Сердце предводителя демонов - Ясмина Сапфир

Но сейчас уже все в порядке.

Затем берет трубку и врач Бориса.

Сообщает. Мол, состояние средней тяжести. Слава богу, обошлось.

Я выдыхаю и снова прижимаю Витю. Мое спасение. Мое утешение. Мое счастье…

И вот я опять ощущаю это. Тепло и поддержку своего сына. То, что не купишь и ничем не заменишь.

— Мадлена? — оказывается я не отключила связь с Веленой.

— Приезжай в кафе «У бабушки», Венеция, дом три.

— Хорошо. Жди.

***

Хортон

Тимур Марсович, пошатываясь, вышел из портала вместе с такими же потрепанными подручными. Шутка ли! Не спать шесть ночей! Для землянина, пусть даже и с поддержкой демоническими тониками, это то еще испытание. Тем более, для ученого. Он ведь не боец, не спецназовец и не сотрудник МЧС. Такие вещи ему внове.

А тут еще несколько путешествий порталами.

Только у Хортона и эндеров они совсем не отнимают энергию. У остальных — очень даже. Поначалу не чувствуешь. Один, два прыжка — еще куда ни шло. Как у туристов во время путешествия в Дергошт и обратно.

Добрались, поселились в гостинице, отдохнули. Вроде все хорошо.

Обратный путь такой же.

Но Тимур Марсович, похоже, ходил туда-сюда много раз. Проверял состояние пространства, ауры и магии междумирья. Делал замеры. Следил, хоть и дистанционно, но с места действия за операцией Хортона.

И вот результат. Осунувшиеся щеки, потухший взгляд, пошатывающаяся походка.

— Держи, — ученый вручил Хортону бомбу, не глядя в глаза. Словно смертный приговор невиновному.

Демонных усмехнулся.

— Не переживайте вы так.

— Надеюсь, ты будешь в порядке, — тихо сказал Тимур Марсович. И взглянул так… Словно хотел услышать обещание, что все так и случится. Хортон пожал плечами.

— Как там у вас, у землян, говорится? Двум смертям не бывать, а одной не миновать?

— Не шути так…

— А я и не шучу.

— Тогда давай все отложим. Или может отдашь… э-э-э эндерам? Они сами могут создавать пространственные карманы.

Хортон сделал шаг назад, на точку, про которую говорил ученый. Активировал таймер на бомбе.

— Уходите! — прорычал в сторону ученых.

Подручные Тимура Марсовича расступились и помогли ему войти в портал. Сами скрылись последними.

Таймер пиликнул.

Хортон положил бомбу и сорвался с места.

Так, словно за ним гнались чудовища, способные уничтожить даже такого демонныха.

Так, словно от его скорости зависело… Все… Да нет, скорее одно-единственное обстоятельство. Новая встреча с Мадленой.

Ноги сами несли пожирателя. Так быстро он еще никогда не бегал.

Пружинистая, как батут, почва, еще рыхлая и упругая после всех катастроф, землетрясений и обрушений подкидывала вверх, помогала. Но проседала под ногами при каждом шаге и, тем самым, замедляла движение Хортона.

Плюс на минус… будет плюс? Или все-таки минус?

Взрыв был тихим, как щелчок пальцами. И дальше пришли волны. Хортон бежал сколько хватало времени, а затем лег на землю и принялся закапываться.

Старый военный трюк спасения от магических взрывов.

Там, правда, такой силовой и энергетической начинки не было.

Все равно, что сравнивать шарики для игры в пейнтбол и ядра, начиненные стеклами.

Но выхода не было.

Хортон разрывал землю руками, прижимался, пока взрывная волна проходилась по телу. Плющила, давила, рвала на части. Пережидал, стиснув зубы, и снова принимался закапываться.

Заготовленная заранее яма помогала.

Требовалась такая глубина, чтобы Хортон еще мог дышать, но земля защищала его от ударов взрывных волн.

Поэтому долго копать не пришлось. А вот закапываться под градом строительного мусора, что молотил по телу, будто картечь, пришлось долго и тщательно.

Хортон смахивал кровь, старался забыть о боли, об ощущении, что по нему едут танки, затем самолеты, а потом бронетранспортеры. И затем все начинается заново. Эти парады смерти не прекращались, не приостанавливались.

Плюс начались постоянные падения строительного мусора. Взрывом принесло несколько зданий, и они опасно придвигались. Пока от них лишь отлетали стены, куски крыш, окна.

Стекла скрежетали на зубах Хортона и во рту появлялся соленый терпкий привкус крови.

Однако он видел к чему все идет. Закапывался, но понимал, что это не обязательно поможет.

Он не предусмотрел. Не рассчитал. Не подумал о подобной возможности. А теперь… Теперь пути назад уже не оставалось.

В поле зрения плясали черные точки, то и дело в глаза заливались пыль и песок. Именно заливались, словно вода. Вызывали жжение и резь. Впрочем, учитывая все, что чувствовал Хортон, это уже были мелочи.

Только ждать. Только надеяться. Только драться за жизнь.

Внезапно сквозь какофонию вокруг прорвался звонок с манкорлия.

— Хортон? — голос Мадлены придал пожирателю сил. Волнуется? Вспомнила? Может, хочет вернуться?

— Да, — хрипло выдохнул он и закашлялся. Сплюнул кровь и стеклянное крошево.

— Я хочу попробовать! Слышишь? Возвращайся! Я хочу попробовать жить с тобой!

Казалось, он еще никогда не чувствовал подобного вдохновения. Душевного подъема, радости. Они разлились по измученному телу Хортона силой. Жаждой жизни. Жаждой победы.

Хортон ликовал так, как ликовал лишь, когда войско Гойи одерживало самые важные и сложные победы. И именно он вел демонов к этим победам.

Боль словно исчезла. Страхи испарились. Хортон принялся копать с удвоенной силой…

Краем глаза наблюдая, как остатки двух зданий опасно приблизились. Еще и еще…

Очень вовремя! Ему сейчас никак нельзя умирать!

Впрочем, для кого вообще смерть своевременна?

Каркас дома и гигантские каменные глыбы подъехали еще ближе. Хортон ощутил удар силовой волны. Мадлена что-то еще сказала по связи, но грохот вокруг заглушил ее голос.

Зато почему-то пожирателю вспомнились слова одного из его охранников.

«Удача — женщина ревнивая. Пока ты один — она тебе благоволит. А появится соперница — кто знает…»

Кто знает…

Треск, шум, грохот, удар… Хортон дрогнул и увидел, как падает глыба. А следом вторая и третья. А потом и все здание заслоняет небо.

Даже успей он закопаться, как следует, это все равно сейчас не сработало бы.

***

Мадлена

— Возвращайся! Ко мне возвращайся! — завопила я по связи Хортону.

— Вернусь, если скажешь, что любишь меня, — после приступа кашля, прохрипел пожиратель.

— В тех краях, где я воспитывалась, мужчина первым признавался женщине в чувствах! — зачем-то вставила я ему очередную шпильку. Зачем? Наверное, хотела, чтобы он тянулся ко мне, рвался и стремился.

— Я люблю тебя, я тобой одержим! Ты — моя пара! — последние слова он едва прошептал. Но затем прокашлялся опять и уточнил: — Достаточно?

Я набрала в грудь побольше воздуха и крикнула:

— Люблю тебя! Слышишь?

Но в ответ пришла лишь тишина.

Вернее, не тишина — шум. Словно что-то рушилось, лопалось, рвалось