. В случае неповиновения — огонь на поражение.

Легко ему командовать. Попробуй тут проверь, спеленанная и намертво пристёгнутая к носилкам. К тому же, у нахально улыбающихся кобылиц, идущих рядом, бластеры как раз имеются.

— Ну что, пай девочка? — Недобро оскалилась Инга Саад, высоченная шведка с плоским, каким-то мужицким лицом. — Как смотришь на то, чтобы выполнить приказ?

В сердцах я сплюнула. Всё же, бабы всегда остаются бабами. Сто лет прошло. К их услугам все мыслимые и немыслимые блага. А некоторых хлебом не корми, а дай повыпендриваться.

Надо сказать, что большинство девочек, выбравших профессию десантниц, не отличались… если можно так выразиться, женской привлекательностью. Скорее даже наоборот. Какие-то кряжистые, мосластые фигуры, больше подходящие сильному полу. Широкие запястья. И, по-моему, некоторые из них специально принимали мужские гормоны.

Конечно, в этом просвещённом времени пластическая хирургия достигла немыслимых высот. И отдельные представительницы щеголяли картинно кукольными личиками. Что не сделало их ни на йоту краше. Ибо, ни осанку, ни грацию хирургическим путём привить ещё никому не удалось. Не говоря уже о таких мелочах как нежность или нечто неуловимое, что присутствует во взгляде каждой НАСТОЯЩЕЙ женщины.

Вот эти-то… дамочки бесились пуще всего. Не знаю уж, чем им не понравился мой внешний вид, но с первой минуты, едва вошла в казарму, почувствовала стойкую антипатию местного контингента.

Легонько пошевелив правой кистью, пошарила пальцами за обшлагом рукава. Давно вышедшие из употребления, и ставшие анахронизмом бритвенные лезвия, имеют одну прекрасную особенность. Их без труда можно спрятать где угодно. Вот и я, по примеру героев американских детективов, просмотрев утром вероятности, выпросила у Сашки — для чего пришлось топать через весь плац — один экземпляр.